Пророчество - Вольфганг и Хайке Хольбайн

Это были чьи-то шаги, но шаги не человека. Они сопровождались звуками, производимыми массивным корпусом чудовища, задевавшего своим телом узкие стены коридора.

Птах развернулся и побежал по коридору легкой трусцой, что доставило Атону еще более сильную боль. Мальчик мужественно стиснул зубы, так как знал, что то, что их преследовало, было ужаснее всякой боли. Но в его памяти был какой-то провал. Он знал, что перед этим спасался, бежал от этих шагов, долго и безуспешно, а затем он увидел свет и попал в комнату, которая...

Нет, он не помнил, что было в этой комнате, что он там натворил и чем все закончилось. Память вернулась к нему намного позже, когда он вновь очутился в мрачных коридорах подземного лабиринта.

Птах бежал все быстрее, но преследователь не отставал; наоборот, шаги его приближались. Он обладал поистине демоническими силами, и, кроме того, он был в своей стихии.

Коридор вновь начал постепенно подниматься вверх. Они миновали лестницу, еще два-три просторных зала, и в конце концов, когда надежда на спасение уже начала покидать Атона, далеко впереди мелькнуло крошечное пятнышко света.

Радоваться им пришлось недолго. Позади раздалось гневное рычание, тысячекратным эхом отозвавшееся в стенах тоннеля, и внезапно Птах остановился, поставил Атона на ноги и заслонил его собой от надвигающейся опасности.

Чудовище было столь огромно, что с трудом передвигалось в узком коридоре. Львиное тело, из-под густой черной гривы которого на Атона глядело лицо человека, а из плеч его росла пара громадных, тоже черных, крыльев.

- Беги! - закричал Птах.- Беги прочь, мальчик! Мы задержим его.

Забыв о боли в плече, о поврежденной ноге, о слабости и усталости, Атон оттолкнулся от стены и рванулся вперед с силой, поддерживаемой в нем лишь паническим страхом смерти. Сфинкс снова зарычал, так громко, что стены и пол задрожали, с потолка посыпались камни и пыль. Птах и его спутник, орудуя факелами, попытались остановить чудовище. Огонь испугал сфинкса, и он отшатнулся назад, подняв огромную лапу и пытаясь отмахнуться от палящего жара.

Атон несся вперед изо всех сил. Пятнышко дневного света быстро приближалось, но он понимал, что Птах и его друг не смогут задержать сфинкса надолго. До спасительного выхода оставалось совсем немного. Штольня сменилась просторной нишей, и, хотя бежать по неровной поверхности стало куда труднее, маячившая перед Атоном цель придавала сил.

Вот-вот он достигнет ее.

До спасительного отверстия оставалось всего лишь метров десять, как вдруг позади него раздалось чудовищное рычание. На бегу Атон оглянулся - и от ужаса громко вскрикнул. Сфинкс сбил с ног Птаха и его товарища. Одно крыло тлело слабым пламенем, а факелы оставили глубокие прожженные полосы на его шкуре, но это только распалило гнев ужасного существа. Одним мощным прыжком он вырвался вперед, распростер крылья и бросился прямо на Атона. Мальчик вскрикнул от страха, инстинктивно загородив лицо руками.

И тут произошло совершенно невообразимое: Птах внезапно взметнул вверх обе руки, и... новая, невидимая сила, столь же мощная и разрушающая, как и сфинкс, пришла на помощь мальчику. За долю секунды до того момента, когда ужасные клыки готовы были вцепиться в Атона, сила эта настигла сфинкса и отшвырнула его назад. Со всего маху чудовище врезалось в стену, да так, что задрожала вся гора, а Атона тотчас же невидимой рукой вышвырнуло из пещеры на воздух. Небо и земля вихрем закружились перед глазами, когда он покатился вниз по склону горы - выход из пещеры находился высоко над поверхностью земли.

С трудом Атону удалось остановиться. Разодрав в кровь ладони и коленки, он затормозил, окруженный облаком пыли. Но на этом его перипетии не завершились.

Едва он поднял голову, на его глазах выход из подземелья превратился в жуткий огнедышащий вулкан. А из бело-оранжевого пламени, рыча от боли и ярости, появился сфинкс. Из-под лап его вниз лавиной сыпались камни и песок.

Но чудовище не могло существовать при свете дня. Солнце убивало его. Пламя с правого крыла перекинулось на все львиное тело, сжигая сфинкса дотла.

Хотя свет бога Атона быстро уничтожал исчадие ада, сфинкс рванулся в последнюю атаку. Огромными прыжками, развернув пылающие крылья, он понесся прямо на Атона. Не имея больше сил бороться, он, видимо, решил придавить жертву своим телом.

