Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009) - Михаил Ненашев

Вместе с тем утверждаю: М. Суслов был личностью. Он был одним из тех, кто верил в коммунистическую идею, таким же верующим из лидеров партии того времени я бы назвал еще Ю. Андропова. Он лишен был какой-либо позы: всегда оставался самим собой – высокоорганизованным человеком, педантом с манерами учителя времен царской гимназии. Всегда четко, лаконично, не позволяя славословить, вел секретариаты. Только чрезвычайный случай мог стать причиной того, что секретариат мог продлиться более часа. На выступления – 5 – 7 минут. Не уложился – уже через минуту М.А. Суслов говорил «спасибо», и смущенный оратор свертывал свои конспекты. Признаюсь, М.А. Суслова мы, участники тех заседаний, редакторы газет В. Афанасьев, Л. Толкунов, вспоминали не раз, когда его председательское место в секретариате ЦК заняли Черненко, Горбачев... И неудержимые многочасовые словопрения захлестнули мутной волной заседания исполнительного органа партии.

Четкая организация работы секретариата, следует, однако, признать, не отличалась особым творческим подходом. Его проявить было просто невозможно, ибо все шло из года в год по строго заведенному порядку и подчинялось только аналогам. Докладывают, к примеру, от Академии наук: «В Сан-Франциско состоится 7-й Международный конгресс океанологов, от СССР поедет группа ученых, просим согласия». М.А. Суслов обязательно спрашивал: «А на предыдущем 6-м конгрессе сколько было советских ученых?» Докладчик, заранее подготовленный к этому вопросу, без заминки отвечал, что на 6-м конгрессе наша делегация была больше и затрат было тоже значительно больше, в результате следовало согласие на утверждение. Если же на рассмотрение секретариата предлагалось что-то, не имеющее аналогов, скажем, к примеру, впервые должна проводиться конференция по проблемам разоружения, да еще с участием социал-демократов, следовала реплика-вопрос: «Впервые?», затем возникала пауза, и за ней следовало привычное многозначительное: «Надо подумать». «Подумать» в устах Суслова означало, что решение секретариата по этому вопросу, не имеющему аналогов, не будет принято и к нему уже не стоит больше возвращаться.

Не могу не сказать и о том, что М. Суслов по своему опыту, знаниям, общей культуре был на голову выше других секретарей, таких как А. Кириленко, И. Капитонов... Он был изощренным тактиком, олицетворяющим всю практику и все изменения политики партии от Хрущева к Брежневу, где он, несомненно, играл первую скрипку. Именно он был тем человеком, который больше других сделал, чтобы застудить оттепель и предать забвению все то, что было провозглашено на XX съезде КПСС. Со смертью Суслова ушла целая эпоха, ибо он был одним из последних представителей сталинской школы, ее наследником и продолжателем в позиции, в стиле и методах работы.

В аппарате ЦК КПСС работали разные люди, и было бы несправедливо и нечестно в угоду нынешним конъюнктурным пристрастиям рядить их всех в черные одежды. Я уже говорил о том особом положении, которое занимали в аппарате помощники секретарей ЦК КПСС. Но и помощники не были по своим личным и профессиональным качествам одинаковыми. У Л.И. Брежнева в ближайшем его окружении, кроме представителей так называемой днепропетровско-кишиневской хунты, как ее тогда именовали в аппарате ЦК, в лице известных всем своими недобрыми закулисными кознями Н. Щелокова, С. Цвигуна, Г. Цинева, С. Трапезникова, В. Голикова, Г. Цуканова, были люди и совсем другой школы и культуры, такие как А. Александров-Агентов, А. Блатов... За время пребывания в аппарате ЦК КПСС мне так и не стало известно, чем был занят и был ли вообще занят каким-либо полезным делом официальный помощник Генерального секретаря ЦК В.А. Голиков. Кроме его охотничьих и застольных пристрастий, о нем мало что было известно. Зато я и мои коллеги хорошо знали и сотрудничали с помощниками Л.И. Брежнева – А.М. Александровым и А.И. Блатовым.

Среди людей, хорошо известных мне многие годы, не могу назвать другого обладающего столь разносторонними знаниями и редкой памятью, как Андрей Михайлович Александров. Эрудиция и высокая культура этого человека всегда сочетались с удивительной простотой и доброжелательностью. Закончив в 1940 г. Ленинградский университет, А.М. Александров все годы войны работал в Швеции в советском посольстве, где был одним из ближайших сотрудников известного советского посла А.М. Коллонтай. Пройдя хорошую школу дипломатической работы и владея практически всеми европейскими языками, он после продолжительной работы в Министерстве иностранных дел, где он исполнял должность советника А.А. Громыко, в 1963 г. оказался в роли помощника Л.И. Брежнева, а затем единственный в своем роде пребывал помощником всех последующих генеральных секретарей ЦК КПСС до самого того времени, пока не попросил Горбачева отпустить его на свободу. Знаю, сколько больших государственных дел свершил и от каких многочисленных глупостей во внешнеполитических решениях избавил ЦК КПСС этот человек.

