Сгинувшие - Бентли Литтл

– А вот «Уикли глоуб» с удовольствием это напечатает, – заметила Кэрри.

– Именно об этом я и хочу сказать.

– Тогда я, возможно, не буду писать статью, – сказал Брайан. – Или не буду писать такую статью. Но мне надо знать для себя…

– И мне тоже, – добавила Кэрри.

– …так вы с нами, мистер Эммонс, или как?

– Мне больше нравится роль детектива в покойном кресле. Кроме того, у меня есть и другие проекты, над которыми я сейчас работаю, – покачал головой Эммонс. – А что вы теперь собираетесь делать? – спросил он, посмотрев на Кэрри и Брайана.

Если даже у него и был какой-то план, Хоуэлс никогда не рассказывал о нем Кэрри, поэтому девушка повернулась к нему, ожидая его ответа. В свою очередь Брайан посмотрел на Кэрри.

– Не знаю, – ответил журналист, и они одновременно пожали плечами.

– Хотите совет?

– Конечно, – кивнул Брайан.

– Будьте осторожны, – серьезно произнес Эммонс. – Очень, очень осторожны.

Глава 25

Еще один поход.

На этот раз последний?

Наверное, но Эндрю не был в этом уверен. Несмотря на то что послезавтра они должны отправиться домой – и ему, и Робин в понедельник на работу, – он никак не мог смириться с мыслью, что надо уезжать. Здесь еще так много дел.

Хотя, когда Эндрю пытался посмотреть на все с точки зрения логики, он не мог понять, что именно ему надо было здесь сделать.

Естественно, что Робин была готова ехать уже вчера. Она все хуже и хуже чувствовала себя здесь, в то время как ему это место все больше и больше напоминало дом. И, несмотря на ужас, который они испытали на ярмарке, Эндрю считал каникулы удавшимися и втайне желал, чтобы они не заканчивались.

Когда семья стала взбираться по крутому подъему тропинки, Алиса схватила его за руку.

– Я устала, – захныкала она. – Понеси меня на спине.

– Ты для этого слишком взрослая, – ответил ей Эндрю. – Не останавливайся. Мы почти у цели.

Прошлой ночью ему приснился сон, в котором он на вершине холма, прямо над Оук-Дро, встретил красивую и сексуальную женщину. Только это была не совсем женщина. И по общепринятым стандартам ее никто не назвал бы красавицей. Но в ее внешности было что-то невероятно эротичное. То, как она стояла, как двигалась… все в ней влекло его, и он проснулся с невероятно мощной эрекцией, и одного легкого движения хватило, чтобы он бурно кончил себе в пижаму.

Эндрю не хотел этого признавать, но, возможно, причиной его желания взойти на этот холм была та женщина из сна.

Сегодня они пошли по другой тропе, двигаясь в противоположном направлении от города. Робин наотрез отказалась идти. Эндрю хорошо понимал ее и совсем не возражал, но она посмотрела на него так, как будто он тоже должен был отказаться от прогулки из-за того, что произошло с ней здесь много лет назад. Робин уже и так злилась на него из-за безобразия, которое он устроил в постели, – сперма попала ей на ночную рубашку и засохла на ее бедре после того, как он повернулся во сне. Однако Эндрю вовсе не собирался портить себе отдых из-за бзиков супруги, поэтому он приятным голосом сообщил ей, что забирает с собой детей, а она может передохнуть и почитать что-нибудь на досуге.

И вот они добрались до вершины холма. Вершина оказалась не такой плоской, как та, на которой они побывали раньше, и, кроме того, скалистой; обломки скал наводили на мысль о древней цивилизации и разрушенных стенах, которые повторяли рельеф неровной местности. И опять здесь обнаружилась еще одна тропка, просто ответвление, которая опять вела к глинобитной хижине, крыша которой виднелась между двумя каменными валунами. Идти в ту сторону Эндрю не хотелось – по крайней мере, не с детьми, – и они пошли прямо, по направлению к группе высоких сосен, которые возвышались над шероховатыми пластами скальных пород.

Сначала тропа шла вдоль гранитной стены, потом – через пролом в ней, прямо в направлении выступающей скальной полки. Скалы напоминали полуразвалившийся форт или руины города. Неожиданно Джонни остановился и взволнованно воскликнул:

– Смотрите!

