Зверь бездны - А. Веста

После исчезновения главы деятельность телеканала «Апломб» пошла на убыль. Обманутые в своих ожиданиях спонсоры отозвали капиталы, персонал рассыпался по другим хлебным местам, здание, имущество и техника были проданы с молотка, хотя немногие приближенные все же догадывались, что Натан не мог утонуть или сгинуть во время великого тайфуна, накрывшего Индостан и половину Юго-Восточной Азии. Он непременно вынырнет где-нибудь и организует суперприбыльное казино или публичный дом, а может быть, придумает еще одно увлекательнейшее шоу для доверчивых зрителей.

Глава восемнадцатая

Отшельник

О дин за другим мелькали дни на маленьком острове, куда его забросила буря. У него больше не было имени, судьбы, прошлого, не было и желаний, прежде составляющих почти все его существо. Солнце едва успевало вынырнуть из океана, набрать силу и сразу, словно повинуясь неумолимому закону, гасло. Колесо времени вращалось все быстрее, ничего не меняя в его жизни, он был вне времени и больше не участвовал во всеобщем кружении и смене масок.

Глядя, как катится по небу огненный шар, отшельник думал, что это «время смертных». Время богов не знает ночи и суматошного деления на дни, часы и минуты. Он был впервые в жизни по-настоящему свободен, и, может быть, даже счастлив. Но спокойствие его жизни было мнимым. Каждую минуту он размышлял, находя равновесие между противоречиями, открывал ответы на мучительные вопросы, продвигался неровными шагами к неведомой цели.

Это уединение и младенческая безмятежность природы были даны ему, чтобы обрести новые силы души и рассудка, найти место своей судьбы во всеобщем потоке и осознать таинственный зов, когда-то призвавший его на землю.

Иногда он среди ночи покидал хижину, заходил далеко по пологому дну в океан и, лежа на спине, вглядывался в молчаливый лик, склонившийся над ним, в мерцание звезд и медлительный ход созвездий. Океан укачивал его с материнской нежностью и возвращал Земле.

Мелкие события, картины и символы, которые он научился видеть и читать, открывали ему бесконечную мудрость мира. И в этом мире сиял его путь, заповедная тропа, ступени еще более глубокого понимания и единения с живым, переменчивым, подвижным миром Земли и космоса.

За время отшельничества его интуиция обострилась, и он с удивлением открывал в себе все новые способности, с каждым днем крепло его кровное единство со всем сущим в мире, и уверенный, что его слышат, он разговаривал с океаном, с Солнцем, Луной, звездами и стихиями.

Он с благодарностью принимал заботы природы: тепло и пища, кров и подобие одежды, все было даровано ему по праву сына Земли.

«Русский терминатор», мускульная машина оказался бессилен против черной магии, и теперь ему предстояло шагнуть в пропасть духовного мира и обрести иную силу. Мага создает одиночество, оно высвобождает силы души, которые прежде уходили на суету и ежеминутное осмысление тысячи ненужных вещей, теперь он учился концентрировать эту силу, и в фокусе его желания уже происходили маленькие чудеса. Под его взглядом вспыхивала сухая травинка, огонь перекидывался на ветки, и весь костер медленно разгорался на вечернем берегу. Он учился извлекать силу из слабости, из своего голода и жажды, из тоски по любимой, из молчания и мысли, и это напряжение давало необходимый настрой его духу.

Он учился воспринимать особый свет, который ускользает от обычного зрения, и вскоре мог ловить свечение живых существ, а после нескольких дней тренировок и свечение растений, более тонкое, подверженное смене погоды и фаз луны, а потом и блеск песка, и вспышки минералов на поверхности земли и внутри скал. Для того чтобы встретиться с духами, ему не нужно было разжигать магическое пламя или рисовать на песке древние заклятия: молчание и сосредоточение рождали внутренний свет, озарение, и на этот огонь слетались его незримые собеседники.

Так он открыл суть белой магии – совершенство души, духа и интеллекта рождает незримый свет. Не сила заклинаний, мантр-молитв, а сила этого света некогда обличала добрых волшебников и святых, позволяя являть добрые чудеса и исцеления.

Он знал, что этот путь открыт каждому человеку, кто сумел очистить себя от грязных привычек, грязных мыслей, грязных чувств и темных дел. Этот заповедный путь был открыт для всех, но не каждому дано пройти по нему до конца.

Отшельник сидел на берегу, вороша угли в костре. Огонь был его собеседником и другом. Он знал, что может положить руку в огонь и пламя не обожжет его, потому что теперь его суть была едина с огнем.

После яростного тропического ливня джунгли были влажными, густо парили мангровые заросли, и песок лагуны пятнисто просыхал. Отшельник смотрел на ровный золотой закат.

