Проблема 28 - Данил Владимирович Харин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбающийся, и главное совершенно живой Евгений Сергеевич Селиверстов стоял за невысокой светло-серой трибуной. Перед ним было установлено не меньше дюжины микрофонов с эмблемами ведущих мировых каналов новостей. Его довольное лицо освещали десятки прожекторов. За его левым плечом стоял председатель Международного фонда технологического содействия, сэр Арчибальд Дрейфус.
Если бы камера в этот момент переместилась с лица выступавшего на лица репортеров, то зрители с удивлением увидели бы, что все они были весьма заспанными и местами даже помятыми. Причиной было то, что никто из них не готовился к этой спонтанной утренней пресс-конференции. На самом деле все они получили короткие сообщения на свои коммуникаторы буквально двадцатью минутами ранее. Но каждый, кто находился в этот момент в городе, а было их здесь достаточно много, из-за открывавшегося в этот день экономического форума, и был настоящим профессионалом своего дела, успел наспех одеться, растолкать, спавших в соседнем номере оператора и звукорежиссера, и прибыть на место. Слишком уж ярким был персонаж, который собирался сделать заявление, и, возможно, ответить на их вопросы.
Когда часы на стене показали ровно девять, Селиверстов заговорил.
– Почти двенадцать лет назад мировое сообщество сделало беспрецедентный шаг в своем движении к светлому будущему. К будущему без нищеты и войн, – Завьялову показалось, что голос ученого звучал слишком звонко. Возможно, он был чересчур взволнован, – Мы смогли в разы сократить количество выбросов, почти решили проблему промышленных и бытовых отходов. Сегодня более восьмидесяти процентов мировых производств стали отвечать нормам экологической безопасности, принятым в 2024 году. Мы с уверенностью можем говорить о том, что процесс глобального потепления если и не остановлен, то существенно затормозился, в гораздо меньшей степени катализируемый деятельностью человека. Переход на технологии управляемого наносинтеза, а впоследствии и ресинтеза, поддерживаемый активным развитием эко-ориентированных технологий в легкой и пищевой отраслях промышленности, привел к впечатляющим результатам в деле защиты окружающей среды. Благодаря основанным на управляемом наноресинтезе продовольственной и медицинской программах, преодолен гуманитарный кризис на африканском континенте.
Завьялов по-прежнему не мог видеть лица репортеров, но мог с большой долей вероятности предположить, что на них не прибавилось энтузиазма. Они вылезли из постелей не для того, чтобы слушать эти очевидные банальности.
Но Селиверстова это, похоже, не смущало. Он продолжал.
– Все это – результат той огромной инерционной силы, которую придало развитию человечества открытие управляемой реакции низкоэнергетического наносинтеза и последующие подписание в 2021 году Сочинской конвенции об использовании его продуктов. Все перечисленное мной выше, безусловно, внушает немалый оптимизм в наши сердца. Однако, даже в моменты процветания, мы должны быть чрезвычайно внимательными. Мы не можем позволить себе смотреть под ноги. Мы обязаны смотреть вперед. И поступая таким образом, я и мои коллеги и друзья из Международного фонда технологического содействия вынуждены признаться в том, что та самая инерция, о которой я говорил, стремительно сходит на нет. А следовательно, нам необходимо придать нашему с вами развитию новый импульс.
Вот теперь Завьялов был готов поспорить, что репортеры напряглись. Он прямо видел, как вытянулись их шеи и раздулись ноздри. Они почувствовали запах настоящей сенсации. Сердце полковника забилось, частично заглушая следующие слова Селиверстова.
– Прямо сейчас, стоя здесь перед вами, я, Евгений Селиверстов, первооткрыватель реакции управляемого наносинтеза и основатель корпорации «Нанотек», ответственно заявляю: система привилегированного владения этой передовой технологией, и соблюдения режима так называемой «технологической тайны» полностью изжила себя!
Было слышно, как по залу прокатился изумленный рокот. Завьялов поднял глаза на Каспера. В них было все: испуг, сомнение, изумление. Каспер заметил это, но лишь пожал плечами и кивнул на планшет, предлагая полковнику дослушать до конца. Завьялов снова посмотрел на экран. Там прервавшийся на секунду, чтобы перевести дух, выступавший продолжил.
– Не утомляя вас излишними на данный момент подробностями, я спешу сообщить, что сегодня ночью один процент акций «Нанотек» перешел из портфеля, принадлежавшего Российской Федерации в мое личное владение. В восемь сорок пять утра было проведено собрание акционеров, на котором простым большинством голосов, а именно двадцатью процентами голосов Международного фонда технологического содействия, в лице его уважаемого директора, господина Дрейфуса, и тридцать одним процентом голосов частного акционера и главы компании, Евгения Селиверстова, в соответствии с подпунктом три, пункта пять, главы второй Конвенции «Об использовании продуктов наносинтеза», было принято решение о досрочном прекращении действия режима технологической тайны. Протокол решения в эту самую минуту опубликован на официальном сайте компании. Подробная инструкция по проведению реакции, и устройстве необходимого оборудования с моими личными пояснениями, разослана в двадцать ведущих лабораторий мира, осуществляющих исследования в смежных областях.
Зал затих. Они не верили своим ушам. Не верил своим ушам и полковник Завьялов. А Селиверстов продолжал говорить.
– Итак, господа, наносинтез больше не тайна. Он больше не собственность «Нанотека» или России. С этой самой минуты, наносинтез – достояние всего человечества!
Еще секунду в зале стояла тишина. А потом он вдруг разразился аплодисментами. Аплодисментами, выражавшими всеобщее изумление и восхищение. Такого никто из журналистов даже предположить не мог. Но очень скоро профессиональный интерес взял верх над эмоциями. Аплодисменты сменились нараставшим шумом. Половина журналистов пытались задать вопрос выступавшему, другая половина пыталась дозвониться до своих офисов, чтобы их срочно пустили в эфир.
Селиверстов поднял руку, призывая всех успокоиться.
– Господа, господа!
Уровень шума немного упал. Достаточно для того, чтобы немного напрягая голос Селиверстов смог закончить.
– Я благодарю вас за то, что вы пришли в такой ранний час. На все ваши вопросы ответит сэр Арчибальд Дрейфус. Еще раз спасибо.
Евгений Селиверстов улыбнулся и поспешно отошел от трибуны, пропуская вперед поджарого англичанина. Уже через мгновенье ученый исчез из поля зрения камеры где-то за спинами охранников.
Того, как Селиверстов нырнул в дверь, ведшую в служебные помещения отеля, в котором случилась эта удивительная пресс-конференция, Завьялов видеть уже не мог. И никто в мире не мог видеть, как совершивший невозможное ученый убегал от шума голосов по извилистому коридору. Как подрагивали его руки от невероятного нервного напряжения. Как блестели его глаза от испытанной им невероятной легкости и прилива сил.
Никто не знал, что чувствовал в тот момент этот незаурядный человек. А чувствовал он невероятное, ни с чем несравнимое облегчение. Он избавился от груза, который тяготил его последние несколько лет. Все сильнее и сильнее с каждым месяцем, с каждым днем. Глава «Нанотэк» понимал, что то, что