На нескольких валунах, которые стояли вдоль тропинки, были заметны странные, напоминающие иероглифы символы. Кто-то вырезал их на камнях, а потом прошелся по ним белой краской, которая сейчас выгорела и почти осыпалась. Эндрю не знал, что это за знаки, и не имел ни малейшего понятия, кто мог их вырезать. Он не представлял, как и для чего их здесь вырезали, но ему почему-то захотелось узнать о них больше, научиться читать и понимать их. Он остановился, осмотрелся и повернулся в ту сторону, где должна была находиться глинобитная хижина, которую отсюда не было видно. Что-то здесь взывало к нему, и он пожалел, что дети пошли с ним, а не остались с Робин. Сейчас ему захотелось побыть здесь в полном одиночестве.

Впереди между деревьями Эндрю заметил какое-то движение и увидел что-то белое и блестящее, напоминающее тело червя. При виде этого он почему-то вспомнил женщину из своего сна.

– Па… – Алиса похлопала его по плечу.

Прежде чем встать, Эндрю с силой прижал вставший член в надежде, что дети не заметят этого.

– В чем дело? – спросил он.

– Может, пойдем домой? Мне здесь не нравится.

Эндрю посмотрел на сына – и на его лице заметил то же выражение тревоги.

– Конечно, – ответил он и украдкой бросил последний взгляд на деревья. Если там что-то и было, то теперь оно исчезло. – Пойдемте назад.

Во второй половине дня они были на винодельне, которая находилась в паре миль от Оук-Дро, а потом заглянули в небольшой тоннель вулканического происхождения, который какие-то шутники назвали пещерой Гаргантюа.

После ужина Эндрю один вышел на крыльцо. Робин мыла посуду, а дети смотрели телевизор. На улице стояла тихая ночь – цикады, которые стрекотали весь день, теперь молчали; полуночной симфонии сверчков, которая звучала накануне ночью, тоже не было слышно. Вечер казался темнее, чем обычно, и Эндрю подумал: это потому, что в окнах двух ближайших коттеджей не горел свет. В середине недели туристов было гораздо меньше, чем в уик-энд, и он решил, что некоторые из соседей успели уехать, но никто еще не прибыл им на смену. Эндрю глубоко вдохнул запах сосен и улыбнулся. Ему нравилось охватившее его чувство одиночества.

И вот тут он увидел кошку.

Она стояла на тропинке прямо у крыльца и не отрываясь смотрела на него. Лунный свет падал на нее под таким углом, что Эндрю показалось, что глазницы животного пусты.

Может быть, так оно и было.

Животное было мертво.

Все страхи и ужасы, которые он испытывал раньше, куда-то исчезли, и, глядя на кошку, Эндрю почувствовал себя так, будто встретился со старым другом.

Со старым другом, которого он пытался убить.

Но даже это показалось ему естественным, и он, спустившись с крыльца, медленно пошел к кошке, вытянув к ней руку.

– Привет, – негромко произнес Эндрю. – Привет, малыш.

А потом он понял, что обходит коттедж сбоку и идет по тропинке прямо в гущу деревьев. Вокруг было темно, но Эндрю почему-то не спотыкался и не наступал на камни и корни деревьев, которые торчали из неровной земли. Он не сказал ни Робин, ни детям, куда идет. Он вообще никому не сказал, что собирается куда-то идти. Эндрю просто шел за мертвой кошкой в лес и по холму, направляясь вверх, прямо к… к…

К глинобитной хижине на вершине.

Он не знал, что хижина – это его цель, но теперь понял, что постоянно думал о ней, начиная с того самого момента, как увидел ее двойника во время утреннего похода. Резкая реакция Робин на эту конструкцию тоже вызвала у него сильное любопытство. Не обращая внимания на подъем, так как она теперь не дышала, кошка продолжала двигаться вверх по тропе своей дерганой походкой. По пути Эндрю увидел на скалах надписи, которые не заметил во время первого похода, – странные символы, будто нарисованные детской рукой, которые светились в лунном свете.

А потом они добрались до плоской вершины холма и двинулись по боковой тропинке мимо того места, где Эндрю впервые увидел труп кошки, и дальше, по слегка волнующейся под ветром траве в сторону сосновой рощи, где расположилась глинобитная хижина. Где-то по дороге кошка исчезла, но сейчас это было уже не важно. Он оказался там, где должен был оказаться, поэтому, подойдя к небольшому темному входу в хижину, немного поколебался и вошел внутрь.

Каким-то образом он смог рассмотреть строение изнутри, хотя света нигде не было. Эндрю не ожидал увидеть ничего особенного, но пол хижины оказался земляным, стены – некрашеными, и в помещении не было никакой мебели. В одном углу стояло ухоженное дерево с ярко-красными листьями, которое почти идеально соответствовало своей формой и композицией понятию бонсай [111]. Оно достигало его пояса. Прямо за деревом лежала куча белых костей, которые Эндрю не стал пристально рассматривать, но почему-то сразу понял, что кости – человеческие.