Стрелок - Евгений Астахов

Раскаты грома, как рык первобытного зверя, разносятся на сотни километров. Среди закрученных в спираль туч на миг возникает одна-единственная молния, раскалённая добела. Она трещит от вложенной энергии, воплощая в себе разрушительную силу, которая течёт в моих жилах.

С криком я взмахиваю раскрытой ладонью и рывком опускаю её вниз, будто зачерпываю гнев небес.

Разряд молнии с бешеной скоростью разрывает воздух. Под оглушающий рёв ветвящийся пучок плазмы бьёт точно в цель. Фигура Майкла исчезает во вспышке обжигающего света и нестерпимого жара.

Накомис лежит столь близко, что её должно непременно зацепить, но Когнитивная многопоточность впервые раскрывается в полной мере. Пока одна часть моего мозга формировала молнию, вторая заботилась о безопасности девушки.

Её закрывает высокоустойчивый барьер. Молекулы воздуха внутри него трансформированы таким образом, чтобы противостоять потоку электронов, в результате чего электрическая энергия безвредно рассеивается в окружающей среде.

В ту же секунду по мне начинают стучать пули. Кинетический щит вздрагивает от попаданий, с приближающимся свистом стартуют ракеты, а сам я замедленно рвусь вперёд, как сквозь кисель.

Параллельно активирую целый ворох способностей: Симфонию битвы, чтобы повысить параметры полицейской, Кокон иллюзий, чтобы наплодить под сотню фантомных Егерей. Пусть врагам будет ещё веселее.

Клоны прыскают во все стороны, превращая поле боя в дичайший хаос. Противник не понимает, в кого стрелять, а потому палит во все стороны.

Мимолётным усилием, спрессовываю до сих пор витающую отраву в сферу размером с футбольный мяч и швыряю её в сторону высыпавших бойцов Самума. Группа людей сразу же валится наземь, словно марионетки, которым обрезали ниточки. Не знаю, по какой причине гибель Шехеразады вызвала у них гнев. Неужели, многие из них подчинялись ей по свой воле?

Успеваю обрабатывать праздные мысли, пока тело пробивает темпоральное марево. Династия Аргла атакует с дикой яростью, но моё внимание приковано к пошатывающемуся Майклу. Его доспехи ужасно оплавлены, а визор расколот. Позади него вместо человеческого лица вижу извивающуюся отвратительную буро-серую массу.

Ублюдок проваливается под снег на всю глубину своего роста, а плазменный кнут в моих руках только оживает. Зато надо мной больше не властно замедление. Удар сердца, и я разгоняюсь до привычных показателей.

С оглушительным грохотом ещё одна молния бьёт во вставшего в полный рост меха. Тот покачивается, частично покрытый копотью, и заторможенно переступает на длинных ногах. Вторая испаряет снег вместе с кучкой вылезших из подвала солдат, которые стояли слишком близко друг к другу. Цепная молния, резвясь, скачет по их телам, а те вспыхивают, как свечи.

Я ловлю взгляд Накомис. Несмотря на ослабленное состояние, в её глазах светится решимость. Дико переживаю за неё, но сейчас не до того. Одним скачком подлетаю и вкалываю ей Регенеративный инъектор.

Из горла девушки рвётся болезненный стон, но она противостоит яду, текущему по её венам. Специальные наручники, которыми она была скована, рассыпаются на куски и падают на землю.

Обретя свободу, Накомис использует свой Телекинез, чтобы превратить ближайшую материю в смертоносное оружие. В её арсенале обломки разрушенных зданий, осколки металла, фрагменты машин и даже камни.

Хрипя и вздрагивая от боли, индианка обрушивает свою мощь на врагов. Стальная труба дорожного знака молниеносно прошивает голову одного из бойцов, пригвождая его к стене дома. Камни сокрушают ещё двоих.

Я притягиваю к нам штормовой ветер, и в Бахардоке образуется настоящее торнадо. Люди, пришельцы, незакреплённые предметы, всё это начинает потихоньку отрывать от земли, раскручивая на городской площади.

Со пронзительным свистом дальний мех выпускает по нам ракетный залп, но я подхватываю их воздушными клещами, а Накомис помогает перенаправить их в другого металлического колосса. Через мгновение гремит взрыв, и титан падает на спину, проламывая стену магазина.

Внезапно земля начинает дрожать под ногами, и в дюжине мест её пробивают извивающиеся хищные корни. Рокочущий крик исходит отовсюду:

— Я ТОЖЕ КОЕ-ЧТО УМЕЮ, ЩЕНОК!

