Меморандум киллеров - Фридрих Незнанский

— Ага, — даже крякнул Грязнов-старший, не дослушав аргументов Дениса, — а башмак?

— Да, извини, тут не сходится.

— И тем не менее очень похоже на правду, — сказал Вячеслав Иванович. — Поэтому вы пока в это дело не лезьте, а я подумаю, может, и посоветуюсь кое с кем и приму окончательное решение. Теперь так. Ты опять собирался жениться и обманул девушку. Кто она? Как зовут?

— Дядь Слав, ты чего?! — опешил Денис. — Какую еще девушку?

— А какой, по-твоему, совет должен мне сейчас дать Вадик Лыков?

— А-а-а!.. Ну, конечно! Значит, зовут ее… — Денис сосредоточился, но потом достал из кармана записную книжку и стал листать. — Вот! Ленкой ее зовут. Переводчица с английского, мне уроки давала, произношение ставила. И вот, значит, докатились. Она из Ленинграда… то есть из Питера, хрен отыщут, даже если и сильно захотят. Была проездом, блондинка, девяносто — шестьдесят… нет, кажется, у нее тут, — он показал на талию, — никак не меньше восьмидесяти, а снизу — о-о-о! — там все сто двадцать! И рост где-то сто семьдесят шесть — семьдесят восемь. Представляешь? Царица!

— Я ж говорю — охальник! — сделал вид, что сердится, Грязнов-старший и закричал: — Иди-иди и не возвращайся, понимаешь! — и махнул рукой на дверь.

А когда Денис уже вышел в приемную, вслед ему донеслось сердитое:

— И сам прощения у нее проси! Иначе… ты меня знаешь, босяк!

Денис с деланным испугом сжал руками голову и, глядя на секретаршу Машеньку, прыснул.

Из кресла от окна поднялся щеголеватый Лыков, с иронической усмешкой уставился на племянника Грязнова и по-приятельски спросил:

— Снова влип? Попало?

— Еще как! — печально уже засмеялся Денис.

— Если подождешь, дам совет — по случаю. А заодно — и хороший адресок, чтоб оттянуться без Помех. — Он подмигнул.

— Спасибо, Вадим Михайлович, у меня их уже — во! — он чиркнул ладонью над головой. И добавил для Машеньки: — Ну что ж вы, девушки-красавицы, чуть что не по-вашему, сразу генералу жаловаться? Ну и выходите тогда за него замуж, раз иначе не умеете! Все, Машенька, вас это, к счастью, не касается. Привет, Вадим Михайлович, побегу!

Лыков серьезно и внимательно посмотрел ему вслед и сказал секретарше:

— Ну, ходок, скажу тебе… Даром, что рыжий… — Он приоткрыл дверь в кабинет Грязнова и спросил: — Могу, Вячеслав Иванович?

— Заходи! — генерал продолжал еще сердито сопеть, пряча в карман помятый конверт…Вернувшись к себе, Денис созвал очередное срочное совещание. И не только по поводу ночного происшествия на Красносельской. Компьютерщик Макс, получивший задание отыскать юрисконсульта по, имени Арон Захарович, доложил, что из многочисленной армии московских юристов на подобный призыв откликаются двое, но один из них — молодой и служит в нотариальной конторе в Марьине, а другой — сорокового года рождения, по фамилии Швидко, занимается частной практикой. Есть адрес, телефон.

С ходу и было принято решение. К Швидко едет Всеволод Михайлович Голованов, у которого умирает тетушка и требует к себе немедленно толкового нотариуса. Речь идет о большом наследстве. Об Ароне Захаровиче Сева мог узнать от своего друга Вадима Михайловича Лыкова. Словом, он забирает с собой нотариуса и везет его на конспиративную квартиру агентства «Глория», что на проспекте Жукова. Для поездки Севе выдают «форд-маверик» Дениса, чтоб все выглядело максимально солидно и даже отчасти круто. С Ароном Захаровичем проводят определенную работу он и Володя Демидов, после чего нотариус остается под присмотром Демидыча на квартире до утра. Важно, чтобы этот сукин сын сумел, в конце концов, осознать всю глубину своего падения. Речь ведь пойдет уже не только о лишении его лицензии, а о куда более серьезных потерях — и далеко не материального характера. Вот все это он и должен будет крепко осознать.

Не исключено, что туда же, на короткое время и для просветления памяти нотариуса, придется привезти Анну Николаевну — это уже поручается заботам Щербака и Агеева. Доставить, провести дополнительную работу со Швидко, а затем отправить женщину обратно, в клинику.

