Согрей меня, или Научи меня прощать - Юлия Шилова

– Мамочка, у меня все хорошо. Очень много дел. Ты же понимаешь, какая на мне ответственность. Конечно, устаю, ведь я слишком много работаю и слишком мало сплю.

– Дочь, но ты же знаешь, что без этого не бывает денег.

– Знаю, мама. Знаю. Просто я так жутко устала! А на море-то как хочется…

– Так слетай на выходные.

– Не могу. Занята. Может быть, позже.

– А как поживает твой прохиндей?

– Ты имеешь в виду моего мужа? – Я попыталась показать, что недовольна отношением мамы к Артуру, но на нее мой скепсис не подействовал. Она пребывала в глубоком убеждении, что мой муж именно прохиндей, и переубедить ее было невозможно. Единственное, на что я уповала, так это на время. Оно должно было доказать ее не правоту и заставить изменить свои взгляды.

– Да, именно этого проходимца.

– Он не проходимец. Он мой муж.

– Для меня он навсегда останется проходимцем.

– Мама, у нас все хорошо.

– У вас не может быть все хорошо, – тут же зацепилась за мои слова мама.

– Ну почему ты так считаешь? Если он не нравится тебе, то это не значит, что он не нравится мне. Конечно, как и в любой семье, у нас бывают определенные разногласия.

– У вас не может быть все хорошо, потому что вы абсолютно разные. А какие у вас разногласия? Если ему что-то не нравится, то пусть он убирается ко всем чертям.

– Мамочка, ну ведь мы сошлись не для того, чтобы он убирался ко всем чертям, – снова попыталась я образумить свою маму, на которую просто не могла злиться, потому что очень сильно ее любила.

– Для меня до сих пор остается загадкой то, почему вы сошлись. Так какие все-таки у вас разногласия? Этот прохиндей не хочет работать?

– Я его прекрасно понимаю, потому что уделяю ему не столько времени, сколько бы он хотел, – сказала я, проигнорировав ее последний вопрос.

– А что он хотел? Чтобы ты нянчилась с ним с утра до ночи? – вернулась к любимой теме моя мать.

– Кому понравится вечно занятая и работающая жена? Сама посуди.

– А если ты не будешь работать, то что тогда он будет есть? Что он намажет себе на хлеб?

– Мама, но ведь он тоже зарабатывает. Он в состоянии сам купить то, что мазать себе на хлеб.

– А тебе?

– И мне тоже.

– А он знает, что ты не любишь сливочное масло, а любишь черную и красную икру? Он знает твои запросы?

– Знает. Именно это его угнетает. Он не в состоянии их удовлетворить.

– Поэтому ты и работаешь. Если твой прохиндей не в состоянии купить тебе модную юбку, то ты купишь ее сама.

– Мама, все равно я не ангел. Со мной очень сложно.

– Да он на тебя молиться должен! Что он может тебе предложить? Если бы не ты…

– А если бы не он, я бы была одинока.

– Не одинока, а свободна. Это большая разница, дочка. Да возле тебя женихи всю жизнь шеренгами выстраивались. Ты же сама от них от всех нос воротила.

– Ладно, мамуля, слишком много работы. Созвонимся позже, – попробовала я закруглить этот бесконечный разговор.

– Люба, не хотела тебе говорить, но все же скажу. Я своей приятельнице показывала фотографии, где ты со своим благоверным.

– Мама, ну зачем ты показываешь наши семейные снимки своим подругам?

– Да это даже не приятельница, а моя хорошая подруга – Зинка. Что, я не имею права показать фотографии своей лучшей подруге Зинке? Почему я должна скрывать от нее фотографии своей любимой дочери и нелюбимого зятя?

– И что сказала Зинка?

– Зинка, как фотографию увидела, так чуть в обморок не упала.

– Почему? – насторожилась я, предчувствуя какую-то беду. – Он ей не понравился внешне?

– Насчет его внешности говорить не будем. Это разговор долгий и неприятный. На селе тракторист и то красивее выглядит. У него хоть кудри есть. А у этого что? Ни кудрей, ни фейса, ни работы престижной. Нет, не это. Люба, я не могу сказать тебе это по телефону. Давай где-нибудь попьем кофе.

