Без эпилога - Ростислав Плятт

И еще об одном хочу сказать особо. Меня всегда смущало, почему одних артистов награждают щедро чуть ли не с пеленок, а другие так и уходят из жизни, не удостоившись официального признания. От кого это зависит? Может быть, правы острословы, которые говорят, ссылаясь на Мичурина: звания не дают, звания берут, взять их — наша задача! Сейчас многие предлагают вообще отменить всякие почетные звания для актеров. И это было бы, на мой взгляд, прекрасно. Ну что с того, что А. Вертинский и Л. Русланова ушли из жизни всего-навсего заслуженными артистами, а Владимир Высоцкий вообще никакого звания не получил?! У артиста должно быть не звание, а имя.

Кстати, звание «заслуженный артист Императорских театров» давалось за выслугу лет и означало гарантию всевозможных социальных привилегий в старости: хорошая пенсия, бесплатная казенная квартира с дровами, выезд и т. п.

И последнее. Я понимаю, что решить сразу все вопросы невозможно, и потому не только другим, но и себе постоянно повторяю: терпение! Однако не могу понять, почему до сих пор Ленинградский театр комедии не носит имя Акимова, а Ленинградский театр кукол-марионеток — Деммени? Кто против того, чтобы московский театр «Сатирикон» стал театром имени Райкина?.. Ведь понятно: другого имени этим театрам не дано. Однако кто-то — имярек — не ставит свою подпись. А ведь в других случаях как легко увековечивалась память людей, о которых хотелось бы поскорее забыть.

А от кого зависит такая «мелочь», как разрешение установить доски на домах, где жили Фаина Раневская, Софья Гиацинтова, Мария Бабанова, Соломон Михоэлс, Максим Штраух, Василий Топорков? Неужели же они — кумиры миллионов — не заслужили такой чести? И Союз театральных деятелей вместе с Союзом кинематографистов не вправе сами решить все эти вопросы? Стоит ли надеяться на тех горе-руководителей, которые никак не могут выполнить собственное постановление и открыть наконец в Москве музей Романа Кармена?! Разве не ясно, что сохранять память о выдающихся деятелях прошлого — святая обязанность любого цивилизованного общества? В этой связи я вспоминаю, как В. Рындин рассказывал на вечере, посвященном А. Таирову, о том, что в Париже на здании, где в 20-е годы гастролировал Камерный театр, он увидел мемориальную доску в память об этом событии. Неужели же нельзя установить такую доску и в Москве на доме, где долгие годы жили и работали Таиров и Коонен?!

Ну а закончить я хотел бы тем, с чего начал, — с призыва к терпению! Не нужно суеты. Она наш главный враг, можете поверить моему опыту.

Признаюсь, зная Ростислава Яновича много лет, я не ожидал услышать от него и половины того, что он сказал. Плятт — один из самых талантливых и самых знаменитых учеников Завадского. А сегодня он и самый старший среди них. На нем теперь лежит моральная ответственность за нравственный климат в коллективе. Потому что он не только первый артист труппы, но и совесть театра.

Обратили ли вы внимание, как ходит по улице Плятт? Как ездит в метро, троллейбусе? Как ведет себя в очереди в магазине? Другие его коллеги, куда менее талантливые (и менее знаменитые), кажется, вот-вот свалятся под бременем собственной славы. Они несут себя так бережно, словно хрустальную вазу. Плятт об этом никогда не думает. Если он не торопится, что бывает нечасто, может обстоятельно рассказать смешную историю. И охотно выслушает вашу.

Последние полтора года Плятт трудится над книгой воспоминаний. Жизнь подарила ему встречи с удивительными людьми, многих из которых, увы, уже нет с нами. Плятт-мемуарист похож на того Плятта, которого я знаю и люблю давно. Почти ничего о себе, все больше о других. И всегда обо всех с уважением — талант доброты. Можно не сомневаться: книга Плятта воздействует на будущего читателя с той же силой, что и созданные им образы. Потому что главное свойство Плятта: всегда оставаться самим собою — в жизни, в театре, на экране.

Борис Поюровский

«Известия» 12 дек. 1988

Иллюстрации

Первая фотография. 1909 г.

С папой

C мамой

Роль от автора — Бернард Шоу. «Ученик дьявола». 1933 г.

Фон Зильберберг. 1934 г.

Репортер. «Машиналь». 1934

Банник. «Поднятая целина». 1934 г.

Мурзавецкий. «Волки и овцы». 1934 г.

Гастон. «Школа неплательщиков» 1935 г.

Скалозуб. «Горе от ума». 1938 г.

Бобровский. «Миноносец "Гневный"». 1938 г.

Болингброк. «Стакан воды». 1937 г

Фон Ранкен. «Дни нашей жизни». 1938 г.

Крогстал, фру Линде — И. Мурзаева «Нора». 1939 г.

Холостяк, Наташа — В. Лебедева, «Подкидыш», 1939 г.

Шпильберг. «Разбойники». 1938 г.

Управляющий графини. К/ф «Ветер с востока». 1940 г.

Янек. К/ф «Мечта» 1941 г.

Бармин. «Парень из нашего города» 1941 г.

Васин. «Русские люди». 1942 г.

Ермаков. «Жди меня». 1943 г.

Зоя — Г. Водяницкая, немецкий солдат — Р. Плятт. К/ф «Зоя». 1944 г.

Нинкович. «Госпожа министерша». 1946 г.

Дорн. «Чайка». 1945 г.

Сосед. «Слон и веревочка». 1946 г.

Старик. «Первоклассница». 1948 г.

К/ф «Весна». 1948 г.

К/ф «Весна». 1948 г.

Гарри Смит. «Русский вопрос». 1947 г.

Офицер. К/ф «Смелые люди». 1950 г.

Нинкович, Живка — О. Якунина. «Госпожа министерша> Фотография 1950 г.

Раевич. «Шторм». 1952 г.

 Бравура. К/ф «Заговор обреченных». 1950 г.