Мозг - Робин Кук

— Это самая ценная и производительная наша установка, — сказал Майклз, похлопывая бок первого цилиндра. — Я понимаю, что твое первое впечатление будет чрезмерно эмоционально. Мы все через это прошли. Но поверь мне, результаты стоят таких жертв.

Мартин медленно пошел вокруг цилиндра. Высота порядка метра восьмидесяти, диаметр сантиметров девяносто. Внутри, погруженные в жидкость, как позднее выяснилось, цереброспинальную, находились живые останки Кэтрин Коллинз. Тело ее занимало сидячее положение, руки были подняты над головой. Дыхательный аппарат работал — она была жива. Но мозг ее был совершенно открыт. Череп отсутствовал. Не было и большей части лица, только глаза, покрытые контактными линзами. Из шеи торчала интубационная трубка.

Руки ее были тщательно препарированы, так что обнажились концы чувствительных нервов. Эти нервные окончания были, как паутиной, соединены с электродами, погруженными в мозг.

Мартин завершил обход цилиндра. Жуткая слабость охватила все его тело, он еле стоял на ногах.

Ты, наверное, знаешь, — говорил в это время Майклз, — что значительные достижения в вычислительной технике, например, обратная связь, стали возможны в результате изучения биологических систем. По существу, этим и занимается кибернетика. Так вот, мы сделали совершенно естественный следующий шаг и занялись самим человеческим мозгом, но не с позиций психологии, которая рассматривает его как таинственный черный ящик. — Мартину вспомнилось использование Майклзом этого выражения в ходе рассказа о компьютерной программе. Теперь он понял. — Мы исследовали его, как любую другую машину, только неимоверно сложную. И успех превзошел все наши мечты. Мы узнали, как мозг хранит информацию, как он, вместо применявшегося в прежних ЭВМ неэффективного последовательного процесса, использует параллельную обработку информации и каким образом мозг организован в функционально иерархическую систему. И, что самое главное, мы поняли, как спроектировать и изготовить механическую систему, воспроизводящую мозг и имеющую те же функции. И она работает, Мартин! И превосходит самые дикие наши фантазии!

Майклз слегка подтолкнул Филипса, приглашая пройти вдоль всего ряда цилиндров, в каждом из которых находился обнаженный мозг молодой женщины на разных стадиях препарирования. У последнего цилиндра Филипс остановился. Тело здесь было менее всего препарировано. Филипс узнал его по остаткам лица. Это была Кристин Линдквист.

— Послушай еще, — продолжал Майклз. — Я знаю, в первый раз это шокирует. Но это научное открытие так грандиозно, что невозможно представить даже непосредственные результаты. Возьми одну только медицину — в каждой ее области произойдет революция. Ты уже видел, как наша очень ранняя программа расправляется со снимками черепа. Филипс, я не требую от тебя каких-то быстрых необдуманных решений, понимаешь?

Они закончили обход помещения, представлявшего собой нечто среднее между больничной палатой и компьютерным залом. В углу стояла, судя по всему, установка жизнеобеспечения, похожая на аппаратуру интенсивной терапии. Перед мониторами сидел человек в длинном белом халате. На приход Майклза и Филипса он никак не реагировал.

Подойдя опять к Кэтрин Коллинз, Филипс произнес первые слова:

— А что поступает в мозг подопытной? — Голос его звучал ровно, бесстрастно.

— Это чувствительные нервы, — живо откликнулся Майклз. Поскольку мозг, как это ни смешно, нечувствителен к своему состоянию, мы подключили периферические чувствительные нервы Кэтрин к электродам, чтобы она давала нам знать, какие участки ее мозга функционируют в любой данный момент. Мы создали для мозга систему обратной связи.

— Ты хочешь сказать, что это препарированное тело поддерживает с тобой связь? — Филипс был искренне удивлен.

— Конечно. В этом-то и прелесть всего устройства. У нас человеческий мозг сам себя исследует. Сейчас покажу.

Рядом с цилиндром Кэтрин Коллинз, на уровне ее глаз находился блок, напоминающий компьютерный терминал. Большой вертикальный экран и пульт проводами соединялись с блочком внутри цилиндра и с центральным компьютером у стены. Майклз набрал на клавиатуре вопрос и вывел его на экран.

— КАК СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ, КЭТРИН?

Вопрос исчез, и на его месте появилось:

— ОТЛИЧНО, ГОТОВА НАЧАТЬ РАБОТУ. ПОЖАЛУЙСТА, СТИМУЛИРУЙТЕ МЕНЯ.

Майклз улыбнулся и посмотрел на Мартина. — Ей всегда мало.

Потому-то она так полезна.

— Что значит: «стимулируйте меня»?

— Мы вживили ей электрод в центр удовольствия. Таким образом мы вознаграждаем ее и поощряем к сотрудничеству. Когда мы ее стимулируем, у нее возникает ощущение сотни оргазмов. Очевидно, это потрясающе, потому что она просит постоянно.

Майклз набрал на клавиатуре:

— ТОЛЬКО ОДИН РАЗ, КЭТРИН. ИМЕЙ ТЕРПЕНИЕ.

Он нажал кнопку сбоку клавиатуры. На глазах у Филипса тело Кэтрин слегка изогнулось и вздрогнуло.

— Ты знаешь, — сказал Майклз, — теперь уже доказано, что система вознаграждения мозга представляет собой самую мощную мотивирующую силу, действие которой превосходит даже инстинкт самосохранения. Мы нашли способ использовать этот принцип в нашем последнем процессоре. Это заставляет машины действовать более эффективно.

— Кому все это пришло в голову? — спросил Филипс, не веря, что он все это видит своими глазами.

— Нет такого одного человека, которому можно было бы приписать всю заслугу или вину. Все происходило постепенно. Одно тянуло за собой другое. Но более всего ответственны два человека: ты и я.

— Я? — У Мартина было такое выражение, как будто его ударили по лицу.

— Да, ты. Ты знаешь, я всегда интересовался искусственным интеллектом, именно поэтому меня вначале заинтересовала работа с тобой.

Поставленная тобой задача чтения рентгеновских снимков выкристаллизовала всю центральную проблему, называемую распознаванием образов. Люди могут распознавать образы, а у самых совершенных компьютеров возникали невероятные трудности. Но в результате проведенного тобой подробного анализа методологии, которой ты пользовался при оценке снимков, мы с тобой выделили логические шаги, необходимые для воспроизведения твоих действий с помощью электроники. Это звучит сложно, но в действительности все проще.

Нам нужны были определенные сведения о том, каким образом человеческий мозг распознает знакомые объекты. Я связался с несколькими физиологами, интересующимися неврологией, и мы начали очень скромное исследование с использованием радиоактивной дезокси-глюкозы. Ее вводили пациентам, которым затем представляли определенное изображение. Мы пользовались таблицами с буквой Е, часто применяемыми в офтальмологии. Радиоактивный аналог глюкозы создавал в мозге испытуемых микроскопические поражения, убивая клетки, связанные с распознаванием и узнаванием образа буквы Е. После этого требовалось только определить место нахождения этих пораженных клеток, чтобы понять, как функционирует мозг. Метод селективного разрушения много лет применялся для исследований на мозге животных. Вся разница в том, что использование его на людях позволило столь многое узнать столь быстро, что это побудило нас к продолжению.