Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна

Тут я не могла с ней не согласиться. Вода действительно обладает таким оригинальным свойством, как искривление отраженных предметов, особенно текучая. Померещиться может все что угодно. А еще она очень хорошо впитывает информацию, любую. Именно поэтому многие брошенные в сердцах проклятия у реки имеют гораздо большую силу и серьезные последствия.

«Отражение показывает сущность, но не спасает от наваждения», – всплыли в памяти строки из моей колдовской книги. Как это понимать? И вообще, что к чему относится и насколько это серьезно? Не знаю, как насчет сущности, а наваждение меня посетило вполне конкретное.

Редкостный жгучий сердцеед перестал меня интересовать окончательно, к тому же он уже благополучно миновал место нашего наблюдательного поста и отправился в неспешное путешествие дальше. Ну и черт с ним! В руки его все равно не возьмешь, снадобье не приготовишь, да и баранье отражение, принятое мною за страшный призрак, настроения и любопытства несколько поубавило.

Спасибо, галлюцинация, тебе огромное! Ты меня спасла.

Я облегченно вздохнула, но от мстительного жеста недоброй воли все-таки не удержалась. Легкий взмах руки, несколько слов заклинания, и на бедной животинке не осталось ни одного волоска. На розовенькой голой тушке уморительно смотрелись лихо закрученные рога, напоминая больше дождевых червяков, завязанных морским узлом. Баран, как мне показалось, сначала даже не понял, что потерял самое ценное, за что его, собственно, и кормят, и продолжал с невозмутимым видом жевать свою жвачку. Но легкий прохладный ветерок быстро заставил его заподозрить что-то неладное. Баран повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, в ужасе округлил глаза от увиденного и уставился на нас с таким обиженным видом, что мы с Катериной не выдержали и начали сдавленно хихикать. Стриптиз, похоже, не входил в культурную программу этого сбежавшего шерстяного носителя, и он был оскорблен до глубины души. Это выразилось в жалобном блеянии и стыдливом отходе под сень густых зарослей.

– Что ты с ним сделала? – задыхаясь от смеха и тыча в несчастное животное пальцем, пропищала Катерина. – Это же… Это…

Договорить, что ей напоминает обнаженный баран, она уже не смогла. Я же просто удовлетворенно хмыкнула, очень довольная своей местью. А нечего отражаться так ненатурально! Будет знать, как сбегать от сытой и здоровой пищи. То, что я уже испробовала это же самое заклинание на людях, я благоразумно говорить подруге не стала, но ей и без этого было очень весело.

Лишь один баран не выражал восторга по поводу всего случившегося и затаил на нас кровную обиду. Поняли мы это, только когда оскорбленное до глубины души голое тело, наплевав на все правила приличия, со всей дури врезалось в речную гладь и поплыло в нашу сторону. Выражение его глаз назвать добрым я бы не рискнула.

– Как ты думаешь, он много потребует за просмотр своих сомнительных прелестей? – спросила я, уже готовая драпать.

– Будет лучше, если мы об этом не узнаем, – резво подскочила и моя подруга, не обольщаясь относительно возможности мирных переговоров. С баранами трудно найти компромисс.

И мы побежали, не дожидаясь, когда несчастный поджаренный зверь приблизится к нам на максимально близкое расстояние. В последний момент я краем глаза заметила, как на противоположном берегу качнулись кусты и мелькнула между веток призрачная человеческая фигура. Неужели опять галлюцинация? Неприятное чувство шевельнулось в груди, но думать о нем было уже некогда – баран был гораздо ближе и бежал достаточно быстро, подогреваемый жутким желанием непременно наказать своих обидчиц.

Так мы и неслись – впереди я и Катерина, которая рассматривала нашу гонку по пересеченной местности не более как веселую забаву (я уже видела, чем могут кончиться подобные мероприятия на примере Виктора, поэтому была более серьезна), а следом, на небольшом расстоянии, которое неуклонно сокращалось по мере приближения к дому, скакал голый баран.

– А может… ты… оденешь его… обратно? – радостно задыхаясь, предложила подруга.

– Не могу, не успеваю… – в тон ей ответила я.