По узкой полосе прибоя шла девушка. Ветер играл ее волосами и сдувал в сторону легкое белое платье. Он поначалу принял ее за призрак, один из своих бесплотных гостей. Не дойдя несколько шагов, девушка опустилась на песок, снизу глядя в его лицо. Волна окатила ее, и светлое платье намокло, потемнело, облепив тело, и он упал на колени, не спрашивая, как, из каких глубин явилась она на этот остров. Они обнялись, как в первый раз, не веря ни своим рукам, ни силе объятий, ни соленой горечи на губах. Волна свалила и поволокла их сплетенные объятием тела и вынесла на белый, выглаженный отливом песок. Алексей гладил кольцо из нержавейки на ее безымянном пальце, как единственное доказательство реальности ее возвращения.

– Камелот взорвали изнутри. Наш сосновый замок был напичкан аппаратурой «Деборы коммуникейшен», и достаточно было одного импульса, чтобы все вспыхнуло. Я успела выпрыгнуть из окна и вынести Грааль. Меня схватили уже на шоссе. Этот словоблуд Натан заявил, что не убьет меня, потому что он не властен над любовью. Два месяца я провела взаперти. В одну из ночей мои тюремщики исчезли. Я только потом узнала, что в эту ночь затонул лайнер вместе с Натаном и всей его камарильей. – Захлебываясь, Сашка пересказывала ему все, что пережила за эти месяцы разлуки. – Отшельник и Кобальт собрали новый круг рыцарей чаши, оставалось разыскать тебя. И еще… Это очень важно! Я успела пройти сквозь «огненные врата» перед тем, как была сожжена лаборатория Мерлина. Теперь я такая же, как ты, твоя энергетика больше не опасна для меня!

Всю ночь они слушали неумолчный шорох набегающих волн и лишь под утро уснули, сморенные блаженной усталостью.

– Ну, ёлы-палы… Ну, ёлы-палы… Ну просто неудобно за вас, товарищи!

Алексей приподнялся с вороха пальмовых листьев, протирая глаза. Солнце бесшабашно сияло сквозь прорехи навеса. В проеме двери стоял Петёк Ладуда все в той же бессменной тельняшке. Он смущенно прикрывался рукой, словно от солнца, хотя оно било как раз ему в спину…

Алексей натянул порты и по-братски обнял Петька:

– Дружище, какими судьбами?

– Анка, на выход!

Из-за плеча Петька выглянула Аня и подмигнула Алексею смеющимся глазом.

– Мы тебя уже месяц ищем, весь архипелаг обшарили, госпитали, островные деревушки…

– Тебе привет от «рыцарей», – между делом сказал Петёк. – Всем нам поручено отыскать Грааль и доставить в Москву.

– Чаша утонула.

– Такие штуковины просто так не тонут. Кончай расслабуху. Завтра утром выходим в море. Яхта у нас прогулочная и взята на прокат до пятницы. Так что у нас еще два дня в запасе. Водолазных костюмов тоже два. Пока вы будете обшаривать дно, мы будем загорать на палубе и наоборот. Устраивает?

– Еще как!

Петёк когда-то служил штурманом на рыболовном сейнере и без труда определил тот квадрат на карте, где стоял лайнер «Деборы». Дно в этом месте поднималось, как небольшое плато, и водную толщу насквозь просвечивало солнце. Струи света дробились о подводные скалы. Алексей быстро освоился с подводным плаваньем и земля, отделенная всего полутора часами плаванья на катере казалась ирреальным затерянным миром. Он даже забыл сначала, зачем они спустились в зеленую хрустальную глубину.

После очередного погружения они долго отлеживались на горячей, пахнущей смолой палубе. В это время ныряли Аня и Петёк. До вечера они успели сделать восемь погружений. Они много раз обшарили подводную скалу, у которой в ту ночь стоял лайнер «Деборы комуникейшен», но никаких обломков крушения найти не удалось, тем более отыскать чашу в коралловых джунглях.

Вечером, усталые и печальные, они жгли костер на берегу.

Через два дня, прощаясь с островом, Алексей и Саша медленно обходили вечерний берег. Они навсегда покидали этот берег хрустальных снов и говорящих волн. Наполовину занесенная песком, на берегу лежала чаша. Ее просвеченный солнцем край изумрудно светился.

На набережной Бизанго раскинул лотки африканский рынок. Сашка и Алексей бродили среди кокосовых пирамид и ворохов бути-бути, среди подносов с кусками козьего сыра, завернутыми в пальмовые листья, между глиняных мисок с черепашьими яйцами и жареными свиными языками, между связками сушеной рыбы и клетками с квохчущей птицей, пока не дошли до платяного рынка. Здесь торговали бусами, мануфактурой, шапочками из кошачьего меха и резными статуэтками «радость туриста».