Игра (ЛП) - Карина Хейл

— Не беспокойся об этом, — говорю ему, закрывая глаза и прижимаясь головой к его груди. — Глупая девчачья болтовня.

— Ммм. Прости, что сбежал вот так, — шепчет он мне в макушку. — Я не мог там находиться.

Не уверена, имеет ли он в виду вино или вообще обстановку за столом, так что я не говорю ничего, лишь:

— Мне тоже хотелось выбраться оттуда.

— Хорошо, — бормочет он, рука скользит по моему бедру. Хочу, чтоб он спустился ниже, между моих ног, и приподнял подол платья, но вместо этого он берет меня за руку.

— Иди сюда.

Он ведёт меня по длинному, огромному, напоминающую пещеру залу, пока мы идём, звук моих босоножек эхом отражается от стен. В конце висит большое изысканно украшенное зеркало, и холл разделяется надвое. С левой стороны он заблокирован тяжёлой дверью, а справа закрытые от пола до потолка железные ворота между комнатой и тем, что похоже на зону обслуживания. У открытой двери стоит тележка полная полотенец, но вокруг, кажется, никого.

— Не думаю, что мы должны находиться в этой зоне, — говорю я ему. Я разворачиваюсь, но взгляд в его глазах плавится, и я сразу же понимаю, что происходит. Волосы на затылке встают дыбом, и дрожь скользит вниз по позвоночнику.

— Я тоже так думаю, лапочка, — хрипло говорит он, делая шаг вперёд, пока моя спина не упирается в ворота. — Но здесь нет собак.

Я кусаю губы и оборачиваю руку вокруг его шеи, пока он прижимается ко мне, твёрдость в его джинсах упирается мне в бедро. Он тихо стонет, губы на моей шее, толкая меня дальше к воротам. Столбики царапают мне спину, но это приятный вид боли. Вся боль, которую вы испытываете во время секса, оправдывает средства, особенно когда это касается Лаклана МакГрегора.

Он кладёт руки мне на бёдра и медленно скользит ладонями вверх, подол платья поднимается вместе с ними. Они оставляют следы космической пыли и тепла, оседающие на моих бёдрах. Он тяжело выдыхает мне в шею.

— Без трусиков, — бормочет он. — Напомни, и почему я должен покинуть тебя?

Я сглатываю, сердце сжимается. Здесь нет места для чего-то кроме секса, особенно здесь, особенно сейчас.

— Потому что ты умный мужчина, собирающийся вернуться к многообещающей карьере.

— Но так ли я умён, если собираюсь оставить такую женщину, как ты?

Я закрываю глаза.

— Новое правило, — говорю ему, рука скользит к его джинсам и расстёгивает ширинку. — Мы никогда не упоминает тот факт, что ты уезжаешь. С этого момента.

Он отстраняется и смотрит на меня, одна рука опускается вниз мне между ног, другая сжимает щеку. Его губы влажные, открытые, такие манящие, а глаза наполнены какими-то волнующими эмоциями, которые я не могу прочитать.

— Не уверен, что смогу притворяться, — неразборчиво говорит он.

— Тебе и не надо притворяться, — говорю я ему, тихо постанывая, когда его пальцы скользят по моей влажности. — Мы просто не будем вспоминать об этом. Живи настоящим, всегда настоящим. — Моя рука находит жесткую, горячую длину его члена, и я вынимаю его из штанов. — Кстати, ты тоже не носишь белье.

Он закрывает глаза и тихо шипит, когда я оборачиваю пальцы вокруг него.

— Просто пытаюсь не отставать от тебя, — говори он, голос глубокий и скрипучий.

— Я ценю твои усилия, — успеваю сказать я, когда он погружает палец в меня. Мое тело, кажется, выдыхает от его прикосновения, словно он нужен мне, чтобы дышать. Все во мне умирает от желания, и я жадно сжимаюсь вокруг его пальца, желая большего, нуждаясь в большем.

Но это не про меня. Я скольжу рукой по его члену, размазывая шёлк его влаги по твёрдой, горячей длине. Я хочу разгадать его. Хочу поставить его на колени. Больше всего на свете я хочу выбить этого мужчину из колеи и оставить его в таком же состоянии, в котором он оставляет меня, словно натянутую струну и волчок, снова и снова ожидающую падения.

Его голова откидывается назад, рот приоткрывается. У него вырывается стон, связки шеи, и плотные мышцы плеч напрягаются. Боже правый, видя, как он умирает от удовольствия, я становлюсь счастливее и безумнее чем когда-либо.

Разумеется, мне хочется дать ему больше. Моя рука мастерски работает над ним, зная, где сжать, как скрутить, и судя по его быстрым вдохам, я уверена, он близок к тому, чтобы кончить. Но он всё-таки поднимает голову, его взгляд расфокусирован, блуждая по моему лицу, пробиваясь сквозь дымку.

— Повернись, — говорит он, голос такой хриплый, что его едва слышно. — Пожалуйста.

Я делаю, как он просит. Он сдвигает вверх мое платье, так что оно сбивается в кучу у меня на талии, и наклоняюсь, для поддержки хватаясь за железные решетки. У меня такое чувство, будто меня собираются трахнуть в тюрьме, как во время супружеского визита, и мои самые глубокие фантазии всплывают наружу. Подобное не трудно представить, когда позади вас стоит беспокойный, татуированный мужчина-зверь.

Его руки проходятся по моим бокам, бёдрам, и вниз. Я чувствую, как он приседает позади меня, его пальцы сжимают мою попу, и я пытаюсь оглянуться через плечо, чтобы взглянуть на него. Он стоит на коленях, и я могу видеть лишь верхушку его головы позади меня.

Я почти спрашиваю его, что он задумал, но затем чувствую, как его лицо приближается ко мне сзади, его горячий рот опускается на меня, нижняя губа скользит по моему клитору.

Боже мой. Быть съедений сзади. Да, пожалуйста.

Он стонет в меня, и я чувствую вибрацию в костях. Я набухаю между его губами, и он посасывает меня, словно созревший плод. Я испускаю громкий вздох, руки изо всех сил цепляются за прутья. Подобное практически сбивает меня с ног.

— Лапочка, — хрипло шепчет он, откидываясь назад. Он облизывает изгиб моей попки, мое тело взрывается потоком искр. — Не думаю, что смогу когда-то перестать смаковать тебя.

Мой рот открывается, чтобы что-то сказать, но он ныряет, нет, погружается в меня, и я выпускаю низкий, гортанный крик, рвущийся из моего горла. Я толкаюсь бёдрами назад в его рот, дикая, неконтролируемая потребность разгорается во мне.

— Глубже, — умоляю я, так отчаянно нуждаясь в освобождении, моя щека прижимаемся к решетке.

Его язык кружит по мне, затем палец, потом уже два, и я толкаюсь назад в него, словно чертово животное. Знаю, должно быть, я выгляжу как одна из этих диких, обдолбанных девушек, которых вы видите на секс оргии, но мне плевать.

Я скоро кончу.

Я на вершине, приближаюсь к краю, готовая для свободного падения.

Затем он отстраняется, и я хнычу от разочарования.

— Ты хочешь большего, — хрипло спрашивает он, держась за мою попку. — Скажи, чего ты хочешь. Кончить на моем языке? Или на моем члене? Обеих?