Ангел Экстерминатус - Грэм Макнилл

— Это бессмыслица, — возмутился Кроагер. — Нам надо скорей продвигаться вперед, убить их всех прежде, чем они превратят этот корабль в смертельную ловушку, которую он и так уже напоминает.

Примарх снял Сокрушитель наковален и, очертив им дугу, прижал лицевую часть к нагруднику Кроагера.

— Осторожно, мой юный триарх, — произнес Пертурабо лишенным выражения голосом. — Мне в Трезубце нужен воин, способный говорить без обиняков, а не брехливая собака. Помолчи.

Кроагер вновь посмотрел на Форрикса, ища поддержки, но первый капитан стоял, прижав пальцы правой руки к боку шлема. Он кивнул в ответ на неизвестное сообщение по воксу и поднял взгляд. Было очевидно, что он встревожен.

— Повелитель, — быстро заговорил Форрикс, — Вас надо уводить с этого корабля.

Пертурабо опустил молот и повернулся к первому капитану.

— Поясни.

— Барбан Фальк сообщает о накоплении огромных объемов энергии в реакторах корабля, — сказал Форрикс. — Они на грани перегрузки, через считанные минуты они оставят от корабля только радиоактивные обломки.

Пертурабо покачал головой:

— Это какая-то уловка, — сказал он. — Если Железные Руки здесь погибнут, они погибнут сражаясь.

— Вы не можете быть в этом уверены, — сказал Форрикс.

— Я знал своего брата, — сказал Пертурабо. — И его легионеры не позволят себе так умереть, когда еще есть с кем бороться.

— Феррус Манус мертв, повелитель, — сказал Форрикс. — Кто знает, на что способен его легион ненавистников плоти теперь, когда его нет?

— Не на это, — твердо ответил Пертурабо.

— Нет, — с внезапной уверенностью произнес Кроагер, точно зная, что сделал бы на их месте. — Повелитель, вы неправы. Они с радостью разнесут этот корабль на куски, если решат, что вы при этом погибнете. Что стоят жизни нескольких сотен легионеров, когда речь идет об убийстве примарха? Один корабль с воинами против жизни Железного Владыки? Об этом и спрашивать бессмысленно. Меня даже удивляет, что они так долго не могли это осознать.

Пертурабо не отвечал, раздумывая над словами своих триархов.

Секунды утекали, и Кроагер уже готовился почувствовать добела раскаленную волну, которая сопроводит взрыв корабельного реактора.

— Повелитель, — продолжил Кроагер. — Вам был нужен воин, способный говорить без обиняков, так вот, я говорю вам без каких-либо обиняков. Вы должны немедленно покинуть корабль. Они покончат с собой в ядерном взрыве, если будут знать, что вы тоже умрете. Но если здесь будем только мы, они станут сражаться. Мы можем захватить этот корабль, вы же знаете, что можем, но только если вас на борту не будет. Вы должны уйти и предоставить битву нам.

Кроагер напрягся под взглядом холодных глаз Пертурабо. Беросс был разбит Сокрушителем наковален за меньшее. Наконец примарх кивнул и опустил молот на плечо.

— Нет, — сказал он. — Мы все уйдем. Как ты и говорил, этот корабль теперь стал смертельной ловушкой, и я больше не стану терять воинов из-за тщеславия Фулгрима. Мы вернемся на «Железную Кровь» и взорвем этот корабль своими орудиями. А если «Андроник» окажется у нас на пути, мы уничтожим и его.

Кроагер оскалился. Именно так и сражались Железные Воины.

Решительно и неослабно, беспощадно и неумолимо.

— Мы не можем дать Железным Рукам возможность умереть с честью, — сказал Пертурабо, — но я заставлю Фулгрима заплатить за их жизни.

Форрикс кивнул и сказал:

— Фальк, телепортационные маяки активированы. Вытаскивай нас отсюда.

Атеш Тарса боролся с ядом, парализовавшим его конечности, но это было все равно что бороться с безжалостной хваткой раствора из паутиномета. Апотекарий-предатель с любопытством разглядывал его, будто они были старыми друзьями, помирившимися после долгого периода отчужденности.

— Устройство на груди мертвого воина, — произнес он голосом, напоминавшим шелест сухой пыли в пустыне. — Это старая технология из былых времен, так?

Тарса замотал головой:

— Для тебя он бесполезен. Он привязан к геному капитана Брантана.

Фабий ухмыльнулся и погрозил ему пальцем.

— Вы, Саламандры, совсем не умеете лгать, — сказал Фабий, проводя обломанным черным ногтем вдоль его скулы, по щеке и к глазам. — Думаю, в этом виноват Вулкан.

— Не смей произносить его имя, — сплюнул Тарса.

— Почему нет? Это какая-то традиция на Ноктюрне: не говорить плохого о мертвых?