И еще один вопрос. Что-то помалкивает Юрий Петрович Гордеев. А было бы уже неплохо знать, получилось ли у него что-нибудь с адвокатом Гаврилки-ным. Ведь с одной стороны, согласно закону и существующей на практике адвокатской этике, его нельзя заставить разгласить ту тайну, которую ему конфиденциально доверил клиент. Тут на его стороне и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, и закон «Об адвокатуре». Но, с другой стороны, клиент мертв. Он убит, и в немалой степени по вине самого адвоката. Важно, чтобы Гаврилкин это понял. Ну а не захочет?.. Да нет, наверняка найдутся необходимые и действенные аргументы. Ведь Юра обещал пересмотреть те дела, в которых участвовал в качестве защитника этот Гаврилкин. И все равно ожидать, что он начнет с ходу закладывать тех, кто ему поручил утопить Юркина, не приходилось. Разве что подсказать. И заодно пообещать, что его в конечном счете только в этом случае и смогут вывести из игры без существенных потерь. Иначе тут можно такого наворотить, что даже и ему мало не покажется.

А теперь и последнее. Хочешь не хочешь, но сыщики теперь вынуждены ждать, ничего не предпринимая, что скажет им Вячеслав Иванович. Или Александр Борисович Турецкий. Все же понимали, что если генерал решил с кем-то посоветоваться, то этим человеком является его друг — помощник генерального прокурора. А ситуация действительно сложилась неординарная. Даже больше того, в некотором роде если и не критическая, то близкая к тому. Узнай Лыков со товарищи, где находится сейчас Султан Бекоев, могли бы произойти совершенно непредвиденные события. А принимать решительные меры, опираясь лишь из этот, не самый крупный по своему значению, факт, было бы непростительной и торопливой глупостью. Ну получит Султан, в конце концов, дополнительный срок за свой побег из зоны, а даль-ше-то что? Если он в самом деле опасен лыковской команде, значит, до места назначения просто не доедет. Но поскольку убийства своей соседки он не совершал, получается так, что сам генерал Грязнов будет на его стороне. Поэтому единственная зацепка — это найти способ расколоть Султана. Каким образом?

Филя, например, сказал, что лично он действовал бы так. Сообщил бы Султану о том, что ему «шьют» его приятели-менты, в частности Волошин, который сам же и убил Софью. Заодно рассказать, каким гадским способом. А вот они, то есть сыщики из «Глории», не позволят «гнилому менту» повесить на Бе-коева чужое убийство. Но для этого он должен… ну и так далее. Или же сыщики будут категорически отрицать свое участие, и тогда Султанчику не позавидуешь. И с ментами он, оказывается, дружбу водит, и «шестерит» на них, изображая понятого, и все остальное, отчего снова на зоне ему вряд ли светит прежнее уважение. Скорее, наоборот. А решение паханов относительно скурвившегося их кореша можно запросто ускорить, кинув на зону «маляву». Так что выбор всегда остается, поскольку можно ведь сесть и только за один побег, а про все остальное договориться и — забыть. Не поверит — его дело.

Более того, Филипп готов хоть сейчас навестить Султана в «Петрах». Для «конкретного разговора». Денис пообещал немедленно проинформировать дядьку об итогах совещания.

Глава десятая

ДАН ПРИКАЗ…

1

Первый же вопрос, заданный Александром Борисовичем вору в законе Михо Старому, которого доставили в следственный кабинет Бутырского СИЗО, видимо, показался тому издевательским. Но у Турецкого имелись на то веские причины.

— Как вас здесь содержат, Михаил Спиридонович? Жалобы имеете?

Гуцерия мрачно, исподлобья уставился на следователя и ничего не ответил, только безразлично пожал плечами.

Турецкий представился, ожидая, что должность помощника генерального прокурора произведет впечатление на этого угрюмого пожилого мужика, явно отправленного на нары за преступление, которого он не совершал. Нет, отреагировал совершенно индифферентно. Значит, либо смирился со своим положением, либо четко соблюдает определенную договоренность с тем, кто его сюда отправил…

А отправил-то, и это было известно, Вадим Михайлович Лыков. Снова он!

Долго размышлял на эту тему Александр Борисович и пришел к выводу, что Гуцерия либо знает гораздо больше того, что было изложено в его показаниях против «крупного наркодельца» Анатолия Юркина, либо ему вообще ни черта не известно. И эти «показания» вполне могли быть подсказанными. Мол, ты нам говоришь то-то и то-то, а мы тебе за это, соответственно, тоже идем навстречу. Не новость в следственной практике. А вывод такой сделал Турецкий, когда внимательно посмотрел протокол допроса этого «законника», копию которого доставил ему Юра Гордеев, и не нашел там никаких конкретных доказательств того, что Юркин действительно занимался организацией наркотрафика, причем в особо крупных размерах. Одни общие слова, типа «мне известно, что» или «он сам сказал, когда мы встретились». От кого известно, где и когда встречались — на выяснение этих основополагающих вопросов, на которых, собственно, и должна была строиться доказательная база обвинения, у следствия, видимо, не хватило ни времени, ни желания. Туфта, короче. Таким вот образом можно обвинить любого прохожего в том, что он маньяк-насильник, лишь по той причине, что он кому-то случайно показался похожим на кого-то.