Гекатомба - Гарри Зурабян

В свое время, в начале эпохальной и глобальной реконструкции, мэр возжелал увидеть по сторонам городских улиц стройные кипарисы. Может, слава чахоточного курорта Ялты спать спокойно не давала, может, напротив, навевали они ему о бренности всего сущего. Бзик этот так и остался современниками неразгаданным. Но только пошли гулять по городским прошпектам пилы и топоры.

Одну из улиц после войны высаживали Димкины дед с бабкой, их однополчане, сослуживцы и соседи. Для него это было в некотором роде осквернением памяти о родных и с детства знакомых людях. С согласия Альбины он отставил на время криминал и рванул в командировку в Никитский ботанический сад. Вернулся Осенев жутко задумчивый и печальный, выдав на одной из редакционных планерок загадочную фразу:

- А знаете, господа-коллеги, это человек может быть чуркой, а дерево живое существо.

После этого вышла его статья, безжалостно растоптавшая любимую пацюковскую игришку - реконструкцию "дорогих каждому жителю улиц любимого города". Дмитрий незамедлительно был объявлен "персоной нон грата", со всеми причитающимися этому высокому статусу привилегиями в виде "волчьего билета" и "черной метки". Не последнюю роль в этом сыграла симпатичная, улыбчивая и обаятельная пресс-секретарь мэра очаровашка Лидочка Евдоха. Димка зла ни на кого не держал, с философским спокойствием восприняв данную ситуацию.

Однако, справедливости ради следует сказать, что червоточинка мести нет-нет да и покусывала его эмоциональную натуру. Женившись на Аглае, он однажды в шутку даже попросил ее продемонстрировать некие колдовские приемчики по наведению порчи. Она продемонстрировала, ни без ехидства и сарказма напомнив вековую присказку по поводу земляных работ в виде ямы. Он хорошо запомнил ее слова:

- Дима, пойми и запомни простую вещь. Нам только кажется, что мы, люди, живем по своим законам. Прежде всего, мы живем по законам Вселенной. Ее и только ее законы решают - миловать нас, людей, или наказывать. И каким должно быть наказание. Мне ничего не стоит заставить того же Пацюка писаться по ночам в постель или вообще сделать из него добродушного, безобидного идиота. А смысл? Я вторгаюсь в ипостась, где могу, но не имею права распоряжаться. Это, как ядерный чемоданчик. Он есть, можно привести его систему в действие. Но какова ответственность!

Охолони, родной мой. Оставь Богу и, поверь, он не промахнется. И наказание будет адекватно. Природа лишена эмоций, она бесстрастна, но поразительно справедлива и милосердна. Ты готов отомстить Пацюку, раскатать его в пастилу, уничтожить. Но кто знает, возможно, пройдет время и ты скажешь ему огромное спасибо за то, что он отлучил тебя от этой части городской клоаки. А за гибель живой природы, за убийство деревьев с ним расчитаются и без тебя. Сама природа. Умей ждать часа возмездия для своего врага. А, дождавшись, не торжествуй, ибо нет в этом твоей заслуги, а, значит, и... вины нет.

Глядя теперь на остатки "пиршества стихии", Дмитрий с благодарностью вспоминал урок, преподанный ему Аглаей и внутренне испытывал удовлетворение, что не откопал тогда топор и не вышел в запале на тропу войны. Зато нынче по ней со свистом и гиканьем, роя копытами землю, во весь опор понеслась тачанка оппозиции. В какой-то степени Дмитрий был согласен с оппозиционерами. Все, о чем, надрываясь, они сегодня вещали словами "истины и правды", используя свой "независимый орган", было очень близко и к истине, и к правде. Все так. Но Осенев был из породы людей, которые всегда с подозрением и осторожностью относятся к пророкам, приходящим после драк и войн. К пророкам, до поры молчащим и начинающим нести в народ великие идеи только тогда, когда точно известено, что за эти идеи не распнут на кресте, не вздернут на висилице или не отправят в газовую камеру. Он с подозрением и осторожностью относился к пророкам, свившим добротные, надежные гнезда, с крепкими запорами и натасканными сторожевыми псами. Для того, чтобы быть понятым и оставить след в истории, в народ надо идти в рубище, а не въезжать на золотой колеснице или "мерседесе". Есть, правда, экстремалы, ухитрявшиеся въезжать на бронивике или танке. Но с годами это делать все труднее. А идея нуждается в ежедневной подпитке...

Нынешняя реальность была такова, что подпитки, как таковой, и не требовалось. Все и за всех с "успехом" решила матушка-природа, в очередной раз мордой ткнув неразумных гомо в то, откуда они, по словам Священного Писания, и вышли - в грязь. В эти дни в городе, как и все предыдущие годы, не хватало воды, света, газа, приличных условий жилья и работы, зарплаты и любви, надежды и милосердия. Но зато в избытке было грязи - обычной, из которой в детстве все мы так любили лепить "кулички" и "пасочки". И грязи человеческих взаимоотношений. Есть лицо стихии и есть оскал человека перед ее лицом.