– Мама, но я так загружена. Я сейчас буквально обложена различными бумагами.

– Тогда давай встретимся в греческом кафе недалеко от твоего магазина. Я позвоню, как подъеду. Посидим на открытой террасе, поговорим. Думаю, что для тебя это очень важно. Хоть я и не хотела тебя расстраивать, но придется.

– Мама, мне кажется, что я не дотерплю этот час.

– Дотерпишь. Думай пока о своих бумагах.

– Да мне ни одна бумага сейчас не полезет в голову!

– Я уже выезжаю. Ты можешь пойти в кафе первой и сделать заказ. Только не забудь, пожалуйста, заказать мой любимый пудинг, политый вишневым соусом.

– Хорошо, мама. Я тебя жду.

Глава 20

Мы сидели на террасе, пили кофе, и со стороны, наверное, казалось, что мы ведем совершенно непринужденную беседу. Но на самом деле я находилась в каком-то жутком ожидании неприятного разговора, хотя и тешила себя мыслью, что или мама что-то нафантазировала, или ее приятельница с кем-то спутала моего мужа.

– Вид у тебя усталый, – обеспокоенно посмотрела на меня мама. – Как замуж вышла, так стала плохо выглядеть. Замужество должно украшать женщину, а у тебя наоборот. Хотя… смотря какое замужество.

– Мама, это ты мне могла сказать по телефону. Мы с тобой встретились для того, чтобы ты могла сообщить мне то, о чем невозможно говорить по телефону.

– Я даже не знаю, как начать. Только обещай, что ты нормально это воспримешь.

– Ну говори!

– А ты пообещай.

– Мама, ну что мы с тобой сидим и торгуемся!

Вместо слов мама выложила на стол черно-белую фотографию, на которой был изображен Артур в обнимку с молодой женщиной. А рядом с этой счастливой парочкой сидели двое коротко стриженных мальчишек-погодков, державших в руках плюшевых зайцев.

– Что это такое? – непонимающе посмотрела я на снимок.

– Не что это такое, а кто это такие? – поправила мама.

– Извини. Я не правильно выразилась.

– Это первая семья твоего законного.

– Он никогда не был женат. У него даже штампа в паспорте не было.

– Любонька, ну мы же все поменяли паспорта. А твой бандит очень даже предусмотрительный. Он оставил свой паспорт чистым, чтобы не было лишних вопросов.

– А где ты взяла эту фотографию?

– У своей Зинки. Моей подруги, тети Зины. Ты же ее хорошо знаешь.

– А тетя Зина где ее взяла? – Я почувствовала, как кровь ударила мне в голову, и у меня застучало в висках.

– Зинкина родная сестра живет с Варей на одной лестничной клетке. У них даже квартиры через стенку находятся.

– А Варя – это кто?

– Жена проходимца.

– Мама, подожди, жена проходимца, вернее Артура, это я.

– Значит, ты вторая жена, а она первая. Я сама такого поворота не ожидала. – Мама заметно заволновалась и, чтобы не вылить на себя кофе, от греха подальше поставила чашку на стол. – Люба, ко мне в гости приехала Зина, и я показала ей твои карточки. Но когда она увидела Артура, она даже альбом с фотографиями выронила, сказала, что этот тип хорошо ей знаком. Она его видела, когда к сестре приезжала. А потом как закричит: «Это Варькин муж!» Ну, я сначала не поняла и попыталась объяснить, что это не Варькин муж, а наш муж, но она пообещала мне съездить к сестре, чтобы та сходила к Вари и взяла эту фотографию. Зинка у меня при понятиях. Она, конечно, ничего сестре не рассказала, потому что уж больно они с Варей дружны, а под каким-то предлогом эту фотографию все же выманила. Она поклялась мне язык за зубами держать и молчать по поводу того, что проходимец еще раз женился и теперь с тобой припеваючи живет. Зачем это женщине знать? Она и так одна двоих детей растит.