— Вулкан жив, — сказал Тарса, и повторил слова, как мантру: — Вулкан жив. Вулкан жив!

Фабий засмеялся:

— Такая убежденность в том, кто так старательно закрывает глаза на правду.

Тарса заскрежетал зубами, почувствовав болезненное ощущение в пробуждающихся кистях и стопах. Кончики его пальцев дернулись.

— Убей его, Фабий, — сказал воин с застывшем в крике лицом. — Возьми, что тебе надо, и уйдем.

— Всему свое время, — ответил Фабий, и нервные окончания в плоти Тарсы болезненно заявили о себе. Теперь он с некоторым усилием воли мог контролировать непроизвольные движения. Он сжал кулак.

Паукообразный механизм на спине апотекария-предателя вздернул Тарсу на ноги и прислонил к стазис-контейнеру. Фабий смотрел сквозь стекло с яростной жадностью, его глаза с тяжелыми веками горели в предвкушении того, как он вырвет Железное Сердце из тела Брантана.

— Подумать только, что я смогу с этим устройством сделать… — жадно сказал он.

— Ты его убьешь, — сумел Тарса процедить сквозь сжатые зубы.

— И ты думаешь, мне…

Тарса провел идеальный правый кросс и обрушил кулак на лицо Фабия. Апотекарий-предатель покачнулся от удара, выбившего зубы и заставившего кровь брызнуть с челюсти. Механический арахнид выпустил Тарсу, и тот рухнул на согнутые ноги. Он попытался подняться, но удар отнял у него все силы.

Фабий навис над ним; всю нижнюю часть его лица заливала кровь, в черных глазах пылала ярость.

— Ты дорого за это заплатишь, — сказал он. — Ты будешь молить меня о смерти годами, пока я буду пытать тебя, не давая умереть.

Тарса посмотрел наверх, и на его губах появилась тень улыбки.

— Почему ты улыбаешься? — резко спросил Фабий.

— Брат Шарроукин, — сказал Тарса. — А пол чем не нравится?

Развернувшись, Фабий увидел Гвардейца Ворона, спрыгивающего с переплетения кабелей и труб под потолком. Два меча с черными лезвиями погрузились в грудь апотекария, и из ран брызнула маслянистая черная жидкость. Фабий завалился назад, раскрыв рот в гримасе ужаса. Шарроукин выдернул из него мечи, крутанулся на пятках, метнул один из них в сторону; клинок, описав в воздухе несколько кругов, пробил шлем воина из Детей Императора, и он упал со сдавленным дисгармоничным воплем, который отдался болью в черепе Тарсы.

Но не успел Шарроукин покончить с Фабием, как на него бросился последний из монстров. Ворон перепрыгнул через контейнер Ульраха Брантана и приземлился у дальней стены, подняв узкое лезвие к правому плечу. Существо врезалось в стену апотекариона, раздуваясь на глазах; алые вены выступили поверх мускулов, как гидравлические шланги, готовые лопнуть под давлением. Неизвестные биологические процессы внутри чудовища заставляли его биться в судорогах от ярости и бушующей силы. Из его сращенных пальцев выдвинулись черные когти, вдоль позвоночника толчками прорезались костяные шипы, с удлиненной, крокодильей челюсти с шипением закапала слюна.

— Сейчас было бы неплохо, брат, — произнес Шарроукин, но Тарса понятия не имел, к кому тот обращается.

Обезумевшее из-за мутаций чудовище бросилось на Ворона, с ненавистью ревя.

Шарроукин отпрыгнул в сторону.

И стена апотекариона взорвалась в облаке искрящегося металла, обрывков кабелей, ребристых опор и кессонных панелей. Гигантское устройство из голой стали и покрытой черными полосами брони пробило себе путь внутрь мощными шагами и тяжелыми ударами механических конечностей. Он схватил звероподобного космодесантника-мутанта вращающимся, покрытым всполохами энергии кулаком и, используя силу мышц из сверхплотного волокна, ударил его головой об стену.

Череп монстра невероятным образом остался цел. Существо пошатнулось от удара и попыталось сосредоточиться на том, кто почему-то сумел причинить ему боль.

Брат Бомбаст, Железный Гром Медузы, стряхнул с себя обломки и кабелепроводы, проходившие в стенах. Бомбаст был слишком велик, чтобы войти в апотекарион любым обычным способом, поэтому он сделал нестандартный вход.

Продолжая стремительно поглощать собственное тело и раздуваться, мутант выпрямился. Ноги его трещали и набухали, изменяясь согласно какому-то новому неизвестному шаблону, заложенному в гены. Он ударил Бомбаста удлиненными руками, впился истекающими слюной зубами в саркофаг с оттиснутым на нем черепом. Покрытые кислотой клыки оставили в голом металле глубокие борозды, а крепкие как алмаз когти начали рвать броню, словно плазменные резаки технодесантника.