Дракон мятежной королевы - Екатерина Вострова

Киара отстранилась, зябко обхватила себя руками и отрешенно покачала головой.

– Нет, – донеслось до него. – Я хочу… Амоа, прошу тебя. Скажи мне, что ты не причастен к проклятию. Что ты не виноват в нем.

Он хотел ее успокоить. Сказать, что не виновен. Но слова застряли в горле. Что-то внутри противилось ответу.

Киара вздохнула, покачала гловой и произнесла с горечью:

– Прости. Не надо было говорить все это. Я узнала кое-что о родителях, и… Это безумие думать, что виноват еще и ты. Не знаю, что мне со всем этим делать. Я совсем одна и…

Амоа приподнял ее лицо за подбородок и произнес практически по слогам:

– Не одна. Я здесь. Я рядом. Только дай знать мне знать, что тебе нужны мои крылья.

– Мне не нужны твои крылья. – Когда он это услышал, внутри что-то оборвалось. Но тут Кая подняла взгляд и сказала то, что он и не надеялся услышать: – Мне нужен ты.

Это был единый безумный порыв двух сердец.

Поцелуи Амоа стали жарче, настойчивее, и тело королевы чутко откликалось на них. Кая прижималась к нему, задыхалась, теряясь в ощущениях. Амоа исступленно ласкал ее, сквозь плотную ткань ощущая каждый ее мягкий изгиб. Проводя руками по ее груди, он мечтал раздеть Киару, чтобы почувствовать под своими пальцами разгоряченную кожу, а затем покрыть поцелуями это податливое тело.

Киара откинулась назад, разрешая, позволяя ему большее.

Взмахом руки Амоа трансформировал стол в мягкую софу, еще взмах – дверь комнаты надежно закрылась, чтобы на этот раз уж точно никто не посмел помешать. Ее тело послушно изгибалось, мужчина чувствовал ее напряжение, желание. Киара тянулась навстречу, сама сорвала с него рубашку, сама скинула платье. И от этого он заводился еще больше.

Наконец-то она предстала перед ним обнаженной. Совершенная. Идеальная до безумия.

Губы Амоа нежно коснулись ее груди. Язык прочертил дорожку до чувствительного соска и издевательски медленно обвел его. Не сдержавшись, мужчина чуть закусил его зубами, доводя девушку до грани одним только этим действием. Киара тяжело задышала и подалась вперед, разрешая творить с собой все, что угодно.Ее щеки раскраснелись от стыда и наслаждения.

Пальцы нианца уже нагло исследовали девичье тело: прошлись по животу и спустились ниже, к бедрам, скользнув под белье. Амоа навалился на Каю сверху и нетерпеливо развел коленом ее ноги в стороны, открывая себе больше доступа. Она не отстранилась, напротив, выгнулась, прижалась к нему и шумно втянула воздух, когда его ладонь накрыла самое чувствительное место. Амоа поглаживал, кружил подушечками по нежной коже, наблюдая за реакцией Киары. В ее глазах плясали искры желания.

Она была готова.

Впрочем, как и он сам. Сдерживаться становилось все сложнее. Хотелось взять ее здесь и сейчас. Заставить стонать от удовольствия – в голос, громко, бесстыдно.

Но отчего перед глазами вдруг начали вставать странные сцены, которые Амоа прежде не видел? И то и дело казалось, что дышать мешает обступающая со всех сторон черная липкая жижа.

Лучше бы он ушел, когда Киара ему приказала. Лучше бы он отступил.

Это было гораздо лучше, чем разбередившаяся старая рана, о которой он так надолго забыл.

Почему сейчас?

Старая боль, которая, как притаившийся хищник, все это время была рядом и только и ждала своего часа.

– Давай же! – отвлекла его от собственных переживаний Киара.

Почудились знакомые командные нотки, нетерпение. От ее голоса его боль на мгновение отступила, как тень отступает от яркого света.

Амоа замешкался, но Киара сама толкнулась навстречу. Пораженно охнула, сжала до боли ногтями его спину, оставляя на ней кровавые царапины, прикусила губу.

Амоа удивился:

– Ты еще не… – договорить не успел.

Его королева сердито на него посмотрела, и этот взгляд словно говорил: «Только попробуй что-нибудь сказать!»

Он должен был что-то сказать, сделать? Наколдовать магических бабочек? Цветы? Что там обычно добавляют для романтики? Может быть, надо вина, чтобы она расслабилась?

Но Амоа словно перенесся во времени и пространстве. Не Диагон. Нет. Какое-то другое, бесконечно далекое место. Было сложно думать о чем-то другом…

– Создатель, только не говори, что ты тоже девственник и не знаешь, что делать дальше! – язвительно проговорила Киара. – Действуй уже!

Второй раз просить не пришлось, он начал двигаться, ускоряя темп. Вот только внутренняя тьма вернулась вместе с тупой болью. Амоа плохо понимал, что делает, где он, что за женщина находится рядом с ним. Перед глазами вспыхивали и гасли звезды, и в миг наслаждения ему на мгновение показалось, что он сжал слишком сильно, и чужое тело обмякло в его руках.

Амоа встрепенулся, какое-то время приходя в себя, а затем смысл произошедшего дошел до него.

Он… убил ее?

Сердце подскочило, а затем словно рухнуло. Нианец дрожащими руками принялся проверять пульс. Валаад! Что же он натворил?!

– Что ты делаешь? Ты же задушишь меня так, – ударила его по руке Кая, отталкивая в сторону. – С ума сошел?

Жива…

Амоа потряс головой, пытаясь понять, что же он только что видел. В ушах странно звенело.

– С тобой все в порядке? – спросила Кая и прищурилась, расслабленно откинувшись на мягкой софе. – Ты точно не был девственником?

С ним определенно не было все в порядке, но мужчина не мог понять, что не так. Все было неправильно. Она же только что умерла. Он сам убил ее… Он виноват. Он монстр, он убийца…

Дышать становилось с каждой секундой все сложнее. Покачиваясь, Амоа направился к выходу.

– Создатель! Не смей вести себя так, словно ты пастушка, которую взяли силой разбойники! – услышал он позади слова Киары.

Какая-то мысль отчаянно поглотила сознание, но он не мог поймать ее, хоть и понимал при этом, что это что-то важное. Стоит только понять – и все встанет на места.

Мужчина почувствовал на себе постороннюю магию – это Киара привела взмахом руки в порядок его одежду, когда он выходил.

Амоа шел неровным шагом, без цели, без смысла. В каждой тени ему чудились незнакомые лица, в ушах звучали незнакомые голоса. Кто он? Где он? Куда идет? И почему он не может отгородиться от разрывавшего на части зудящего чувства? Кто-то забрал у него всю радость и счастье, и ничто никогда уже не будет хорошо. Ведь этот «кто-то» – он сам.

Амоа что-то сделал. Кого-то убил. Быть может, Киару?

Как он мог? Ведь она дорога ему. Одна в целом свете. Как он мог так поступить?

Будь он проклят!

Мужчина не знал, сколько времени бесцельно бродил по коридорам замка… или это и не коридоры вовсе? Это тоннели внутри каменной горы. И он здесь один. Навеки один. И она не придет. Не спасет. Ведь она уже мертва. Он сам убил ее.

Ему чудился запах дыма, а может быть, что-то и вправду горело. Но огонь не был ему страшен, и ему не было до этого никакого дела.

– Господин