Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда - Борис Вишневский

– Сформулировать можно все что угодно, но на самом деле все зависит от двух ключевых факторов. Как человечество решит проблему энергетического кризиса и как оно решит проблему кризиса экологического. С ними человечество столкнется в нынешнем веке неминуемо. Конечно, все это решаемые проблемы, и речь идет не о том, «выкарабкаемся» мы или нет. Мы «выкарабкаемся» обязательно. Речь о том, будет ли у нас светлое будущее или мы получим будущее мрачное, «Стальные пещеры». Перенаселенную, нищую, тоталитарную, убогую Землю. В стиле даже не Азимова, а скорее Пола и Корнблата. Так что, вообще, выбор невелик. Но однозначное предсказание сделать невозможно, потому что отсутствуют конкретные данные. Важно другое: катастрофы не будет. Не будет гибели человечества, эсхатологии, конца света. И прогресс не остановится. Просто в одном варианте темпы развития человечества, темпы прогресса человечества, темпы развития качества жизни будут сохраняться нынешними, а в другом варианте они резко упадут, и мы будем бороться уже не за процветание свое, а за элементарное выживание.

– Если говорить об экологических проблемах – трудно не затронуть тему ввоза ядерных отходов в Россию, которая сейчас стала крайне актуальной… Какова Ваша точка зрения?

– У меня ее нет, и вот почему. Я не могу понять – кто же все-таки там прав, не политически, а экономически. Я не могу понять, действительно ли это выгодно нашей стране? Можем мы без этого обойтись или не можем? И главное – я не могу понять: опасно это или нет? Никто до сих пор связного ответа на этот вопрос мне не дал. Но общее мое отношение, естественно, отрицательное. Ничего хорошего в том, что тысячи тонн сильно радиоактивных веществ поедут в нашу страну и будут здесь храниться, я не вижу. Правда, с другой стороны, я не такой паникер, чтобы заранее кричать: «Нельзя! Ни в коем случае!» Может быть, и можно. Только объясните мне, нужно ли это, во-первых, и справитесь ли вы с этим потоком радиоактивных веществ, во-вторых. Я вполне допускаю, что с этим потоком справиться можно. Что можно заготовить хранилища, можно сделать их безопасными, и так далее. Но будет ли это сделано и, главное, нужно ли это? Или мы таким путем просто удовлетворяем политические и финансовые амбиции сравнительно узкого круга лиц из Минатома?

– У меня, как и у 90% граждан, даже и без всех этих объяснений такое мнение: держаться от ввоза ядерных отходов подальше, сколь бы большие экономические выгоды это ни принесло. Что также сомнительно – слишком хорошо известно, как разворовываются деньги в России… Но даже если бы не разворовывались – рисковать я не готов. Чего и Вам желаю…

– Я все же допускаю, что проблема имеет техническое решение. Тогда глупо отказываться от выгодной сделки. Масса рабочих мест, деньги, драгоценное горючее… Я хотел бы в этом разобраться, но одни говорят одно, другие – противоположное, и никто ничего не способен доказать. В конечном итоге отношение мое – резко отрицательное, хотя и не основанное на понимании сути дела. И каковы бы ни были разумные аргументы в пользу ввоза ОЯТ, если в нынешней ситуации меня спросят, я «за» или «против» – я, конечно, отвечу, что я против. Мне не хватает информации, мне страшно, мне никто не доказал, что это принесет пользу, – я считаю, что уровень риска слишком велик. Если будет проведен референдум – я буду голосовать против ввоза ядерных отходов.

– Несколько лет назад – летом 1997 года – мы с Вами говорили о тенденциях в современной фантастике, и Вы говорили, что широко распространилась фантастика такого типа, которую Вы не принимаете, – «Fantasy», фантастика, не «сцепленная с реальностью», фантастика иллюзорного мира. Произошли ли какие-либо изменения за эти годы – в той мере, в какой Вы следите за выходящим?

– Я слежу очень внимательно – я член жюри нескольких литературных премий, поэтому вынужден читать почти все. Или, по крайней мере, очень многое. Только для АБС-премии я прочел более семидесяти произведений, отобранных номинационной комиссией. А еще были книжки для «Интерпресскона», для «Бронзовой улитки», для премии «Странник», которая будет присуждаться в сентябре… И я полон оптимизма! Хотя ситуация с тех пор, как мы ее обсуждали, нисколько не изменилась. По-прежнему 90% выходящей фантастики составляет плохая фантастика. Но это железный закон, который относится не только к фантастике, – закон Старджона: «Девяносто процентов всего на свете – дерьмо». А поскольку каждый год появляются новые авторы, да и старые добрые авторы тоже пишут хорошие книжки – все идет путем, как сейчас принято говорить. Много хороших книг, есть новые имена – чего же Вам еще надо?