Доброй памятью отмечены многочисленные встречи и профессиональное сотрудничество с Анатолием Ивановичем Блатовым – человеком неторопливым, но мудрым и добропорядочным в отношениях к людям.

Время – это прежде всего люди с их характерами, отношениями, поступками. Время работы в ЦК КПСС, в газете «Советская Россия» отмечено и многими мрачными фигурами, которые тоже в немалой мере отражали его черты, являли собой предупреждение неотвратимости перемен, неизбежности крушения власти партийной элиты. Среди этих наиболее одиозных фигур того времени заметно выделялись своей влиятельностью и вельможностью Г.С. Павлов и К.М. Боголюбов. Первый – управляющий делами ЦК КПСС, второй – заведующий общим отделом. Эти люди (по сути, завхоз и старший учетчик исходящих и входящих бумаг) довольно продолжительное время были в аппарате ЦК КПСС лицами, пользующимися практически неограниченной властью. Без их участия и протежирования в ЦК КПСС нельзя было решить ни один вопрос. В их приемные робкими просителями приходили не только мы, жалкие, бесправные главные редакторы центральных партийных газет и журналов (вносящие основную часть средств в доход ЦК), униженно прося помощи и вымаливая решение насущных материальных нужд, но и заведующие отделами и секретари ЦК.

Замечу еще раз: когда вельможа дряхл и немощен, наступает время буйства и всевластия челяди. Для этих представителей партийной всемогущественной челяди не было ничего невозможного и ничего недозволенного. Они, как в собственной лавке, распоряжались финансовыми и материальными средствами ЦК КПСС, обеспечивая в первую очередь себя. Свою «многотрудную и героическую деятельность» сами они оценивали чрезвычайно высоко и потому посчитали нужным удостоить себя с высочайшего одобрения званиями Героев Социалистического Труда и лауреатов Государственной и Ленинской премий. Клавдий Михайлович Боголюбов считал для себя вполне дозволенным регулярно получать в Политиздате солидные персональные авторские гонорары за издаваемые аппаратом сборники документов и материалов ЦК КПСС. О полной утрате каких-либо нравственных тормозов и правил приличия свидетельствовала последняя уникальная акция Клавдия Боголюбова: включение себя собственной рукой в список для награждения орденом Отечественной войны как участника войны, не принимая в ней никакого участия. Г. Павлов, К. Боголюбов и подобные им тоже отражали своей жизнью и поступками облик своего времени, выражали его суть и черты. Непродолжительный период работы Ю.В. Андропова в роли первого партийного руководителя – сторонника жесткой системы управления не мог оставить какого-либо заметного следа в стиле работы аппарата ЦК. Краткое партийное правление Ю. Андропова оказалось лишь потенциально обещающим, снова разбудившим у многих давно погасшие надежды. Ныне существует много крайних суждений об Андропове от Федора Бурлацкого и до Михаила Горбачева. В этих суждениях при всех различиях преобладает одно общее стремление характеризовать Ю. Андропова как человека, не способного на радикальные решения. Непродолжительная деятельность Ю. Андропова в роли генсека КПСС еще ждет своего объективного исследователя. Здесь же скажу, что я не разделяю стремление принизить его роль. Считаю, что судить о нем нужно по тому, что он сам успел сказать, ничего не добавляя. Я имею в виду его известную статью «Учение К. Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», опубликованную в начале 1983 г. в журнале «Коммунист», выступление на июньском Пленуме ЦК КПСС в 1983 г.

В этих выступлениях Ю. Андропова внимательный читатель может обнаружить весьма критическое отношение к достижениям социализма и впервые сформулированную задачу о необходимости совершенствования развитого социализма, представляющего исторически длительный этап. В указанном выступлении на пленуме он еще более определенно заявил, что «если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся...». Думаю, что только в этих принципиальных замечаниях нетрудно увидеть обоснование необходимости радикальных перемен в нашем обществе. И нас не может дезориентировать при всем старании недавнее интервью М. Горбачева «Независимой газете» (11 ноября 1992 г.) под многозначительным заголовком «Андропов не пошел бы далеко в реформировании общества».