Фармацевтическая и продовольственная мафия - Луи Броуэр

Эти средства в какой-то степени восполняют несостоятельность правительственных органов в ассигновании строительства госпиталей, клиник, в закупке необходимого медицинского оборудования и т. д. Мы не можем утверждать, что подобным же образом дела обстоят и во Франции. Уместно отметить, что в США не существует режима Службы социального обеспечения, и что американские граждане исправно и в нужных количествах платят взносы в частные компании, покрывающие в дальнейшем их затраты на лечение и госпитализацию. При таком положении вещей американский гражданин практически ничего не стоит государству, а, следовательно, и своим согражданам-налогоплательщикам. Исходя из опроса, результаты которого изложены в этой книге, оказывается вполне определенным, что 84 % опрошенных граждан считают, что лекарственные препараты крайне необходимы для борьбы с различными заболеваниями.

Этот опрос был произведен в апреле 1988 г. среди отобранных 100 человек, представляющих французское население, в возрасте от 18 лет и старше. 78,5 % опрошенных считают, что лекарства можно употреблять без каких-либо опасений, если при этом им объяснили, что лекарства не опасны для здоровья, так как они не содержат химических субстанций. А 30 % признают, что они не очень-то и полезны. Эти ответы настолько же парадоксальны, насколько и противоречивы, что лишний раз подчеркивает особенность современного французского менталитета. Объяснение этому может быть следующим. Получая постоянную помощь в порядке социального обеспечения, французы наряду с тем, что считают лекарства не совсем полезными и даже опасными (соответственно 30 % и 56 %), все же их употребляют, соблюдая предписание врачей.

Другие, как они сами это утверждают, вообще не употребляют никаких лекарств или, получая их от лечащего врача, бросают их в мусорный ящик. Подобное поведение наносит ощутимый ущерб Службе социального обеспечения, а точнее, всем членам общества, которые вносят свои взносы в этот орган. Французы ввиду отсутствия у них соответствующей информации и чувства солидарности, разоряют Службу социального обеспечения и наносят ущерб тем активам, которые уплачиваются в виде обязательных взносов. 84 % опрошенных, считающих медикаменты важным средством борьбы с заболеваниями, и 78,5 % употребляющих их по предписанию врачей, не отдавая себе в этом никакого отчета, принимают участие в формировании огромных состояний фармакологических лабораторий. Таким образом, французы нуждаются в первую очередь в революционном преобразовании своего менталитета и во многом другом, что не является предметом обсуждения этой монографии. Однако ввиду отсутствия в обозримом будущем надежды на подобное преобразование французского менталитета можно предвидеть, что Служба социального обеспечения, в конце концов, погрузится во мглу чрезвычайного дефицита и что абсурдная система обязательной национальной солидарности, воплощением которой она является, в скором времени исчезнет.

А пока можно только констатировать растущую мощь фармакологических лабораторий, их сговор с медицинским корпусом, их ощутимый удар по экономике не только частного сектора, особенно по экономике семьи, но и по экономике всей нации в целом.

Самолечение

В 1973 г. общая схема, составленная Джоном Фри (John Fry), была следующей:

Изучение предложенной схемы позволяет сделать следующие выводы:

16 % — не испытывают потребности в каком-либо лечении;

21 % — посещают врача-аллопата в его кабинете или в госпитале;

63 % — занимаются самолечением.

Приведенные данные можно прокомментировать следующим образом: только 20 % больных приходят к врачу-аллопату. В этом случае 80 % избегают всяких встреч с терапевтом и со специалистами.

Если, как известно, 1 % приходит на консультацию в госпиталь, то 79 % человек даже при появлении симптома болезни отказываются от всякой консультации! Из 79 %, которые игнорируют консультации, 16 % не обращают никакого внимания на появление симптомов заболевания. Почему?

