Ученица - Люка Маре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ждала я долго, несколько часов точно. Солнце уже клонилось к закату, когда мимо пробежала парочка зайцев и, на мое счастье, замерла недалеко от меня. Думается мне, что хотели они заняться продолжением рода, ведь зайки встали на задние лапы ровно друг напротив друга, как боксеры в боксерском поединке. Сейчас у них должен состояться бой, и, если самец выдержит, потом они приступят к «сладкому». Именно так проходят брачные игры ушастых, и не спрашивайте меня, откуда я это знаю, сама удивлена.
«Как убить двух зайцев одним маленьким ножичком?» – думала я, замерев в тени. Есть поговорка: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь», но мне все же очень хотелось обоих. Ведь непонятно, сколько дней я проведу в Проклятых болотах, а там с добычей пропитания будет плохо.
Наконец, придумав план, я, выйдя из тени, метнула нож в самца и тут же создала «Плеть Тьмы», которой сильно ранила самку. Теперь оставалось только добить несчастных животных.
Вообще, эта охота стала большим потрясением для моей психики. Животных было очень жаль. Я всегда считала, что животные лучше многих людей, и, к сожалению, не всегда они могут защититься от прямоходящих. Еще в детском доме у меня в друзьях были все кошки и собаки района, ведь из памятной кладовки я воровала пищу не только для себя, но и для «братьев своих меньших». И сейчас я действительно испытывала мучения, убивая живые существа. Кажется, человека я бы умертвила с меньшими моральными терзаниями. Вот такая ненормальная у меня психика.
Но как бы то ни было, погибнуть от голода на болотах мне не хотелось. Так что, взяв себя в руки и добив несчастных «влюбленных», я потопала искать какую-нибудь полянку, где можно устроиться на ночлег. Подходящую нашла достаточно быстро, а встретив по дороге ручеек, пополнила запасы воды.
В этот раз я решила быть умнее и не пользоваться магическим огнем, который может приманить нечисть и потухнуть посреди ночи. Поэтому натаскала хвороста и разожгла совершенно обычный, не волшебный костер, на котором и зажарила свою добычу, предварительно ее освежевав. После еды, перед сном тщательно разделила свои пищевые запасы на порции, чтобы протянуть первый пятидневный, как примерно прикинула еще раньше, переход через болота.
* * *
Утро встретило меня свинцовыми тучами. Настроение было таким же серым. Чем ближе я подходила к топям, тем более безрадостным становился пейзаж. Казалось, болото уничтожало все живое поблизости. Перестали петь птицы, деревья начали попадаться все реже и выглядели какими-то больными и недоразвитыми. Пропали даже вездесущие насекомые.
Когда я окончательно вышла из леса и увидела перед собой чвакающую и булькающую жидкую грязь с покрытыми болотной травой кочками и редкими островками твердой земли с хилыми кустиками, я даже немного опешила. Как я буду это переходить?! Я, конечно, понимала, что Проклятые болота не самое лучшее место для прогулки, но тут сплошная трясина! Я-то надеялась хоть на небольшую дорожку!
Вспомнив все ненадежные, почерпнутые из многочисленных прочтенных мной приключенческих романов сведения о том, как правильно проходить через болота, я для начала нашла себе длинную прочную палку – слегу, – чтобы прощупывать ей почву. А потом наугад пошла налево по краю топи – только из упрямства, надеясь обнаружить хоть какую-то тропинку.
На удивление, примерно через час я ее нашла. Это была даже не тропинка, а цепочка чьих-то следов, хорошо отпечатавшихся на влажной почве. Я решила идти по ним, предположив, что их мог оставить какой-нибудь местный егерь. Они же тут есть, наверное? Или нет? В любом случае идти по чьим-то следам казалось мне более привлекательным, нежели по неизвестности. Так хоть если увидишь, что следы обрываются, значит, капец – кто-то тут утонул, надо смотреть в оба. А можно даже этого утонувшего поднять, чтобы он дальше дорогу для меня проверял.
С такими не совсем здоровыми мыслями я медленно углублялась в кочкарник. Спустя несколько часов увидела, что следы начали сопровождаться какими-то странными маленькими пятнышками, которые вскоре слились в почти непрерывную тонкую линию. Чуть погодя я наткнулась на место, где неизвестный упал и дальше явно полз, оставляя за собой дорожку – кровавую дорожку.
«Видимо, он был ранен, но успел перевязаться. Постепенно повязка намокла от крови, которая и капала, оставляя пятна на земле. От потери крови человек ослаб и больше не мог идти, а повязка либо слетела, либо пропиталась кровью настолько, что оставила уже такой большой след», – анализировала я ситуацию.
Не попасть бы в какую-нибудь ловушку. Во-первых, некромант мог устроить, во-вторых, неизвестный раненый, а кроме того, кровь привлекает разных тварей – и живых, и немертвых. Поэтому есть вероятность, что скоро я нарвусь на неприятную компанию, пожирающую чей-то труп, ведь пятна крови хоть и успели высохнуть, но были еще заметны, а значит, прошло не так много времени с тех пор, как их оставили.
Я заметила, что след волочения (или ползания?) ведет в сторону виднеющегося вдалеке небольшого островка, густо покрытого голым кустарником, и решила отправиться туда же. Все равно других идей нет, как и достаточно больших сухих островков, а время уже близится к вечеру. В темноте по болотам точно ходить не стоит, а значит, надо искать место для ночлега. А из видимых это самое доступное.
Подходя к намеченному месту, я увидела мужчину. Он лежал вниз лицом на твердой почве и был как минимум без сознания. Он почти выбрался, добрался до надежного куска земли – но только почти. Ему не хватило нескольких усилий. Видимо, он потерял сознание, когда в трясине оставались только ноги, но с тех пор он медленно сползал в нее, а она с радостью принимала тело. Сейчас на поверхности оставались только грудь и голова мужчины.
Чем большая часть тела уже утонула, тем быстрее няша засасывает все остальное, то есть скорость погружения растет в арифметической прогрессии. Значит, время, которым я располагаю, стремительно тает. Подобравшись к телу, я нащупала сонную артерию. Пульс есть. Пока жив, надо попробовать оказать помощь.
Сначала я попыталась вытащить утопающего просто руками. Естественно, у меня не получилось. Дело осложнялось еще и тем, что руки мужчины,
