Хорошо быть богом - Дмитрий Смекалин

— Ладно, кровь пить не будем, но давай хоть женами поменяемся! Я тебе весь гарем отдам, все равно надоели! Ха-ха-ха!

Боне захотелось придушить хана. До чего же наглый тип попался! Ты с ним вежливо, а он все обжулить норовит. И Свету ему отдай! У самого целый гарем, а он губы на чужую жену раскатал!

— Послушай, хан, — подпустив в голос металла, сказал он. — Твоя шутка про обмен женами меня очень рассмешила. Дракон — это не та жена, которую можно кому-то отдать. Захочет — сама уйдет, и я ее не удержу. Но я ее люблю, и она меня любит. Так что отдать ее не могу и не хочу. Тем более Света мне нужна, а твои жены совсем не нужны. Вот когда найдешь что-нибудь действительно стоящее для обмена, тогда следующего дракона тебе отдам. А пока давай лучше выпьем!

Хан хотел что-то возразить, но на предложение выпить в нем сработал условный рефлекс. Выпили по очередной пиале спирта.

— А теперь по нашему обычаю во здравие великого хана надо три раза подряд выпить! — Боня решил споить хана окончательно, чтобы утихомирился.

Занятие это оказалось трудным. Пришлось еще по три раза выпить: и за Боню, и за Свету, и за нового наследника, и за духов предков… Наконец уснувшего хана торжественно унесли во дворец.

Боня отловил каких-то более-менее трезвых на вид советников и еще раз напомнил, чтобы срочно несли к храму Джамкуна, благословение получить и здоровье поправить. Те обещали, но как-то неуверенно, зато охранники вроде поняли и собирались вернуться с поломанным Боней начальником.

— Свет, что-то мне здесь нравиться перестало, — мрачно сказал Боня. — Хан совсем обнаглел, тебя выменять хочет. Прибить гада вроде как политически невыгодно, но руки чешутся!

— И как много он за меня предлагает?

— Весь свой гарем. Решил, наглец, под благовидным предлогом сразу от всех старых жен избавиться. Новых ощущений захотел! Только зачем? Если так каждый день нажираться, для чего вообще жены нужны? Да и зачем вообще столько жен? Мне вот и с тобой одной хорошо!

Боня сделал попытку поцеловать подругу. Та тоже потянулась навстречу. Учитывая то, что Света была в драконьей ипостаси, попытка проявить нежность закончилась тем, что Боня повис на ее морде, прижавшись животом к зубам и обхватив руками нос.

«Спирт не берет, так от пьяных эмоций хана окосел», — самокритично подумал Боня, разжимая руки и спрыгивая на землю.

— Свет, давай найдем Иситая, пусть он нам все-таки библиотеку в старом городе покажет. А потом и к отъезду готовиться можно, — предложил он драконше.

По старому городу бродили втроем: призрак, дракон и деус.

«Дожил, — отметил про себя Боня, — ни одного человека в команде нет. Разве что бывшие».

Пикси были оставлены помогать гаргульям с уборкой после приема хана. Сначала Боня просто собирался убрать с территории застолья ману, тогда бы сделанные пикси мебель и посуда просто исчезли, но пожалел остатки продуктов. Зачем их на землю вываливать? Когда заходили в храм за Иситаем, сказал толпившимся там жрецам и кочевникам, чтобы остатки еды забрали, если кому нужно. Судя по реакции, нужно было всем.

Иситай, как мог, пытался проводить экскурсию.

— Сейчас слева от нас остались казармы первого тумена всадников Усудука, — рассказывал он. — А прямо перед нами — развалины знаменитой харчевни «Пять сезонов», где собирались наиболее известные поэты и философы города на протяжении многих поколений.

Судя по развалинам, харчевня была прямоугольной, с башенками по углам. Имена поэтов и философов ничего не говорили даже Свете. Правда, она призналась, что искусством никогда особо не интересовалась, максимум — женскими романами. Боня из вежливости спросил, какой же сезон считался «пятым», и получил вполне ожидаемый ответ, что имелось в виду время, проведенное в харчевне.

Больший интерес вызвал ханский дворец, но от него мало что осталось, а самовосстанавливающихся заклинаний на стены наложено не было. Большие разрушения являлись, видимо, следствием работы различных кладоискателей, все-таки во дворце когда-то было много чего ценного.

От библиотеки почти ничего не осталось. Судя по всему, кристаллы и здесь вместо драгоценных камней использовали, так что перекопано все было изрядно. Боня уже хотел было поворачивать назад, но Иситай сказал, что кристаллы, благодаря внедренным в них схемам, немного фонят в окружающей их мане, и даже научил соответствующим магемам, позволяющим эти искажения подсвечивать. Магемы Боня сразу же выучил (Света даже и не пыталась), так что дальше прилегающую к библиотеке территорию они обошли словно с эхолотом.

