Почти как мы. Вся правда о свиньях - Кристоффер Эндресен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заехав на территорию Nortura, мы минуем два пропускных пункта, второй из которых представляет собой тяжелые железные ворота с оранжевым маячком и целым венком колючей проволоки сверху. Выбираюсь из кабины и прошу водителя показать мне дверь цеха приемки. Когда грузовик отъезжает на разгрузку, я захожу внутрь. Передо мной зал размером с небольшое футбольное поле. На полу – лабиринт из перегородок, напоминающих те, что используются для формирования линии очереди в аэропорту. В воздухе чувствуются сырость и запах металла, но трудно сказать, источает ли его само железобетонное здание или это пар от крови и мяса, который пропитал весь комплекс. На инспекторе Управления по надзору за безопасностью пищевой продукции – маска, наушники и не по размеру большой комбинезон. У нее сегодня первый рабочий день на скотобойне, и она должна осматривать прибывающих животных.
– Знаете, я даже не ожидала, – говорит она. – Думала, они будут намного беспокойнее и шумнее, а здесь довольно тихо.
Я провел в зале уже несколько минут, так что могу с ней согласиться. Во-первых, животных не так уж много. Во-вторых, новое место их явно не тревожит. Правда, мне хочется посмотреть, как отреагируют свиньи Лейва.
Задача инспектора из Управления – убедиться, что визуально животные здоровы. Не околел ли кто по дороге? Нет ли у животных ран или грыж? Не хромают ли, не подозрительно ли они грязные? За весь день инспектор не нашла ни единого отклонения от нормы.
Грузовик въезжает задним ходом, стенка опускается, как трап, выпуская принюхивающихся свиней. Интересно, о чем говорят им местные запахи? Похоже, они вовсе не настораживают животных. Позади свиней идет работник предприятия и легонько постукивает их по бокам длинной пластиковой тростью. На конце у нее находится небольшой набалдашник, который жужжит при движении трости. Задумка была в том, чтобы животные ориентировались исключительно на звук, но, судя по всему, на практике сработала она не слишком хорошо.
Довольно скоро из грузовика вывели всех свиней. Ни одной ускользнуть не удалось, хотя подобные случаи известны. Захватывающая история произошла в январе 1998 г., и связана она с двумя британскими свиньями, которых окрестили Бутч Кэссиди и Сандэнс Пиг в честь знаменитых Бутча Кэссиди и Сандэнса Кида – неуловимых грабителей с Дикого Запада. Братьев-хряков собирались отправить на убой в британском городке Малмсбери, и все шло по плану, пока стадо не пригнали ко входу бойни. Там эта парочка нашла дырку в заборе и сумела в нее протиснуться. Не успел никто оглянуться, как свиней и след простыл. Они будто догадались, что их ждет. Хряки духом домчались до берега Эйвона, протекавшего в низине за бойней. Там они бросились в ледяную воду и переплыли реку, а выбравшись на лесистый берег, дали деру. Британские таблоиды за историю ухватились. Когда о происшествии прознали в Daily Mail, вся журналистская рать выехала на место. Свиньи, сбежавшие с бойни, прославились в одночасье. Впрочем, планов хозяина это не изменило, он настаивал, что беглецов надо выследить и вернуть. В конце концов, убоем он на жизнь зарабатывал. Однако, получив компенсацию от Daily Mail, сумма которой не разглашалась, он согласился сохранить им жизнь, а газета приобрела эксклюзивные права на освещение истории беглецов, чьи поиски продолжались[386]. Через неделю свиней нашли в саду одной супружеской пары. Бутча Кэссиди и Сандэнса Пига, которые должны были окончить свои дни на скотобойне всего в возрасте пяти месяцев, в итоге определили в местный центр разведения редких пород домашнего скота, где те прожили отведенные им 13 и 14 лет соответственно. В 2009 г. освещение газетой Daily Mail их побега было объявлено величайшей журналистской сенсацией в истории британской прессы[387].
Эту историю я узнаю позже, а пока мои свиньи продвигаются далеко вперед вглубь зала. Тут до меня доходит, что неплохо было бы добраться до местного палача прежде, чем он доберется до свиней. Спасать этих животных, конечно, не входит в мои планы, но и последние минуты их жизни я пропустить не могу.
В конце зала очередь останавливается перед шлюзовым проходом, за которым находится что-то вроде лифта. На самом деле это газовая камера, которая опускает животных ниже уровня пола, а затем наполняется концентрированным углекислым газом. Эта мера служит для обезболивания, но, если концентрация газа будет достаточно высока, свиньи погибнут уже сейчас. Судя по данным на экране у лифта, сейчас концентрация составляет 99 %. За лифтом мельком успеваю увидеть разделочный цех, куда затем попадают свиньи. Вижу человека в оранжевом непромокаемом плаще с большим ножом в руках. Спецовка на нем вся в крови. С облегчением думаю, что никто из животных не видит, что там происходит. И вдруг в голову приходит вопрос: а кто непосредственно убивает свиней? Оператор газовой камеры или мясник с ножом?
Оказывается, они и сами этого не знают. Ответственность размывается, распределяется, разделяется. То же происходит и с чувством вины, которое может нахлынуть на сотрудников после рабочего дня. Этот принцип поразительно похож на тот, что применяется при казни людей. Кто в действительности привел в исполнение приговор Видкуну Квислингу[388] в 1945 г.? Расстрельная команда состояла из десяти солдат, действовавших одновременно. Никто не узнал, чья пуля стала первой смертельной, поэтому никому из солдат не пришлось покидать место свершения правосудия с тягостным ощущением «это я».
Как и на войне, на скотобойне все делается руками простых исполнителей.
Свиньи подходят к лифту. Выглядят они неплохо. В их поведении не заметно никаких признаков страха или «стресса», как это называют в работе с домашними животными. Ни дрожи, ни визга, ни попыток убежать.
– Ваши? –
