Схаас - Игорь Мерцалов

Прислушавшись к себе, Джон осознал, что на задворках сознания у него царит полнейший кавардак. Помимо воли он пытался сравнить эльфа с одноименными литературными и кинематографическими персонажами — безрезультатно. Взор эльфа был непроницаем. Он не вызывал чувства опасности но, может быть, лишь потому, что не вызывал и никаких чувств вообще?

— Мы выслушаем тебя, — сказал Джон. В сущности, другого ответа он дать и не мог. Эх, жаль, имя у него… не вполне удобозапоминаемое. — Расскажи нам что хочешь, Ан…

— Аннагаир, — подсказал эльф. — Имя мое непривычно для вашего слуха, но когда-то меня называли проще: Ангир. Называли люди… некоторые.

Не спрашивая, он сел во главе стола, на место Финна. Старик устроился у очага. Пин успел куда-то исчезнуть.

— Возможно, мой рассказ покажется вам долгим, но, ручаюсь, он имеет отношение к вашему походу, насколько мне известно о его цели.

— Могу ли я спросить, откуда нашему собеседнику вообще что-то известно о нашем походе? — все еще хмурясь, осведомился Бенджамин.

— Не будем торопить рассказчика, — сказал Джон. — Мы слушаем тебя, Аннагаир.

Глава 15

ОКО ЗАКАТА

Истер нечасто сдерживала себя в выражениях, и Длинный Лук, возросший в среде, где манеры общения несколько отличались от монастырских норм, к этому привык. Однако сейчас даже поежился в седле.

— Что-то случилось? — спросил он, уверившись, что поток брани иссяк.

— Да, чертово семя, случилось! — прорычала юная ведьма, яростно потирая виски. — То, чего я опасалась. Ах, проклятье, как же это не вовремя! Теперь совсем нельзя медлить, нельзя. Пришпорь дохлятину, хоть до места доберемся пораньше.

Они подстегнули лошадей. Довольно долго ехали молча. Истер напряженно размышляла, Длинный Лук не решался ее отвлекать. Потом любопытство взяло верх:

— Ты расскажешь, в чем дело?

— Заткнись.

Длинный Лук рванул поводья и чуть не выпал из седла: его кобыла, резко остановившись, взвилась на дыбы.

— Постой-ка, девочка моя! — рявкнул он. — Ты о чем-то забыла. Мы вместе делаем одно дело. И я еду, чтобы сунуть голову в пасть какой-то неведомой твари, — по твоей просьбе, а не по приказу. Запомни это!

Мгновение он был уверен, что Истер испепелит его на месте, но взор ее быстро угас.

— Прости меня, дорогой. — Склонив голову, она подъехала поближе. — Я не хотела… Но из мира духов пришли дурные вести. Очень дурные.

— Мне кажется, я имею право знать, — сухо заметил Длинный Лук.

Интересно, а ведь совсем недавно он бы ни за что не согласился вникать в колдовские дела. Вправду ли они обрели для него значение, или это просто гневное упрямство? Истер так и не решила окончательно. Зато с удивлением поймала себя на неком подобии чувства вины. А может, и на самом этом чувстве — ей, сказать по совести, не с чем было сравнить ощущение.

— Прости меня, — еще раз сказала она. — Едем, я расскажу по дороге.

Вновь застучали копыта. Тропа, по которой они двигались, уже почти исчезла, впереди расстилалось нагромождение валунов, пересеченное распадками и промоинами, поросшее чахлым ольшаником и вереском. Лошади ступали осторожно, но скорость сбавили ненамного: Истер уверенно вела их, безошибочно выбирая путь.

— Этот юродивый, что нанес тебе оскорбление, — начала она, собравшись с мыслями, — появился в наших краях неспроста. Он прибыл на помощь Рэдхэнду. И я боюсь, в его силах сделать нечто важное… чего мы не должны допустить. Только что он покинул замок. Хотя нет, думаю, он сделал это на рассвете. Духи вблизи замка все слабеют, они не смогли сообщить новость вовремя.

— Так что, его нужно перехватить?

— Теперь уже не удастся. Если только тролли сумеют хотя бы задержать его, я обращалась к ним с просьбой… Но я сомневаюсь в этом. Нет, мы должны опередить его.

— Как мы это сделаем? И чего он все-таки хочет?

Длинный Лук все еще был раздражен, но теперь скорее нечеткостью ответов. Истер посмотрела ему в глаза:

— Спроси меня об этом попозже, дорогой. А сейчас мне нужно многое обдумать. Нас ждут немалые испытания, и малейшая ошибка погубит нас.

Вновь воцарилось молчание. Длинный Лук скучал: прерывать размышления Истер уже не хотелось, а самому в голову ничего толкового не приходило. Потом вспомнились удивительные доспехи, уложенные сейчас в дорожные сумки, и он стал думать, почему Истер не позволила ему сразу в них облачиться. Только лук и стрелы с жутковатыми именами разрешила нести на спине, все остальное велела до поры убрать. Даже Цепенящее Жало, ни в какой сумке, конечно, не поместившееся, она обернула куском ткани и повесила на луку седла Голиафа. Ничего внятного о проклятии, что тяготело над этим оружием, она не сказала, и Длинному Луку оставалось только недоумевать. Дыхание Тьмы не внушало ужаса, не леденило сердце, не замутняло взор — так в чем же дело?

Так ни до чего и не додумавшись, Длинный Лук стал озираться по сторонам. А вокруг, как назло, и смотреть-то было не на что. Вроде бы совсем недалеко они отъехали от обжитых краев, всего миль пятнадцать от Веселой Лошади в направлении Драконовой горы, а как будто в другой стране очутились: бурелом, скалистое крошево, чахлая поросль; неверная, изобилующая коварными распадками земля, иссушенная на всхолмьях и гнилая в низинах. Совершенное безлюдье, да и как здесь жить? Ногу и то поставить некуда, без способностей Истер они заплутали бы еще на первой миле.

Хлам, вот на что это было похоже. Будто резвились тут некогда злобные и туповатые великаны, все переломали, напакостили и, успокоившись, ушли. Тем удивительнее посреди застарелого беспорядка смотрелась ровная площадка футов шестьдесят в поперечнике, на которую путники вышли к вечеру. Она была окаймлена почерневшими от времени, давно засохшими деревьями, а посреди нее выстроился круг обветренных камней. Нет, скорее, каменных плит, грубо вытесанных столетия назад, установленных в строгом, теперь уже непонятном порядке; тогда их покрывали рунические письмена, теперь лишь их полустертая тень осталась на серых боках.

Порыв холодного ветра заставил Длинного Лука поежиться. Неуютное местечко, что и говорить.

— Так мы сюда спешили?

Истер молча покинула седло и вошла в круг камней. Лук последовал за ней. Оказалось, внутри кольца имелось еще одно, поменьше, его составляли скальные обломки не более локтя высотой. И даже вождь Зеленой Вольницы, весьма смутно представлявший себе предназначение этого места, догадался, что рисунок внутреннего камня нарушен.

— Ты знаешь, что это такое? — спросила Истер.

— Языческое капище, — пожал он плечами. — Колдовской круг.

Истер слабо улыбнулась:

— Нет, дорогой, это кое-что пострашнее. Куда как страшнее… Это Врата.