Стихия, помимо материального ущерба, унесла жизни пяти человек. Оппозиция страстно призывала родственников погибших и пострадавших подать на Пацюка в суд, завести уголовное дело, наложить арест на имущество. Накануне, читая "независимый орган", рассматривая сделанные во время наводнения фотографии, Осенев поймал себя на мысли, что газетные материалы - результат не столько праведного гнева и сострадания, сколько, как это не кощунственно звучит, тайной, тщательно завуалированной и скрытой радости по поводу того, что, наконец-то, появилась стоящая тема, с помощью которой можно наверняка припечатать мэра к позорному столбу, а если ее постоянно подогревать, то довести и до общественного линчевания. Действительно, почему это мэр лично не гнал руками потоки воды в сторону пролива?! Хотя, надо сказать, Пацюку еще повезло, что он был мэром Приморска, а не печально известных Помпей или Геркуланума. А то, глядишь, обвинила бы его местная оппозиция в том, что собственной задницей не заткнул жерло Везувия. Думая обо всем этом, Дмитрий в которой раз мысленно поблагодарил жену за мудрый и своевременный совет. В том, что случилось с городом и мэром его вины нет.

Но в данный момент, подходя к зданию исполкома, его занимали несколько иные мысли. Он терялся в догадках, с какой, собственно, стати Пацюк лично пригласил его, Осенева, на пресс-конференцию и даже - подумать страшно! согласился на эксклюзивное интервью. Это после всех-то Димкиных "художеств" и, зная об его "специализации" в газете. Осенев взглянул на часы, отметив, что до начала есть время. Ему захотелось подождать на улице. Он выбрал свободную скамейку. Присев, закурил.

Мимо шли люди. Слышно было, как в порту работают краны, гудят корабли. По дороге с сиреной промчалась "скорая" и его мысли, по ассоциации, перескочили с размышлений о Пацюке на Машуню Михайлову. "Что она могла узнать? - в который раз задавал Осенев себе этот вопрос. - Врачи говорят, что не могут объяснить причины коматозного состояния у нее. А что они вообще сегодня могут?! - чувствуя, как наливается желчью, разозлился Димыч. - Докатились, собственные анализы в больницу за деньги таскаем! Ладно кровь, а моча, какашки? Это ж натуральное, органическое удобрение. А если еще в какашках яйца глистов - вообще улет! Они хоть и не занесены в Красную книгу, но все-таки фауна родного края... Осенев! - резко одернул себя Димка. - Совсем спятил, что ли?!! При чем тут глисты? У тебя коллега в реанимации какие сутки лежит, один из знакомых в СИЗО парится, жена по ночам неизвестно где шляется, любимый редактор, по всему видать, и не думает возвращаться - сказала же: без интервью у мумии не вернусь... Бедная Долина царей... А у меня потихоньку едет крыша. Черт возьми, ну, зачем, зачем, спрашивается, я главарю администрации понадобился?!! Заказная статья в защиту? Так он знает, что за мной ни одной "левой" статьи не числится. Тогда зачем? Думай, Димыч, думай. Осведомлен, значит, не побежден. Маньяк? Черт, за "слона"-то и забыл... Ладно менты, у них, что ни улица, то праздник. Отрапортовали, отчитались и... в архив. А вот, кстати, что-то Панкратов помалкивает... И что у них с Аглаей? В государственном, естественно, смысле. Хотя... А вдруг? Да ну, Осенев, - полный бред! А если и не бред, то радуйся: тебе изменяет, а не Родине. А ну их всех к бабушке Еве! Делу - время, потехе - час, вот и оторвемся сейчас по полной программе на пресс-конференции - то еще аншлаг-шоу, в лучших традициях русских народных сказок.". Дмитрий поднялся и быстро зашагал по направлению к исполкому, на ходу вполголоса напевая репертуар времен Гражданской :

- Дан приказ ему на Запад,

Ей - в другую сторону...

Он присел в заднем ряду, спрятавшись за спинами коллег из изданий, являвшихся, говоря языком военным, "условным противником". Впрочем, отношения шефов никоим образом не влияли на взаимоотношения рядовых сотрудников. Они легко делились друг с другом новостями, ходили друг к другу в гости, пили, выезжали "на природу" (бедная природа!), крестили детей и вели себя достаточно независимо, не переходя, однако, черту, за которой вполне могло замаячить конкретное увольнение - за "несанкционированную связь с конкурирующим изданием". Впрочем, Приморск издавна считался кузницей не только талантов, но и дураков. Справедливости ради следует отметить: первых было больше. Зато после-е-едние оказывались настолько колоритными и яркими фигурами, что вошли в мировую историю.