Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном - Диана Сеттерфилд

За окном, над крышами домов по Риджент-стрит, беспокойно метался грач, как будто не находя себе места. Беллмен повернулся к окну спиной — предстояло еще одно малоприятное дело. Он обмакнул перо в черные чернила, приблизился к настенному графику и поставил крестик, отмечая месячный уровень продаж. Кривая на графике приобретала до странности знакомые очертания. «Должно быть, я предвидел такое падение спроса, — подумал он, но тотчас отверг эту мысль. — Да с какой стати? Ничего подобного мне и в голову не приходило». Одно было несомненно: точь-в-точь такая же дуга когда-то давно врезалась ему в память.

Теперь очередь за синими чернилами. Прогноз на следующий месяц. Надо подумать: от чего люди умирают сейчас? Вот Кричлоу — тот умер от старости. И таких, как он, были тысячи. Он подумал о Фреде, который жил, любил, пек хлеб и умер — в каком возрасте? В пятьдесят лет? И сколько еще таких, как он? Очень даже немало.

А ведь Фред был его ровесником, не так ли? Глядя на кривую графика, он вдруг сообразил, что они с Фредом родились с разницей всего в неделю или около того. Подумать только! И еще его кузен Чарльз. Бедный Чарльз. И тот рыжий мальчишка — Люк. Он же сам его потом вытаскивал… Давно это было.

Беллмен сморгнул слезу.

Он ясно видел всю траекторию кривой. Вот ее вершина. Здесь иссяк восходящий импульс. А теперь он мог предугадать и конечную точку. И он уверенно поставил крестик в этом месте. Он знал наверняка. Он уже видел это раньше.

Почему-то вспомнился грач, только что летавший над крышами. Где он теперь? Беллмен быстро подошел к окну. Небо сделалось густо-синим, но еще не настолько потемнело, чтобы на этом фоне нельзя было разглядеть птицу. «Но ведь грачи так поздно не летают, — подумал он. — Наверное, мне померещилось. Сейчас все они уже устроились на ночлег в кронах деревьев». Оглядывая небо, он вдруг испытал то самое ощущение: зуд в области шейных позвонков, как это бывает, когда кто-то пристально глядит на вас сзади…

Он обернулся и в тот же миг воскликнул:

— Вот ты где!

Удобно расположившись в кресле у камина, Блэк смотрел на него с мягкой улыбкой, которая нисколько не потускнела после упрека Беллмена:

— Куда ты пропал? Я искал тебя повсюду!

— Пропал? Я все время был здесь.

— Все время? — Беллмен решил, что ослышался.

Блэк ответил легким наклоном головы, без пояснений.

— Впрочем, это не суть важно. Главное, что сейчас ты здесь, — сказал Беллмен.

Блэк держался спокойно и естественно, глядя на Беллмена с таким видом, будто чего-то от него ждал. А Беллмен, похоже, напрочь забыл о тактике деловых переговоров, хотя он в этом основательно поднаторел за прошедшие годы.

— У меня составлен договор, — брякнул он сразу, без подготовки. — Он должен быть где-то здесь.

Он выдвинул ящик стола и начал перебирать его содержимое. Сколько же лет прошло? Помнится, не так давно он уже пытался его найти. Ага, вот пачка бумаг, относящихся примерно к тому периоду. Беллмен быстро просмотрел бумаги, но договора среди них не оказалось. Проклятье! Почему он не положил его в какое-нибудь особое место, отдельно от прочих документов? При просмотре следующей пачки у него начали трястись руки.

— Я знаю, он где-то здесь! Я его найду, дай мне минуту-другую. Это лишь вопрос времени.

— Разумеется.

Непринужденным жестом Блэк дал понять, что никуда не спешит.

— Возможно, пока я ищу, ты пожелаешь ознакомиться с документацией? — Беллмен снял с полки сразу несколько томов. — Здесь зафиксированы все сделки вплоть до сегодняшнего дня. Ничего не забыто!

— Так-таки ничего?

Что это, в голосе Блэка послышалась ирония?

Пересекая комнату, чтобы положить стопку гроссбухов на край стола рядом с гостем, он заметил одну особенность: чем ближе он подходил к Блэку, тем темнее казался его силуэт.

— Ни единой мелочи! Все учтено! Если хочешь, могу показать выписки со счета, предназначенного для тебя.

Он вернулся к полкам и уже потянул на себя папку с банковскими счетами, но вдруг прервал это движение, чтобы уточнить:

— По-твоему, я что-то забыл? Что именно?

Блэк не успел открыть рот для ответа, как Беллмен, внезапно исполнившись подозрений, задал новый вопрос:

— Кстати, а кто тебя сюда впустил? Верни?

Блэк откинулся на спинку кресла. Его лицо скрывала тень.