В этот момент в проходе появился Птах. Он вскинул руки к небу - и силы, пробужденные им к жизни на этот раз, были несравнимо сильнее.

Чары Птаха настигли сфинкса буквально в метре от Атона - его разорвало на миллионы крошечных клочков, дождем упавших на землю, обжигающе горячих и твердых как камень, которым когда-то и было это чудовище, пока силы мрака не вдохнули в него жизнь.

Гора задрожала. Силы, развязанные Птахом, продолжали бушевать: скалы вокруг Атона скрипели и стонали. Он снова начал терять равновесие, тщетно попытался удержаться на месте, но на этот раз избежать падения не удалось. Все быстрее и быстрее он катился вниз по склону, увлекаемый лавиной камней, то и дело натыкаясь на обломки скал.

Его отцу, маме и еще двум десяткам туристов, привлеченных грохотом лавины, понадобилось более получаса, чтобы извлечь мальчика из-под завала...

На этом месте сон его оборвался так же странно, как и начался. Атон не просто проснулся - сон отпустил его, потому что подошел к логическому завершению. Потайные двери памяти Атона (за исключением единственной, последней, упорно продолжавшей хранить свою тайну) отворились, показав, что за ними скрывалось. Теперь, когда не осталось почти ничего, что он должен был еще узнать, он мог проснуться. Первое, что он увидел, открыв глаза, было лицо Птаха. Египтянин, поджав ноги, сидел рядом и смотрел ему в глаза.

- Теперь наконец тебе известно все,- произнес Птах. Слова его дали Атону понять, что это видение было послано ему Птахом, и, возможно, делал он это уже не в первый раз. Ведь он был при нем все время, когда мальчик переживал этот кошмар, едва не лишивший его жизни.

Действительно ли едва не лишивший? Это было полным безумством, но чем больше Атон об этом размышлял, тем сильнее его охватывало чувство, что тогда он и в самом деле был мертв.

- Вы присутствовали при этом,- пробормотал Атон.- Когда... когда произошел несчастный случай. Только это не было несчастным случаем.

Птах вдруг сделал виноватое лицо.

- Почему вы мне сразу ни о чем не рассказали? - продолжал Атон.- Вы обязаны были это сделать. Всю историю, от начала и до конца - я же должен был это знать.

На этот раз Птах ответил.

- Возможно, ты и прав,- промолвил он.- Но я хотел...- Он запнулся, поискал нужное слово и несколько изменившимся тоном продолжал:

- То, что я рассказывал тебе с самого начала,- чистая правда. Я считал, что смогу избавить тебя от многих неприятных моментов, вытащить тебя из этой истории. Но я ошибался.

- И не только в этом, Птах,- пробормотал Атон, садясь на кровати.

Египтянин не отводил взгляда, но Атон прекрасно чувствовал, насколько задели его эти слова.

- А тот, другой,- поинтересовался он.- Человек, который был там вместе с вами. Это и был...

- Странник,- кивнул Птах.- Эже. Да, значит, ты узнал его.

Как же мог он его не узнать? Теперь, когда он бодрствовал, он сразу же вспомнил лицо этого человека. Уж его-то он не забудет никогда, покуда будет жив.

Атон кивнул:

- Разумеется. По-моему, это не было очень уж трудной задачей. Почему вы тогда помогли мне? Ведь я был для вас чужим ребенком. А сфинкс мог вас уничтожить.

- Дело в том, что ты очутился там по нашей вине,- отвечал Птах.- Вернее, по моей вине, если говорить точно.

- По вашей вине?

- Потайная дверь, через которую ты проник в подземный лабиринт,- грустно продолжал Птах.- Я забыл запереть ее после того, как мы вошли туда. А ты последовал за нами и из-за моей невнимательности подвергся опасности.

- А вы-то что там делали? - поинтересовался Атон.

- Мы со Странником пришли туда для того, чтобы... забрать оттуда кое-что...

- Простите,- перебил его Атон.- Я просил вас больше не говорить загадками. Обещаю, что выполню все, что вы от меня потребуете, но сейчас я наконец хочу узнать обо всем.

Птах улыбнулся:

- Извини. Просто я давно уже привык многое скрывать, и теперь мне с трудом удается рассказывать правду. Ну хорошо, в конце концов, ты прав. Собственно говоря, в основном тебе известно все.

Он глубоко вздохнул, приподнялся и внимательно огляделся вокруг, будто желая удостовериться в том, что они на самом деле были одни.

- Всего несколько дней назад,- начал он,- я считал, что ты впутан в эту историю случайно. Но теперь я в этом не уверен. Тогда ты совершил нечто, что мы со Странником тщетно пытались совершить в течение сотен лет.

- Я? - удивился Атон.- Но я ничего такого не натворил!