Блистательный обольститель - Кристин Монсон

— Ты ставленник ангрези! — бранился он. — Мы проведем новые выборы.

Старик, конечно, ждал, что выберут его, но это было по меньшей мере смешно, поскольку его коварство давно лишило его всякого доверия со стороны односельчан. Мохаммед Афзул вздохнул, опять услышав брань сестры. «Как она надоела со своими жалобами! Выдать бы ее замуж, хоть за старика, и пусть тогда надоедают друг другу, а с меня хватит!» — подумал он.

Наконец он поднялся и направился к двери. Дерека нигде не было видно. Он махнул Мардже, чтобы прекратила свое ворчание, и пошел к полям. Вскоре появился и Дерек. Мохаммед Афзул не мог упрекнуть его за то, что он задержался со своей возлюбленной. Такая женщина могла отвлечь мужчину на годы! Первая жена Мохаммеда Афзула тоже была милашкой, но ее унес тиф. Вторая жена была для него хорошим утешением, пока не сбежала с другим мужчиной во время его службы в армии Компании. Практически они все еще были женаты, и, по правде говоря, он не хотел другой жены. Марджа расстроила его. Когда он достиг маисового поля, то начал с силой выдергивать сорняки.

Когда брат ушел, Марджа продолжала ворчать про себя. Занятая посудой и жалобами, она не заметила, что под окном уже давно притаился старый скорпион, подслушивая их разговор. Как только Мохаммед Афзул ушел, старик кинулся оповещать односельчан, что Дерек и Анне-Лиз — ангрези. Наконец-то старик получил шанс расквитаться с Мохаммедом Афзулом, которого он так долго ждал!

Дерек неохотно принялся за работу: жара уже образовала дрожащую дымку вокруг зеленых ростков маиса, и скоро работа станет невозможной. Дерек вытер капли пота со лба. Он мог скакать на кавалерийских маневрах, пока пот с него и его лошади не начинал капать на землю, но был совершенно не приспособлен к труду в поле даже после стольких месяцев. Теперь он понял, как тяжело приходилось садовникам в Клерморе. Надвинув чалму почти на брови, он распрямился, чтобы дать отдохнуть спине. На краю поля показалась фигура Марджи. Она несла им завтрак и кувшин с водой. Он вдруг представил себе Анне-Лиз, трущую белье в реке, ее белые руки, мокрые до локтей, в холодной воде. И ему очень захотелось, чтобы она прикоснулась к нему этими прохладными руками, приласкала его. Инстинктивно она всегда знала, как возбудить его, но могла и успокоить, когда он был встревожен и утомлен.

Теперь он был встревожен. Время шло, а о положении в Лакнау ничего не известно. Он подозревал, что Мохаммед Афзул знает больше, чем говорит, но боится поделиться новостями. Когда Марджа подошла, он с благодарностью принял у нее кувшин, формой напоминающий тыкву и, сделав несколько жадных глотков, отправился к реке, протекавшей неподалеку. Из-за жары ему совсем не хотелось есть. Он думал все время только об Анне-Лиз.

Он нашел ее стоящей на коленях около воды. Отложив стирку, она заматывала волосы, видимо, собираясь искупаться. Он молча стоял среди пальм и смотрел на нее. Не замечая его, она раздевалась. Потом, белая и гибкая, как тростинка, грациозно вступила в воду. Ее волосы вскоре распустились и, как длинная темная змея, извивались в тихо струящейся воде. Спина Анне-Лиз была белой и прямой. Она зачерпывала воду ладонями и плескала себе в лицо, и вода разлеталась серебряными брызгами по ее плечам и груди. Затем погрузилась с головой в воду и резко вынырнула — роскошная, с улыбкой счастья на прекрасном лице.

Дерека охватило чувство безмерного покоя. Это совершенное создание будет с ним всю оставшуюся жизнь, если только он убедит ее выйти за него замуж. Он должен излечить ее сердце от боли, тогда он, наверное, успокоится и сам. Она нуждалась в его нежности и защите, особенно теперь, когда земля вокруг залита кровью. Ему понадобятся все силы, чтобы уберечь ее от опасности.

Он тихо подкрался к реке, сбросил чалму и набедренную повязку и медленно пошел к воде. Воздух дрожал от жары, лениво жужжали насекомые. Камни у воды покраснели, раскаленные полуденным солнцем. Мелкий кустарник и папоротник, проросший в расщелине, были неподвижны, и только маленькая ящерица вдруг стремительно побежала с камня. Испуганная Анне-Лиз погрузилась в воду до плеч и поворачивалась до тех пор, пока не услышала шуршания гальки на краю воды. Увидев обнаженного Дерека, Анне-Лиз широко раскрыла глаза, но потом они засветились радостью.

— Я не надеялась увидеть тебя до вечера, — сказала она. — Я с самого утра думаю о тебе.

— Я тоже, — он шел к ней, раздвигая воду руками.

Дерек поймал ее за кончики пальцев и притянул к себе. Вода и пот капельками лежали на его бровях. Она набрала воды в пригоршни и вымыла ему лицо. Он поцеловал ее ладони, потом поднял голову и поцеловал ее в губы. С его ресниц капала вода. Их тела слились, как два ручья, в одну реку. Темно-зеленая вода струилась вокруг них. Недалеко от каменистого берега ее поверхность украшали бело-розовые огромные кувшинки. Солнце посылало вниз свои лучи, и они косо проходили золотыми лентами сквозь листву деревьев, кроны которых были неподвижны.

Держа в ладонях гладкую мокрую головку Анне-Лиз, Дерек долго смотрел на нее.

— Я люблю тебя, — прошептал он, — ты даже не можешь себе представить как. Моя жизнь превратится в прах, если я снова потеряю тебя. Скажи, что ты останешься со мной… и доверяешь мне… хотя бы немного. Клянусь памятью моей матери, что ты никогда не пожалеешь об этом. — Она посмотрела в его глаза с невыразимой грустью:

— Ты опять просишь больше того, что я могу дать тебе.

Он поднял ее шелковую головку:

— А что, если в тебе уже живет мой ребенок? Ведь так может быть — мы провели такую прекрасную длинную ночь! Сможешь ли ты подвергнуть его стыду существования без отца? — теперь он опять шутил.

Она тоже озорно посмотрела на него.

Тень обиды пробежала по его лицу:

— Почему «его»? Ты уверен, что мой ребенок от тебя будет мальчиком? Если у меня будет дочь, тебе придется защищать двух беспомощных женщин.

— Я серьезно, Анне-Лиз. Что, если ты беременна?

— Значит, я ношу твоего ребенка и рада, — ответила она ровно, — но я все еще не желаю быть твоей женой, Дерек; ты не знаешь, что делать с женой.

— Почему? Жена ничем не отличается от других женщин.

— Отличается. Жена помешает тебе искать общества других женщин. Она привяжет тебя к дому, к домашнему очагу, как собака, будет следовать за тобой повсюду. — Она кивнула. — Ты никогда не будешь счастлив только с одной женщиной, Дерек. Возможно, Мариан совсем иначе смотрела бы на то, что ты развлекаешься на стороне, но я никогда не прощу тебе этого.

Он посмотрел на нее:

— Ты очень свирепа сегодня, совсем не похожа на собачку, которая любит своего хозяина.