Гадес - Расселл Эндрюс

— И вы переключились на Эвана Хармона?

— Он вцепился в нас мертвой хваткой. Лен встретил его в Палм-Бич и сказал нам потом, что у этого парня в глазах одни доллары. Мы ударили по рукам.

— Он согласился сделать то, на что не пошел Ла Салль?

Бруно кивнул.

— Тогда что у вас не срослось? Почему вы не поладили?

— Свяжешься с гремучей змеей, не удивляйся, если она тебя цапнет. А потом тем более не удивляйся, если укус окажется ядовитым.

— И кто из вас змея? — с невинным видом полюбопытствовал Джастин.

— Остряк… Я про Хармона. Змея в данном случае — он.

— Подробности будут?

— Сначала все шло как по маслу. Он вел большие дела с китаезами. Ну там, семейные связи, деловые, все схвачено. Он инвестировал от их имени уйму денег. И он знал, во что нужно инвестировать. Говорил, китайский автопром скоро даст жару. Цифры просто ошеломительные. Гигантские, космические. От нас мокрого места не останется. Я видел показатели. За последние пять лет число машин на их рынке увеличилось больше чем в три раза — с шести миллионов до двадцати. А дальше будет еще круче! В Пекине ежедневно продается тысяча новых машин. В день! Тысяча! Я вообще не знал, что есть такой город. А с нами что будет, знаешь? Мы в полной жопе, и Европа там же, и япошки, что самое смешное. И это все приличные легковушки под десять кусков и внедорожники по двадцать.

— Ладно, — перебил Джастин. — Ты принят. Будешь писать рекламные ролики.

— Просто автомобильный рынок всегда был нашим, а тут такое! Ну вот, и Хармон сказал, что может кое-что скомбинировать, вложить наши деньги в платину, — а платина будет расти в цене, поскольку китайцам без нее зарез, им нужно очень много. Для все тех же треклятых машин! Как подумаю, аж зло берет!

— Не кипятись, Бруно, держи себя в руках.

Бруно попытался.

— Ну да, да, хорошо. Так вот, Хармон пообещал, если мы вступим в его фонд, сделать так, чтобы наши прибыли никогда не падали. У других они могут колебаться, а наши будут держаться как приклеенные. На платине и китаезных машинах.

— Почему он за вас так ухватился? — спросила Реджи. — У него в фонде денег достаточно.

— Дело не только в деньгах, — возразил Бруно.

— Тогда в чем?

— В нашем… как бы это сказать… опыте.

— А именно? — пожелал знать Джастин.

— Только это не для протокола. Ничего сложного тут нет. У Хармона большие связи с Китаем. Китаю нужно не просто импортировать машины и запчасти, они хотят делать свои, так? Такая у них задача. Перехватить инициативу. Делать самим и зарабатывать на этом. Они же хотят завоевать мир! А Хармон им помогает. Поставляет запчасти контрабандой. Поскольку ни «Форд», ни «Крайслер», ни благословенное правительство Штатов не позволят им вот так, за здорово живешь, захватить рынок. Значит, экспорт идет обходными путями. Нет, китаез, конечно, все равно не остановишь, прут, как танк, но и Штаты своего не отдадут. Если они начнут сами делать все наши запчасти, зачем мы им сдались?

— Значит, Хармон принимает вас в фонд, обещает стабильно высокие прибыли, а вы за это делитесь секретами контрабанды. Полагаю, за отдельную плату?

— Конечно. Чем наш бизнес хуже других?

— И куда вы отправляли запчасти?

— В Мексику. Там завод, где их производят. Китайцы прилетают на самолетах, а Хармон с завода отгружает им все, что душе угодно.

— И как ваши прибыли? Правда держались как приклеенные?

Бруно кивнул.

— До недавнего времени.

— А потом?

— Хармон сказал, что другие инвесторы заволновались. Несколько человек заподозрили его в том, что он слишком свободно обращается с их средствами. Я, конечно, не знаю точно, как у них там что происходит, но, грубо говоря, он ведь брал чью-то прибыль и отдавал нам.

— А он не уточнил, у кого именно закрались подозрения?

— Пытался не называть имен, но мы ведь, ты знаешь, очень любопытны. А при виде меня люди обычно легко раскрываются.

— Да, ты у нас само очарование, — подтвердил Джастин.

Бруно пожал плечами.

— Хармон признался, что это его отец. И еще одна большая шишка с Уолл-стрит. Тот, кто не жалеет для него денег и тоже тесно связан с Китаем.

— Линкольн Бердон?

Бруно кивнул.

— Да, генеральный в «Рокуорт и Уильямс». Через него в «Восхождение» вступило очень много китайских бизнесменов и люди из правительства. Да и «Рокуорт» держит там немерено бабок. А отдача его как-то не впечатляла в последнее время. И его китайских товарищей тоже.

