Правило первой влюбленности - Сьюзен Бишоп Криспелл

– Я надеялся, что прошло достаточно времени, чтобы мы могли отпустить наше чувство вины и узнать, остались ли между нами чувства. Я знал, что никогда не переставал любить её, но твоя мама так злилась на меня и на себя, что могла никогда меня не простить. Я должен был узнать, не были ли мои надежды напрасными.

Мамин отказ тяготил его, и он начал растягивать слова, пока наконец больше нечего было сказать.

Мне показалось, что он поделился со мной всем, чем хотел, так что большинству вопросов, которые прожигали дыры в моих внутренностях, суждено было тлеть, пока они окончательно не угаснут. Но был один, который так и рвался наружу:

– Он знал?

– Твой отец? Нет, не думаю.

– Видимо, Вселенная сделала одолжение, решив убить его раньше, чем правда раскрылась.

– Имоджен, – предупредил Алекс. Его чувство долга перед папой было живо-здорово, хотя оно удобно исчезало, если дело касалось мамы.

Я отодвинулась от стола, из-за чего кружки кофе и его тарелка с недоеденным завтраком начали постукивать по дереву.

– Это ужасно, но это правда. Если бы он узнал о ваших отношениях, это бы разбило ему сердце.

А ещё это объясняло, почему чувства мамы продолжали жить после гибели отца. Дело не в том, что настоящая любовь не могла разбить сердце. Просто мама уже отдала своё другому.

Глава 27

Правило любви № 3:

Поиск любви требует рисков.

Я пропустила первый урок. Если бы я отправилась в школу сейчас, то ещё смогла бы сослаться на неполадки с машиной. Но теперь, когда я знала правду, пойти в школу означало нескончаемую пытку.

Войдя в дом, я споткнулась о мамин коврик для йоги, оставленный у задней двери. Мне удалось не упасть, оперевшись о стиральную машину, но металл заскрипел под моим весом. Пропала возможность сыграть на эффекте неожиданности.

– Мо, это ты? – крикнула мама с кухни.

– Я думала, у тебя встречи с клиентами. – Я заслонилась ковриком, как щитом, надеясь, что он не позволит маме подойти ближе.

– После первой я решила перенести остальные, чтобы успеть на занятие йогой. – Она наполнила бутылку холодной водой и положила её в большую сумку, которая вместе с полотенцем лежала на стойке. Как будто шёл самый обычный день. Как будто мы вели самый обычный разговор, которых у нас был чуть ли не миллион. Если она обижалась на меня после вчерашней ссоры, то хорошо это скрывала. – Говоря о занятиях, ты разве не должна быть в школе?

– Мы правда будем притворяться, будто всё в порядке?

– Нет, но йога нужна именно для того, чтобы успокоиться и избавиться от негативной энергии. Я не вижу смысла накручивать себя перед выходом.

В любой другой день я бы прикусила язык и подождала, пока она снова не окажется в приподнятом расположении духа, прежде чем вываливать на неё свои проблемы. Но не сегодня. Не тогда, когда я узнала, что она врала всю мою жизнь.

– Я говорила с Алексом, – сказала я. Слова падали как бомбы, взрываясь одно за другим в быстрой последовательности. Затем настала очередь второй волны. – Я знаю про вашу измену.

Мама уронила сумку, словно в ней не осталось никаких сил для борьбы. Когда она посмотрела на меня, в её глазах стояли слёзы.

– Милая, мне так жаль. Я не хотела, чтобы ты узнала об этом вот так.

– Нет. Ты не хотела, чтобы я узнала вообще.

– Ты права. Я думала, что смогу скрыть от тебя эту часть своей жизни. Мне было так стыдно из-за того, что я сделала и что чувствовала к Алексу, а потом твой отец погиб…

Вся душевная боль, копившаяся внутри меня, вырвалась на свободу. Она бросилась в атаку, отчаянно пытаясь заставить маму ощутить то же самое.

– Все эти любовные правила… Они были нужны, чтобы переписать историю? Чтобы ты смогла заставить себя поверить, что любила папу?

– Я любила твоего отца. Очень сильно.

– Видимо, недостаточно, раз влюбилась в кого-то ещё, – сказала я, не сумев сдержаться. Может, мне и не хотелось этого. Мы обе столько врали, что было приятно наконец сказать правду о том, что я на самом деле испытывала.

Мамино лицо покраснело. Опустившись на табурет, она спрятала лицо в ладонях и сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить:

– Любовь не так проста. Иногда ты можешь любить кого-то, правда любить, и этого всё ещё будет недостаточно. Твоё сердце всё ещё будет желать большего. И если ты найдёшь человека, который может сделать тебя счастливой после того, как ты уже дала клятву другому, то ты окажешься перед трудным выбором. К сожалению, в этой ситуации правильного ответа нет. Кто-то всегда пострадает. Я не хотела причинять боль твоему отцу или нарушать наши клятвы, но чувства к Алексу были слишком сильными, чтобы их игнорировать. Я бы хотела быть тогда сильнее. Я бы хотела бороться за твоего отца, за наш брак и за то, чтобы у тебя было два родителя, которые любили бы друг друга так же сильно, как они любили тебя. Но я не была сильной. И я не боролась.

Её голос стих под давлением такого количества правды. Слёзы, которые мама так долго сдерживала, наконец полились по щекам. Она попыталась стереть их, словно они предали её.

– Ту ночь, когда умер папа, ты собиралась провести с Алексом, не так ли? Когда ты танцевала со мной в гостиной? Поэтому ты так сияла. Не из-за папы. А потому что Алекс должен был прийти. – Я даже не успела договорить, как поняла, что это правда. И я ненавидела её за это. – Всю свою жизнь я представляла именно этот момент как доказательство настоящей любви, и он был ложью. Ты заставила меня думать, будто любовь – это самое важное, что есть на свете. Что ты любила папу так сильно, что чувства к нему помогли тебе справиться с его смертью. Но ты любила не его. Ты хоть переживала, когда он умер, или обрадовалась, что тебе не пришлось бросать его?

Мой гнев передался маме, и её печаль стёрлась так быстро, что не осталось и следа. Когда она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, выражение лица было настолько мрачным, что я едва узнавала её.

– Не смей так говорить. Я была опустошена с той самой секунды, как мне позвонили и сообщили об аварии. Я бы всё отдала, чтобы вернуть его. Чтобы он снова был с нами.

Ей нельзя было это