Можно предположить, что за рассматриваемый период времени эта группа больных была плохо проинформирована с профилактической точки зрения, испытывала чувство страха от посещения врача или боялась признать, что состояние их здоровья потребует лечения, или это было просто-напросто проявлением их личной небрежности. Почему 63 % людей занимаются самолечением? Можно предположить, что болезнь рассматривается ими как безобидная вещь и что средства лечения им хорошо известны. Поэтому они не беспокоят врача и не затрудняют себя посещением консультационного кабинета. Стоимость посещения врача также неблагоприятно сказывается на появлении желания его посетить.

Но не всегда речь идет о стоимости финансовой. Чаще всего пациенту жалко потерянного времени при ожидании в приемной врача, получение больничного листка может повлиять на его авторитет на службе. Речь может также идти о психологической и социальной нагрузке. Врач рассматривается как «высшее существо», обладающее объемом специфических знаний. Перед ним испытываешь смущение и неловкость, а порой и замешательство. То есть складывается ситуация, которая ставит больного в униженное положение.

«Обходиться без врача — это значит утвердиться в положении свободного, независимого и автономного человека», — утверждали М. Рейно и А.Ж. Кудер («Опыты лечебного искусства», издательство «Синапс», Фризон-Рош, 1987 г.).

По сравнению с 60–70 гг. ситуация значительно изменилась. Из 63 % человек, практиковавших прежде самолечение, и тех 16 %, не затруднявших себя абсолютно никаким лечением, найдутся ли и сейчас те, которые не захотели бы с руками и ногами отдать себя во власть медицинского корпуса? Это именно тот вопрос, который мы вправе теперь задать. Схема, предложенная Джоном Фри в 1973 г., теперь уже не соответствует действительности. Он не задал себе вопроса о том, почему только 21 % больных шли на консультацию к врачу, он придавал в своем исследовании слишком большое внимание людям, которые занимаются самолечением. Серьезный современный кризис уже на марше. Никто в медицинском мире не мог предвидеть, что он трансформируется в катастрофу. С 1970 по 1993 г. медицина, придерживающаяся природных методов лечения, постоянно прогрессировала благодаря хорошо организованной информации населения об этом новом направлении терапевтического воздействия. Число натуропатов и других сторонников «мягкой», альтернативной медицины продолжало увеличиваться в пропорции 1 к 30 или даже к 40.

Учитывая развитие сложившейся ситуации, к концу 1993 г. я предложил следующую схему:

Источник: схема, разработанная Джоном Фри в соответствии с ситуацией, сложившейся в 1960–1970 гг.

Число лиц, не принимающих никакого лечения, уменьшилось с 16 до 10 %, так как реклама сделала свое дело. Боязнь врачей-аллопатов, которая, может быть, сохраняется и по сей день, не коснулась врачей «мягкой» медицины. Более того, санитарное состояние населения настолько ухудшилось…, что отныне просто необходимо периодически обращаться за консультацией.

Число тех, кто посетил поликлиники с целью получения консультаций, увеличилось с 1 до 5 % в силу того, что население значительно «постарело» и что органы социального обеспечения стали только частично возмещать населению их расходы на лечение.

Число клиентов, посещающих частный консультационный кабинет, сократилось с 20 до 18 % вследствие растущего чувства нерасположения к аллопатической медицине.

Число людей, практикующих самолечение, уменьшилось с 63 до 22 %, так как все большее число больных стало посещать натуропата или врача нетрадиционного направления лечения, 45 % населения, что составляет самый высокий процент, посещают врачей «мягкой» медицины.

Чтобы быть до конца объективным, необходимо добавить, что 30 % врачей-аллопатов, сознавая полный крах направления своего метода лечения, стали приобщаться к практике «мягкой» медицины, но, надо добавить, с весьма переменным успехом.

Опрос, проведенный в апреле 1988 г. («Ежедневник врача»)

Опрашиваемые подбирались по половому признаку, возрасту, профессии, месту в семье (Глава семьи), региону, категории семьи. Показательный пример — санитарная ситуация в Швейцарии, стране значительного потребления лекарственных препаратов.