Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд» - Николас Шэффнер

Глава 14. Возвращение сына небытия

«Мне надоела большая часть из того, что мы сделали. Мне надоела большая часть исполняемых нами вещей… Нового здесь раз-два и обчелся, или я не прав?» — Роджер Уотерс, 1970 г.

При всем своем техническом совершенстве и росте популярности, в творческом плане машина ПИНК ФЛОЙД пробуксовывала. Рост сценического мастерства, выразившийся в доведении до совершенства шоу группы, позволил ей занять второе место в опросе «Melody Maker» за 1971 год (они уступили EMERSON, LAKE AND PALMER, но опередили LED ZEPPELIN, THE ROLLING STONES и THE WHO). В Америке, где теперь ФЛОЙД изливали большую часть своей пиротехнической мощи (и повергали продюсеров в изумление, требуя предоставлять сцену им одним, без всяких разогревающих групп), каждый новый альбом коллектива в хит-парадах попадал на несколько позиций выше предыдущего. Впервые за всю историю существования группы они действительно стали получать ощутимую прибыль, лишь для того чтобы (по признанию Ника Мейсона) «оказаться перед реальной угрозой сдохнуть от скуки».

ПИНК ФЛОЙД должны быть благодарны ФБР за спасение первого из двух марафонских туров по Америке в 1970 году. После кражи в Нью-Орлеане оборудования группы на 40000 долларов (включая четыре гитары, ударную установку Мейсона, электроорган Райта и 4000-ваттный усилитель ансамбля) Роджер Уотерс рассказывал «Melody Maker»: «Сидели мы в гостинице и думали: «Все, пора собирать вещички». Мы излили свои горести-печали девушке, работавшей в отеле, а она сказала, что ее отец работает на ФБР. Полиция не особо спешила нам помочь, а вот Бюро взялось за дело, и через четыре часа аппарат был найден».

«Уж лучше б мы остались дома, а не поехали в турне по Америке, — стонал Мейсон, — мы слишком большие домоседы и слишком стары для всего этого!». Действительно, он и Рик Райт уже стали отцами, и теперь, когда ФЛОЙД на самом деле начали зарабатывать деньги, эти двое покупали дома в разных частях Лондона. Остававшийся холостяком дольше всех Дэвид Гилмор предпочел столице Эссекс, где он проводил время на уединенной ферме девятнадцатого века в многочисленной компании кошек и лошадей, в окружении предметов антиквариата и музыкальных инструментов. Уотерс (в противовес Гилмору) предпочел создать свою собственную Шангри-Ла в доме на оживленной магистрали в почти что пролетарском районе Айлингтон. Являвшиеся сюда журналисты неизменно удивлялись, что рок-звезда живет в таком мрачном месте, хотя внутреннее убранство — скандинавская мебель и некрашеные полированные полы, где правили бал бирманские коты, — ненавязчиво говорили о хорошем вкусе владельца (помимо кембриджских корней, любовь к кошкам была еще одной чертой, объединявшей Барретта, Гилмора и Уотерса). Перестроенный сарайчик для инструментов во дворе служил и домашней студией, и мастерской для его жены Джуди Трим (Judy Trim), которая утверждалась в своих правах, заявив о себе как об искусном гончаре.

Она также была хорошо известна как дама, которая любит руководить своим мужем. «С другой стороны, — замечает Питер Дженнер, — Роджер был необычайно тверд и стоек, он поддерживал группу на плаву после ухода Сида. И в то же время он был слабым человеком — всегда попадал под влияние женщины. Его первая жена, Джуди, была троцкисткой, причем крайне левого толка. В период совместной с ней жизни Роджер, в лучших традициях жертвователей из высших слоев среднего класса, на деньги ПИНК ФЛОЙД покупал десятки домов, которые потом за умеренную плату сдавались нуждающимся беднякам». Тогда идеалист Уотерс даже посчитал невозможным для себя (как он поведал «Melody Maker») сочетать «социалистические принципы и сочувствие к менее обеспеченным людям» и обладание «Ягуаром» модели Е, который позже он поменял на «Мини». По крайней мере, в этом Ник, Рик и Дейв отказались следовать его примеру.

В любом случае, «ребята», как рассказывал Уотерс пятнадцать лет спустя, взрослели и отдалялись друг от друга. «Сначала по социальному происхождению и положению в обществе мы мало чем отличались друг от друга. Есть что-то привлекательное в ГРУППЕ единомышленников-гастролеров. Но вскоре это надоедает. Когда же люди обзаводятся семьями, это — гарантия того, что определенный период подходит к концу». В турне благовоспитанные ПИНК ФЛОЙД коротали время, играя в футбол, в «Монополию» и триктрак, отправляясь на экскурсии по местным достопримечательностям, а в утренние часы — читая у бассейна. Они были более осмотрительны в отношении девушек-группиз (кроме Дейва) и наркотиков, чем большинство их коллег-музыкантов, и держались от них подальше.

THE WHO входили в число немногих групп, с кем флойдовцы общались, когда их гастрольные маршруты пересекались. Покойного Кита Муна (Keith Moon) они находили «ужасно забавным», не обращая внимания на его привычку крушить оборудование гостиничных номеров. «Кит — очень утонченный разрушитель, — пояснял Уотерс, — он довел это до уровня подлинного искусства». Мейсон рассматривал своего коллегу-барабанщика как «отличного парня, с которым можно посидеть и выпить. Большая часть рок-народа — просто маньяки по части выпивки, они любят поддать и шататься в таком виде, действуя всем на нервы». Роджер Долтри, певец THE WHO, стал избегать подобных вечеринок после того, как однажды по ошибке принял Рика Райта за Эрика Клэптона.

Для Уотерса переход к рок-музыке как сфере постоянной трудовой деятельности означал возможность еще более радикального изменения в воплощении имиджа группы на сцене, хотя кое-что в этом смысле флойдовцами уже было опробовано. Так, в 1970 году пределом своих мечтаний он называл «полностью театрализованное представление в одном из театров Лондона». И Роджер не стеснялся своих усилий, толкая ПИНК ФЛОЙД все дальше и дальше по этой дорожке.

«В группе всегда существовало великое противостояние между «архитекторами» и «музыкантами», — с иронией рассказывал он в 1985 году. — Дейв и Рик были (смех) «МУЗЫКАНТАМИ», которые смотрели сверху вниз на «архитекторов» — Ника Мейсона и меня. Музыканты принимали во внимание идею любой театрализации. Так что, можно сказать, только благодаря моей природной стойкости, мы продолжали делать такие шоу».

Одним из самых запоминающихся представлений ФЛОЙД 1971 года стала «Garden Party» («Вечеринка в саду»), проходившая 15 мая в лондонском Crystal Palace, где группа исполнила новую композицию, которая положила конец периоду их творческого застоя. Задуманная как основная композиция будущего альбома группы и такая же длинная и амбициозная, как «Atom Heart Mother», эта вещь с начала до конца была исполнена самими флойдовцами исключительно на их собственных инструментах. Сочинение шло под названием «Возвращение сына небытия» («Return Of The Son Of Nothing»).