Максим Галкин. Узник замка Грязь - Федор Раззаков

– Неужели ни разу не было соблазна поработать в новогоднюю ночь? Ведь известно, что в это время артист может заработать больше, чем за месяц…

– Вы знаете, в новогоднюю ночь не хочется выступать. Иначе появляется стойкое ощущение потерянного праздника. Даже если ты в хорошей компании, на тусовке, всем весело и замечательно, все равно – как будто ты на работе, а это мешает расслабиться и почувствовать праздник. Скорее всего, предпочту встретить Новый год дома…

Взгляд его скользит по витринам и останавливается на оригинальном предмете загадочного назначения – хрустальный крутящийся шар на деревянной основе, в которую вмонтированы какие-то приборы. Оказывается, это своеобразная настольная метеостанция: гигрометр, измеряющий влажность воздуха в помещении, термометр и часы. Максим долго рассматривает понравившуюся вещь, видимо, решая, кому ее подарить, потом со вздохом отставляет в сторону. «Себе бы купил, – говорит он, – а вот среди моих близких нет человека, которого бы эта штука особо порадовала».

Ну как было после этих слов не поддаться соблазну сделать подарок к празднику любимому артисту! Тут же покупаем прибор и торжественно преподносим его Максиму: «С наступающим Новым годом!» Галкин искренне обрадован и растроган. «Вот это сюрприз! Спасибо! Благодаря «Отдохни!» теперь у меня с температурой все будет в порядке», – смеется он.

– Максим, что пожелаете нашим читателям в наступающем году?

– Не скупитесь в проявлении чувств и эмоций, не бойтесь растрачивать себя. Живите на полную катушку!».

А вот еще одна публикация – интервью Галкина «Московскому комсомольцу», из которого приведем некоторые отрывки:

«– Вы как-то сказали, что юмора на ТВ становится слишком много…

– А шо, нет (смеется)?

– Имели в виду какой-то особенный юмор?

– Нет, весь юмор. Особенно мне нравится последняя тенденция, которая осложняет мне жизнь как юмористу. Юморист должен преломлять жизнь в смешном аспекте. Так вот наше ТВ и так уже все искривило! Звезды уже и на льду катаются, и на паркете танцуют, и с какими-то куклами в Занзибаре борются, и в форте змей кусают… И чего только они не делают! И когда я в своем шоу хочу что-нибудь необычное с ними сделать, я думаю: «А что с ними еще делать? Когда все уже сделали!». Уже хочется найти простого человека и с ним что-то придумать. Но я уверен, как только я придумаю юмористическое шоу с трактористом, все! Трактористы будут на всех каналах. Они будут петь, кататься на коньках, танцевать, пока всем это не надоест. Трактористы – это, к примеру, они ни в чем не провинились.

Появляются какие-то удачные проекты. Но они эксплуатируются так, что сил больше нет. Юмор – это же сосуд, имеющий дно. Если из этого кувшина постоянно разливать по чаркам, то в кувшине ничего не останется. А пустой он никому не интересен. Так же и в юморе. Человек должен иметь колоссальный багаж, чтобы подвергнуться такой растиражированности и остаться еще с чем-то. Я поэтому всегда прошу вырезать меня то тут, то здесь. Но все равно у людей ощущение, что меня много. Но они не представляют, сколько бы меня было, если бы я соглашался на все, что мне предлагают. Иногда, когда я вижу очередное хохочущее лицо зрителя, у меня возникает ощущение, что я в дурдоме нахожусь. Все должно быть гармонично. Переесть можно все, что угодно. Зачем постоянно кушать черную икру? Попробуйте что-нибудь другое.

– Случалось так, что у вас появлялись недоброжелатели после пародий на них?

– Прессинга не было. Бывает, через третьих лиц передают, что тому-то не понравилось. Но, к сожалению, юморист не может угодить всем. Да и потом я в принципе добрый. Вы посмотрите на остальных. С появлением некоторых молодых юмористов все должны оценить мою доброту. Сейчас прикладывают гораздо больше и сильнее…

– Есть такое понятие, как вхождение в образ?

– Погружение в образ? Это очень смешной вопрос. Никакого погружения в образ не существует. Это как пальто на себя надеть. Это ты же, но в другом пальто. Я примеряю на себя не только голос и жесты, но и темпоритм мышления. Я не выхожу и не вхожу в образ. Я не проживаю его по системе Станиславского, никакой внутренней борьбы!..

– Говорят, что публичный человек должен появляться на некоторых мероприятиях даже тогда, когда ему этого не хочется. Согласны?

– Это зависит от того, какую дорогу ты выбрал. Я тут включил телевизор, а Ксения Собчак в сериале про себя рассказывает: «Как хорошо мне! Я не пою. Мне не надо снимать клипы. Я пришла, мне все рады. Мне не нужны продюсеры». Молодец! Она не поет, не пишет песни, но благодаря какому-то дикому появлению во всех тусовках, к ней приклеился ярлык светской львицы, ее стали узнавать. Все знают, кто такая Ксения Собчак. А это уже половина дела. Она уже персонаж шоу-бизнеса. Собчак – это наш вариант Перис Хилтон. Понятно, что у нее не столько денег, сколько у Хилтон, но и у той, и у другой – имя. Хилтон уже альбом записала, может быть, Ксения сейчас запоет. Вот это тот путь, когда надо ходить на светские мероприятия. Мне не надо, потому что меня и так много на ТВ. Я выступаю, я веду программу, я пою, если к этому еще добавить тусовку, будет ощущение, что я везде, что со многими персонажами и происходит. По уму мне это не нужно, да и по сердцу тусовка мне не близка. Я не люблю всего этого. Я не понимаю, что там делать? Я не выношу дежурных «здрасьте», «до свиданья». Я человек публичный, значит мне нужно держать лицо. Даже бутерброд в рот не засунешь, потому что тебя с этим бутербродом сфотографируют. Тут же надо многих не забыть, кивнуть, а для этого мне нужно надеть очки, потому что из-за своей близорукости я могу кого-нибудь не увидеть, не поздороваться. А некоторые обидятся. Это такая работа! Но у меня есть другая работа. А это значит, что на тусовки у меня нет ни сил, ни желания, ни времени. Вот я туда и не хожу.

– Слышал, что вы не пьете и не курите? Говорят, что даже не пробовали ни разу, это так?

– Никогда не курил, но спиртные напитки я пробовал. Могу выпить 50 граммов коньяку, но не более того.

– Но какие-нибудь вредные привычки вам присущи?

– Вредные привычки? Я борюсь с непунктуальностью. Это вполне вредная привычка. Моя вредная привычка – поздно ложиться. А поздно ложиться, значит, можно проспать.

– Бывают такие моменты, когда вы говорите себе: «Что-то я устал уже народ веселить?»

– Конечно, бывают.

– Что делаете?

– Не веселю. Это совершенно нормально. Я, естественно, устаю от того, что делаю. Не столько устаю веселить, сколько от самого себя. Я постоянно меняю свою юмористическую программу. Старые номера приедаются. Но иногда народ просит, как это было в Петербурге: «Хотим про Красную Шапочку!» И они не понимают, что нельзя рассказывать постоянно с тем же успехом один и тот же монолог. Им хочется послушать, но это не песня. Но мне достаточно пару дней не повеселить, как я уже ищу публику…».