— Есть еще сейф… — вспомнил Беллмен, чувствуя такую сухость во рту, словно туда набились птичьи перья. — Я могу авансом выдать часть твоей доли. Прямо здесь и сейчас.

Цифровой замок сейфа проворачивался туго, и прилагаемые усилия помогли ему справиться с дрожью в руках. Наконец дверца распахнулась; за ней плотными рядами лежали фетровые мешки с дневной выручкой. Схватив пару мешков, Беллмен перенес их в кабинет и стал высыпать звонкие монеты на стол, при этом говоря без умолку:

— В последнее время продажи шли на убыль, но это временное явление. Сейчас звучат призывы к удешевлению похорон, но скоро традиции возьмут свое, и мы снова поднимемся. Смерть никогда не подведет. Нет на свете поставщика надежнее!

Он и сам понимал, что все это пустая болтовня, способная убедить лишь новичков и дилетантов. Но за молчанием Блэка таилось множество вопросов, на которые он не имел ответов и предпочел бы от них уклониться. И потому он продолжал разглагольствовать о новоявленной кремации, которая суть не более чем замена одного ритуала другим.

— Люди всегда будут нуждаться в утешительном обряде. Есть вещи, которые не изменятся ни при каких обстоятельствах!

Торопясь, он опорожнял над столом один мешок за другим. Гора денег росла и становилась все круче, так что верхние монеты начали соскальзывать, а некоторые падали на пол и раскатывались в разные стороны.

— Взгляни! Даже при нынешнем спаде — разумеется, временном — дела идут неплохо. Никто не сможет назвать наше предприятие убыточным. Да ничего подобного!

Монеты катились по полу — одни быстрее, другие медленнее. Они достигали двери, попадали под шкаф и под кресла.

— Двадцать пять процентов — вот мое предложение. Это сделает тебя богачом. Но я готов обсудить и другие условия, если тебя это не устраивает. Я трезво смотрю на вещи и не намерен умалять твои заслуги. Если ты рассчитываешь на пятьдесят процентов, изложи свои доводы. Буду рад их услышать.

Блэк хранил молчание. Сердце Беллмена колотилось все быстрее, он с трудом переводил дыхание.

— Хорошо, пусть будет пятьдесят. Я же сказал, что готов на уступки. Ну как, сойдемся на этом?

Он сел за стол и обмакнул перо в чернильницу.

— Я могу сейчас же составить новый договор…

Взяв чистый лист, он не увидел на столе свободного места, где можно было бы его пристроить, и широким взмахом расчистил часть столешницы. Вновь на пол полетели монеты; некоторые из них покатились в сторону Блэка. Одна ткнулась ему в ботинок, и Блэк высунул руку из складок просторного плаща, чтобы ее подобрать. Беллмен испытал некоторое облегчение при мысли, что хотя бы мизерная часть его долга таким манером возвратится Блэку. Какое ни есть, а все же начало.

Но, уже склонившись над бумагой, он краем глаза заметил, что Блэк с безразличным видом положил поднятую монету на стопку гроссбухов, ни один из которых он так и не удосужился открыть.

Насколько он мог рассмотреть в полумраке, Блэк выглядел смущенным. Или опечаленным. А может, этот легкий изгиб его губ предполагал незлобивую насмешку над Беллменом, как над зеленым юнцом, не способным усвоить простую истину?

— Семьдесят пять процентов, — предложил Беллмен скороговоркой. — Мне не особо нужны эти деньги. Я и без того достаточно богат…

Когда ответа не последовало и на сей раз, у него сдали нервы.

— Восемьдесят?

Это было очень много, но для него куда важнее было решить этот вопрос раз и навсегда. Оно того стоило, хотя бы ради Доры. Оно стоило и большего.

— Девяносто? В конце концов, это ведь ты подал саму идею.

Чернила капали с кончика пера. На тот момент письменный договор представлял собой лишь кляксу на бумаге, могущую означать что угодно или ничего вообще.

— Идею? — переспросил Блэк.

— Ну конечно! Той самой ночью, когда мы договорились о сотрудничестве. Беллмен и Блэк! Ты не можешь этого не помнить!

Послышался мягкий шорох одежд, истолкованный Беллменом как пожимание плечами.

— Я счел это твоей идеей, — молвил Блэк.

— Да нет же! «Я вижу перспективу» — это были твои слова!

Блэк смотрел на огонь в камине.

— И ты решил, что я имею в виду это?

— А что же еще?

Беллмен почти не видел собеседника — тот оставался в тени и выглядел как темная бесформенная масса. Слабый отблеск на одежде мог означать, что откуда-то на него все же падает свет, но где находится источник этого света, было непонятно. Кроме того, в темноте поблескивали глаза Блэка; взгляд его был задумчив и — не сказать чтобы недобр — скорее непреклонен. Никогда еще Беллмен не чувствовал себя таким незащищенным, таким прозреваемым насквозь.