— Поскольку немалая доля прибылей перетекала к вам?

— Да ладно, китайцы получали, что хотели, — платину и запчасти. Он просто брал маленькую плату за удовольствие и клал в карман.

— Что предложил Эван? — спросил Джастин. — Как он собирался разруливать ситуацию и умасливать отца с Бердоном?

Бруно приподнял бровь.

— Решил слегка приостановить наш договор. Чтобы остальные тоже получили свое. Обещал, что через несколько месяцев все вернет. И даже с процентами. Сказал, что у него есть комбинация, которая даст нам весь китайский рынок целиком, и мы наварим столько, сколько нам и не снилось.

— А вы?

— Нам столько, говорим, снилось, что тебе и не сосчитать. Ничего лично против тебя не имеем, можем еще поболтать про машины, но уговор есть уговор. Что будет завтра, нам не важно, а сегодня подавай наши деньги, как обещал. Те, на кого я работаю, не любят, когда кто-то нарушает слово, объяснил я ему.

— И что?

— Ну, я в финансах не силен. Но в людях разбираюсь. Хармон думал, он может на переговорах уболтать кого угодно. А наткнулся на людей, которые привыкли вести переговоры по-другому.

— Ты себя имеешь в виду?

— Себя. Мой способ еще ни разу не подвел. Но я догадывался, что Хармон все равно подложит нам свинью. А когда… как бы это… кредит доверия исчерпан, мы его повторно не выдаем. Понимаешь, о чем я?

— Да, — заверил Джастин. — Вполне. И что произошло?

— Мы знали, что он по-крупному вложился в платину. Поэтому, прежде чем… скажем так… наладить отношения…

— Ты решил прикончить его. Если не физически, то морально. И взвинтить цены на платину.

Бруно кивнул.

— Примерно так.

Реджи уставилась на него широко распахнутыми глазами.

— Вы потопили судно! Сколько на нем было человек? Пятьдесят? Сто? Больше? И все только чтобы получить свои деньги?

Бруно не смутился.

— Делаю то, за что мне платят. Сказать по правде, если бы все прошло как задумано, никто бы вообще не погиб. Откуда мне было догадаться, что там спрятался этот пацан?

— Хотите сказать, не стали бы топить, если бы догадались?

— Подловили, — согласился Бруно. — Я не из тех, кто церемонится.

Реджи, не в силах усидеть на месте, вскочила и начала ходить туда-сюда по комнате, стараясь не смотреть на великана с банкой пива в руке.

— Подведем итоги, — сказал Джастин. — Ты потопил сухогруз «Гадес», поднял цены на платину, вы получили сколько там надо было прибыли и вывели свой капитал из «Восхождения».

— Вот тут неувязочка вышла, — поправил Бруно. — Мы не выводили деньги.

— Почему? — удивилась Реджи из противоположного угла комнаты.

Не дав Бруно ответить, Джастин пояснил:

— Потому что Эван продал кому-то всю вашу платину. Он нагрел вас, так же как нагревал других инвесторов. Она вам больше не принадлежала, потому что он продал ее, играя на понижение, чтобы прибыль досталась кому-то другому.

Бруно захлопал в ладоши.

— Браво, Шерлок!

— И кому он ее продал?

— Самому себе. Ублюдок! Так нас натянуть! Мы покупали платину и наваривали на этом. А он купил ту самую компанию, где в производстве использовалась платина. Компанию, с которой мы торговали.

— Ублюдок, точно. Хотя действовал с умом. — Джастин вспомнил, что ему рассказывали в «Восхождении». — Хармон купил компанию, которая производит эту штуку для автомобильных фильтров. А потом извернулся и сделал еще кучу денег на том, что продавал ее на мексиканский завод, где делают сами фильтры.

— Тоже его собственный, — кивнула Реджи.

— Подстраховался, где только мог.

— Вы, я погляжу, свое дело знаете, — похвалил Бруно.

— Я только вот чего не понимаю, — нахмурилась Реджи. — Он вас нагрел, обокрал… С какой стати вы продолжали возить для него контрабанду? Зачем вы согласились доставить платину в Мексику?

— Мы не продолжали. И не соглашались.

— Но тот грузовик… это же платина Эвана.

— Да.

— Но… — Реджи прищурилась. На губах заиграла ехидная улыбка. — Он решил действовать сам!

Бруно кивнул.

— Он мог бы возить легально. Только начни он делать это регулярно, мы бы узнали. Пришлось тайком. Как же, он ведь не мог допустить, чтобы мы обо всем догадались — что он спер наше добро и делает на нем деньги.