В самой библиотеке ничего не обнаружили, а вот в паре кварталов от нее мана над поверхностью земли как-то подозрительно заискрилась. Иситай предположил, что здесь была книжная лавка, вроде ему что-то такое вспоминалось. Боня не был уверен, что раскопки лавки окупят затраченные на это усилия, но Света решительно встала над «искрящимся» местом и, как собака, стала копать землю лапами. Ее продуктивности позавидовал бы любой экскаватор. «Интересно, какие таланты она еще скрывает», — подумал Боня.

Драконьи когти одинаково хорошо входили и в землю, и в перекрытия (возможно, даже бетонные). Буквально через пару минут появилась здоровая яма, откуда открывался проход куда-то под землю.

Боня немедленно спрыгнул внутрь, призрак просто просочился через перекрытия. «Что же я его на разведку не послал?» — запоздало сообразил Боня. А вот Света неожиданно застеснялась. Иситай, конечно, призрак, но все-таки ходить голышом перед древним магом ей, по ее словам, было неловко. Драконша засунула в провал голову, благо шея длинная, и стала помогать советами.

Впрочем, особо искать не пришлось. Подвал оказался небольшим, и уцелело здесь только два окованных медными листами сундука да медная же шкатулка. Остальная мебель, видимо, давно превратилась в труху.

Оба сундука были до половины заполнены кристаллами. Боня мысленно похвалил себя, что догадался попросить пикси сделать ему пару мешков, в них-то он кристаллы и пересыпал. А в шкатулке оказались монеты, которые Боня рассовал по карманам как экспонаты, представляющие историческую ценность. Когда умеешь делать золото… Деус сам себе позавидовал.

Мешки Боня приволок под дырку в перекрытии и собирался подать их Свете по одному, но тут снаружи донеслись шум и крики, драконша резко отскочила от ямы и тоже заревела.

— Что там? — спросил Боня у Иситая, который немедленно выглянул наружу сквозь перекрытие.

— Хифчаки, всадники, несколько сотен. Свету атакуют, — лаконично ответил призрак.

Боня тоже взревел (так эффектно, как у драконши, не получилось, но все равно с чувством), выхватил свой ПП, долепил на себя полный доспех из твердой маны и, мысленно начертив над собой магему левитации, взмыл вверх в сторону дыры в перекрытии подвала. Точно в дыру он не вписался, но так как был в полном доспехе, расширил ее без вредных для себя последствий.

Вокруг оказалось полно всадников в зеленых плащах. Они орали и стреляли из луков в воздух, где Света показывала фигуры высшего пилотажа, периодически пикируя вниз и изрыгая пламя. Всадники, правда, плотными группами не собирались, а, наоборот, рассредоточились и в моменты атак драконши кидались в разные стороны.

Боня не стал ждать, справится ли Света со всеми самостоятельно, тем более что бойцы из хифчаков оказались явно неплохие. Он плавно приземлился около ямы и, подав на свой ПП изрядный поток маны, стал крутиться на месте, поливая все вокруг непрерывным потоком плазменных сгустков. Всадники развернули было коней и на Боню, но доскакать до него никто не успел, только несколько стрел от доспеха отскочило. А вот плазменный поток смел все на своем пути. Боня только волновался, как бы Свету не задеть, так что стрелял, цепляя по земле, постепенно продвигая огненную струю все дальше. Всего вокруг своей оси он крутанулся раз двадцать. Последние всадники даже успели коней развернуть прочь, но далеко не ушли.

— Впечатляет, — пробормотал рядом с Боней призрак. — Это же надо, сколько маны сразу ухнуть. Нормальному магу на десять лет хватило бы.

Во время стрельбы он на всякий случай спрятался в подвал. Вроде эктоплазме обычная плазма не опасна, но все-таки… Тем более когда такой поток огня идет… Зато как только стрельба прекратилась, Иситай вылез наверх и теперь обозревал окрестности.

Боня стрелял не дольше пары минут. На то, во что превратились развалины метров на двести вокруг него, было страшно смотреть. Пылающая равнина, покрытая прожженными насквозь телами орков и лошадей. Зрелище было неприглядное, но никакого отката Боня не ощущал. Наиболее неприятным было то, что это было «избиение младенцев». Все-таки бить тех, кто заведомо слабее тебя, он никогда не считал достойным. Но как этим воинам можно было объяснить, что у них нет шансов? Да и Света бы без его помощи не справилась. Все-таки стрелков было очень много, могли и какое-нибудь уязвимое место найти, а за свою подругу Боня был готов порвать кого угодно. И неважно, что она сама кого хочешь порвать может…