Двуликие - Ольга Сергеевна Кобцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
День завершался алым закатом. Прохлада опускалась на эфлейскую землю, темнело, и призраки присматривали место для ночлега.
– Это владения лорда Эванса. Где-то в той стороне его дом, – призрак указал за реку.
Знакомая фамилия вывела принца из задумчивости. Он не сразу понял, почему призраки шутливо улыбаются, поглядывая на него.
– Мне кажется, леди Юлана Эванс будет рада гостям, – добавил другой призрак. – Поедем, Ник?
Никос опустил глаза, вспоминая последнюю встречу с девушкой. Призраки, конечно, знали о его увлечении.
– Боюсь, Фергюс будет против, – мрачно ответил принц.
– Ему об этом можно не говорить, – подмигнул призрак.
Ник вновь взглянул в сторону имения Эвансов. Он скучал по Юлане, и шутливое предложение призраков пришлось ему по вкусу, но все же разум взял верх.
– Лучше остановимся там, – принц указал на черно-белый купол за деревьями.
Лошади помчались в ту сторону. Через несколько минут призраки добрались до храма Существ, и добродушный служитель разрешил остановиться на ночлег. Он завел гостей в каморку, где в темноте стояло несколько сломанных кроватей, а под потолком виднелись два мизерных окошка, как у входа в инквизицию. Ник со вздохом опустился на ближайшую кровать. Она скрипнула. Призраки еле втиснулись в комнату, принялись раздеваться и укладываться. Усталость и тепло быстро сморили их, и вскоре в комнате стояло дружное сопение и храп. Только принц долго не мог уснуть. Он вертелся с боку на бок и едва мог дышать из-за духоты. В конце концов юноша осторожно поднялся, чтобы скрипом кровати не разбудить призраков, накинул серую куртку и вышел за дверь.
Несмотря на поздний час, в общем зале храма еще толпились прихожане. Они обступили светлых Существ и, падая на колени, шептали им молитвы. Ник тихо ступал по черно-белому полу. От свечей в светлой половине храма шел гнетущий жар, и принц свернул к темным Существам. Он остановился подальше от Мертвой Королевы, чтобы острый взор статуи не касался его. Помимо него еще одна прихожанка предпочла темную сторону храма. Ник с интересом рассматривал ее. Она обернулась, и сначала сомнение, а после радость стрелой пронзили принца. Девушка недоверчиво хмурилась, всматриваясь в лицо Ника и серый костюм призрака, но, узнав принца, радостно улыбнулась. Они зашагали друг другу навстречу.
– Юлана? – с волнением спросил Ник. – Что ты здесь делаешь?
– Я живу недалеко.
– Это я знаю. Но почему ты в храме в этот час? И почему ты на темной половине?
Юлана тихо хмыкнула:
– Я сюда не молиться пришла, а побыть в одиночестве. На белой стороне слишком много людей. А ты-то сам что здесь делаешь?
– И я хотел побыть один, – согласился принц.
– Ты теперь призрак? – Юлана вновь взглянула на его костюм. – Неожиданно.
– Не обращай внимания.
Инквизиция – явно не то, о чем Нику хотелось бы говорить с девушкой. Он мечтал вновь дотронуться до ее тонкой талии, коснуться губами горячей кожи, почувствовать, как волосы девушки щекочут его шею. Но он не мог сделать это посреди храма Существ.
– Ты хотела побыть одна, а здесь так много людей, – напомнил Ник.
Юлана улыбнулась:
– Ты прав.
Она резко взяла его за руку и потянула к выходу из храма. Ник опередил ее, чтобы открыть дверь, и еще раз взглянул на зал, наполненный жаром светильников и молитвами. Снаружи, наоборот, была прохлада и тишина. Ник и Юлана свернули в небольшую рощу. Он прижал ее к дереву и, не сдерживаясь, принялся целовать, а она отвечала на его поцелуи и впивалась ногтями ему в кожу. До любовников не доставал белесый взгляд луны, кроны деревьев скрывали их от законов королевства и правосудия Существ. Юлана стянула с Ника серую куртку и кинула на землю. Холодок коснулся оголенной кожи. Принц откинул волосы девушки, обнажив шею и плечи. Неспешными поцелуями он перебирался ниже, к бархатной ткани, под которой вздымалась грудь девушки. Он с упоением слушал дыхание и тихие стоны Юланы и едва сдерживался, чтобы не изорвать в клочья платье, прячущее ее тело. Ник чувствовал на себе ответные ласки. Он задрал юбку девушки и провел рукой по ее бедру, покрытому мурашками страсти.
– Ник! – дверь храма хлопнула, и мужской голос пронесся по ночной округе. – Ник!
Принц слышал все, будто в тумане. Юлана стиснула край его рубашки, и он не мог оторваться от ее губ и манящего, словно колдовского взгляда. Ник опомнился, лишь когда совсем рядом раздались шаги и голос повторил:
– Ник, ты тут? Куда пропал? Ник?
Принц отпрянул от Юланы. Она быстро опустила юбку и провела рукой по взлохмаченным волосам. Ник обернулся. Позади, криво улыбаясь, стоял призрак.
– Добрый вечер, леди Эванс, – кивнул он. – Ник, тебя долго не было, я вышел узнать, все ли в порядке.
– Мне захотелось подышать свежим воздухом, – отозвался принц.
– Не буду мешать, – давясь смехом, призрак отступил назад.
Юлана тоже хихикнула. Ладони Ника вспотели, он пообещал:
– Я скоро приду.
– Не торопись. Надышись хорошенько.
Принц сник. Он облокотился на дерево и взглядом, полным вязкого разочарования, проводил призрака. Юлана погладила его по щеке.
– Я, пожалуй, пойду, – решила она.
Ник задержал ее и молча посмотрел ей в глаза.
– Видно, сейчас не время, – добавила она, смело отвечая на взгляд Ника. – Еще успеем встретиться.
Она убрала руку Ника. Он понимал: оба не хотят довольствоваться жалким подобием любви. Он больше не стал останавливать девушку и поплелся вслед за ней в храм, где вместо сладких поцелуев его ждали духота, скрипучая поломанная кровать и храп товарищей.
Глава 40
Похороны
Похороны Харео выпали на жаркий июльский день, который совсем не соответствовал той трагичной обстановке, в какой принято проводить погребение. Фергюс взял принцессу под руку. Она вздохнула и с благодарностью посмотрела на старика. Неделю назад он пустил слух, что Харео болен чем-то заразным и поэтому не выходит из комнаты. Слуги обходили дверь больного стороной, никто и подумать не мог, что Харео попросту сбежал. А пару дней назад придворный лекарь, которому хорошо заплатили, сообщил о смерти мужа принцессы. Покойного хоронили в закрытом гробу, чтобы зараза случайно не распространилась. В гробу лежало тело арестанта, который не выдержал допроса.
– Кончилась земная жизнь покойного господина, – протяжно запел служитель. – Начинается его призрачная жизнь.