– Что бы Вы отметили за последний год?

– Обнаружилась любопытная картина: появилось очень много авторов-реалистов, которые принялись писать фантастику, и фантастику интересную, необычную, очень разнообразную. Тут и Борис Акунин, и Татьяна Толстая, и Павел Крусанов, и Всеволод Петров, и Александр Кабаков…

– Разве симпатичный мне Акунин (он же Григорий Чхартишвили) пишет не только детективы про Эраста Фандорина и его потомков?

– Почитайте «Сказки для идиотов», написанные в манере Салтыкова-Щедрина или Гоголя. Маленькие сказочки о вполне щедринских градоначальниках, но – на сегодняшнем материале. Очень любопытно. Я уже не говорю о тех, кто фантастику пишет давно, – здесь и Вячеслав Рыбаков, и Михаил Веллер, и Евгений Лукин, и многие другие.

– А на Западе появляется что-нибудь интересное?

– Вот здесь я мало что знаю, поскольку сейчас западной фантастикой почти не интересуюсь. В свое время я ее «переел». В том, что я читаю, – в журнале «Если», например, где много западной фантастики, – ничего сколько-нибудь заметного не встречается. Даже если пишут те из великих, кто остались, – я читал новые вещи Шекли, и они не произвели на меня особого впечатления.

– Алексей Герман на вручении АБС-премии говорил, что идут съемки фильма по «Трудно быть богом». Вам известно, как там дела и в какой стадии процесс? Вас держат в курсе дела?

– Я знаю лишь то, что рассказывает Герман в своих интервью. Знаю, что примерно треть фильма снята в Чехии. Знаю, что сейчас он переехал в Питер и уже снимает в павильонах. Знаю, что работа идет очень тяжело…

– Планировалось, что Румату должен был играть Леонид Ярмольник. Это осуществилось?

– Да, конечно, он и снимается. Я к нему очень хорошо отношусь, хотя Румата в его исполнении совсем не такой, как мы все себе его всегда представляли. Мы ведь представляли его в виде статного красавца двухметрового роста – эдакую «белокурую бестию»…

– А с экранизацией «Обитаемого острова» к Вам никто не обращался? Вот уже какая вещь просто создана для экрана…

– Господи, двадцать раз обращались! Даже заключали договора и платили хорошие авансы. Что-то начинали снимать, какие-то сцены в Крыму… А потом все это исчезало бесследно.

– Почему?

– Не знаю. Я имею дело с киношниками тридцать лет и должен признаться, что ничего не понимаю в этих людях…

Наступило разочарование в будущем

На вопросы Бориса Вишневского отвечает писатель Борис Стругацкий

Записано: 2 февраля 2002 года

Опубликовано: частично – «Новая газета», 14 февраля 2002, частично – «Санкт-Петербургский курьер», 28 февраля 2002

В конце прошлой недели были присуждены государственные (нынче они, что характерно, называются президентскими) премии в области литературы и искусства за 2001 год. Среди лауреатов – Михаил Жванецкий и Валерий Гергиев, Глеб Панфилов и Нонна Мордюкова, Галина Волчек и Виктор Розов. И – знаменитый петербургский писатель-фантаст Борис Стругацкий.

– Прежде Вы не получали никаких государственных наград?

– Это не совсем так. Если вы помните, в 1986 году вышел фильм «Письма мертвого человека», за который дали Государственную премию. Поскольку я был участником написания сценария, мне премию тоже вручили. Я ужасно отбивался, поскольку считал свою роль очень маленькой, даже пытался отказываться, но мне объяснили, что ежели я откажусь, то будет грандиозный скандал и премии за фильм не получит вообще никто. «Дают – бери, бьют – беги». Так что эту премию я никогда не считал своей, поэтому будем считать, что президентская премия – первая, которая отмечает творчество Стругацких. Всякий знающий положение дел человек понимает, что это премия не Б. Стругацкому, а писателю по имени «Аркадий и Борис Стругацкие», которого давно уже принято сокращенно называть АБС. Этого писателя государство наконец отметило – чего раньше никогда не было. Если не считать третьей премии за «Страну багровых туч», которую вручило нам Министерство просвещения РСФСР в 1960, кажется, году.

– Как Вы думаете, президент читал Ваши книги?

– У меня есть подозрение – лестное для меня, – что читал. Потому что вряд ли президент уж так «вслепую» подмахивает указы о награждениях. Наверное, все-таки смотрит список, задает какие-то вопросы. Так что я вполне допускаю, что он наши книги читал, и, видимо, даже благосклонно.