Глава 34

Майкл призывает скрытую повсюду растительность, и та охотно откликается. Корни и растения, пронизывающие почву Бахардока, выстреливают из земли подобно змеям, скручиваясь и подрагивая. Сопряжение умеет превращать даже безобидные элементы природы в смертельно опасное оружие.

Бурые отростки пробивают снежный покров в десятках мест и мгновенно оплетают оставшихся редких представителей, как Династии Аргла, так и Самума. Не знаю, то ли Говнюк Старший не может так тонко управлять своей силой, чтобы заставить растения различать цели союзные и враждебные, то ли ему попросту плевать и он готов перебить всех, кто оказался в этом месте, то ли я так его довёл, что старикану застилает глаза алая пелена.

Люди и пришельцы шарахаются в панике, пытаясь избежать смертоносных объятий. Ещё бы, не каждый день видишь, как шипастый корень молниеносно ввинчивается в раскрытый рот твоего дружка и с отвратительным хлюпаньем выходит у него из-под мышки.

Нескольким из противников везёт — они успевают рассечь, сжечь или иным образом уничтожить вьющиеся вокруг стебли. Однако конечности и тела остальных уже сдавливают десятки побегов. Кто-то пытается отбиваться, кто-то молит о пощаде. Растения не жалеют никого.

Те, кому удаётся вырваться, обречены — на их пути сплошной стеной поднимаются всё новые и новые извивающиеся корни.

Последний оставшийся мех переключается на плазменную пушку на левой руке и огнемёт на правой. С их помощью пилот ожесточённо выжигает вьющуюся вокруг бурую погибель.

Однако растения не сдаются. На смену уничтоженным непрерывно приходят новые. Словно гигантские удавы, они медленно, но верно обволакивают корпус меха. Его движения становятся всё менее резкими, всё менее манёвренными.

Тогда мех переключается на частые энергетические импульсы, пытаясь сдержать вражеский напор. Некоторые корни отступают, истекая соком, но другие вьются всё выше и выше по ногам и корпусу механизма.

Его системы дают сбой под напором растительной «инфекции». Мех сражается отчаянно, но всё тщетно. С жалобным гудением, он кренится назад. Его массивное тяжёлое тело обрушивается на землю, обдав охватившие его побеги градом искр. Миг, и с оглушительным грохотом на месте падения расцветает высокий плазменный цветок.

Детонация испаряет больше двух десятков метров Бахардока, а взрывная волна расшвыривает измельчённую зелень, металл и камни ещё дальше. Похоже, пилот предпочёл взорвать реактор, нежели позволить флоре исследовать свой богатый внутренний мир.

Всё это время я безостановочно кружусь возле Накомис с плазменным кнутом в руках и отрубаю рвущиеся к нам щупальца. Держусь только за счёт ускорения от Спурта. Без него нас бы уже смели. Очень не хватает до сих пор заблокированного огнестрела.

Я вихрем верчусь вокруг полицейской, не давая корням схватить нас. Плазменный кнут в моих руках похож на пылающее колесо. Раз за разом я секу им рвущиеся к нам побеги.

Иктоми успела подхватить с земли шесть единиц холодного оружия и превратила их в подобие лопастей вертолёта. Сейчас мечи и топоры вырубают целые просеки в этом ожившем ковре.

Вокруг чадят уже десятки корней, и густой дым вьётся к небесам. Я чувствую, что нужно что-то менять, но не могу остановиться. Если замедлюсь хоть на секунду, индианка не выживет.

Земля вокруг нас усеяна обугленными ошмётками. Мой собственный плащ загорелся, но Динамическая регенерация блокирует боль. Я сыплю ругательствами сквозь стиснутые зубы и отсекаю всё новые атакующие побеги, параллельно, благодаря Когнитивный многопоточности, обрушивая на них молнии с небес. Каждый такой удар, сопровождаемый громом, на миг оставляет в почве большую обугленную прогалину.

Даже сражаясь, я не забываю сканировать окружающее пространство в поисках Майкла, а также приглядывать за Накомис. Несмотря на вколотую дозу исцеляющей смеси, она выглядит крайне паршиво. Дыра на её груди не только не заросла, но, кажется, стала кровить ещё сильнее. Лицо девушки бледнее мела, сквозь серые губы рвутся хриплые вздохи.

Воевать на земле больше не имеет смысла, но нужно выманить самого Говнюка Старшего. Обволакиваю себя и девушку воздухом, заставляя нас стремительно взмыть ввысь. Крепко прижимаю к себе Накомис, чувствуя, как она обессиленно опирается на меня. Кровь бежит из её носа и губ, окрашивая подбородок алым. Встревоженно вкалываю в её шею новый шприц, но шум снизу заставляют меня переключить внимание.

Под нами свирепствует сама