Чтобы это сделать, мне нужно было остановиться хотя бы на минуту, но вряд ли рогатая скотинка внемлет моим уговорам и будет терпеливо дожидаться, пока вредная ведьма вернет ему баранье достоинство.

Мы поднажали. От рощицы до Катерининого дома было уже рукой подать, что придало сил не только нам, но и голому преследователю. Из дома как раз вышли Александр, Виктор, Степан и Мария, но так и застыли толпой в дверях, сраженные наповал увиденным зрелищем. Если они хотели отправиться на наши поиски, то мы им значительно облегчили задачу, явившись вполне самостоятельно, да еще и в несколько необычной и, скажем так, пикантной компании.

Воображение у меня хорошее, и картину которая предстала нашим спасателям, я представила во всей красе. Я бы на их месте тоже смеялась. Но больше всех проникся и радовался, естественно, Виктор. Он медленно опустился на ступеньки и почти рыдал, уронив голову на руки. Что ж… Понимаю, ему было с чем сравнить. Все остальные были просто в шоке.

В дом мы с Катериной залетели последними. Причем советника князь практически втащил на себе буквально перед нами, и дверь спасительно захлопнулась, оставив барана снаружи, одинокого и жутко обиженного.

– Что вы сделали с бедным животным? – смеясь и опасно высовываясь из окна, чтобы получше рассмотреть удивительный экземпляр, спросил Александр. – Ни на минуту без присмотра оставить нельзя, уже барана догола раздели. Кошмар! Алена, ты представляешь, что я могу подумать?

– Нет, – тяжело дыша, ответила я и с интересом посмотрела на своего жениха. – А что ты можешь подумать?

Ответом мне послужил многозначительный взгляд, и Александр снова уставился на жертву моих магических изысков.

Виктор истерически постанывал в уголке. Наверное, он чувствовал себя полностью отмщенным за козла и за раздевание возле моей избушки, и все никак не мог нарадоваться.

– Алена, верни, пожалуйста, бедолаге шерсть, пока он не обгорел на солнце, – попросила раскрасневшаяся от хохота Мария. – Он у меня один из лучших производителей. Что я с ним с таким делать буду?

– А может, стоит попробовать разводить лысых овец? – внес свежую идею Степан.

– Овец разводят ради имеющейся шерсти, а не ради ее полного отсутствия, – тоном профессионала заявила его жена. – Какой с них прок будет?

Выгоды Степан придумать пока не мог.

Я, немного отдышавшись, вернула все-таки барану его первозданный кучерявый вид, к великому разочарованию прислуги, тоже сбежавшейся посмотреть на бесплатный рогатый стриптиз. Немного взбодрившегося производителя увели подоспевшие пастухи.

Постепенно все успокоились. Только Виктор еще продолжал всхлипывать и вытирать выступившие от смеха слезы. Бедненький, как ему плохо-то…

– Валерьяночки накапать? – участливо поинтересовалась я и с самым невинным видом заглянула ему в лицо.

Советник снова принялся ржать и, отодвинув меня в сторону, обессиленно опустился на лавку. Если так и дальше дело пойдет, то он погибнет у нас на руках. Этого я допустить никак не могла. Может быть, умереть от смеха и не самый худший вариант окончить свои дни в этом несовершенном мире, но не надо мной же! Виктора нужно было срочно спасать.

– Жаль, я не догадалась в прошлый раз лишить шерсти козла, – громким шепотом напомнила я. – Твой забег тогда выглядел бы более оригинально. Но я могу устроить…

– Не вздумай! – сразу проявил адекватную реакцию советник. – Мы с тобой квиты, и нечего меня тут козлами стращать.

– Виктор, у тебя какие-то отношения с козлами?

Катерина нас все-таки услышала и теперь взирала на своего непробиваемого возлюбленного с откровенным недоумением и подозрением.

– Ты понимаешь… – начала было я, задумчиво почесав затылок.

– Молчи, несчастная! – сразу же подскочил советник и зажал мне рот ладонью. – Козлы – они на то и козлы, чтобы быть злобными и опасными для окружающих. А вот голые бараны – это уже дело рук некоторых особ с больным воображением. Так что тут никаких сравнений быть просто не может.