Домен - Андрей Вербицкий

— Куда теперь, десятник? — первым делом спросил Хома, очухавшись. — Вроде бабахнуло где-то здесь…

— Загадка, — десятник закрутил головой в поисках еще одного выхода. Должен же он быть! Иначе куда этот колдун запропастился? Не испарился же…

— А там чего такое? — Хома указал пальцем в сторону камина.

Десятник присмотрелся. И верно — часть стены оказалась хорошо замаскированной дверью. Они бы так ничего и не обнаружили, кабы ножка от разломанного стула не застопорила створку, попав аккурат в щель между ней и стеной.

— За мной, — скомандовал Фиш, попутно ткнув острием меча в смертельно раненого бандита, прекращая его мучения.

Подойдя к намеченной цели, десятник попросил:

— Ну-ка, давай подсоби.

Вдвоем удалось провернуть тяжелую плиту и выбраться на площадку с винтовой лестницей, уходящей вниз.

— Хитро придумано, — десятник хмыкнул.

— Чего тут хитрого? — Хома с недоумением воззрился на командира. — Лестница и лестница. Обычная.

— Вот здоровый лоб ты, Хома, а все одно несмышленыш. Неужели взгляд твой не зацепился за разницу между первым и вторым этажами?

— Да вроде ничего такого… — Хома задумался на мгновение, — кухни на втором этаже точно нет и комнат по-боле вроде будет.

— Вот! — десятник поднял указательный палец вверх. — И?

— Что «И»?

— Эх… Площадь второго этажа больше, чем первого. Значит, эта лестница ведет опять на первый этаж, в скрытую часть особняка, где у главы гильдии наверняка кабинет. А хитрость в том, Хома, что для тех, кто соберется прорываться к главарю, придется, преодолеть охрану и скакать по этажам туда-сюда. И это при условии, если знать где находится этот самый кабинет. Считай, повезло нам. Так бы сейчас и стояли в зале, не зная, что делать.

— Так идем тогда, — поторопил дружинник десятника.

Фиш молча начал спускаться, выставив перед собой клинок. Хома потопал следом. Как десятник и предполагал, внизу, за выбитой дверью (колдун постарался, как пить дать) оказалась просторная комната, исполняющая роль шикарного кабинета.

Видно было, что хозяин любит роскошь и ни в чем себе не отказывает. Массивная магическая люстра, имитирующая огромную гроздь винограда, ярко освещала помещение. На стене висят картины, дорогое оружие и ковры. По углам стоят высокие вазы из тончайшего, но прочного фарфора. На полке над камином стоят статуэтки из пожелтевшей кости, инкрустированные драгоценными камнями. Пара книжных шкафов заполнены свитками и книгами. Стол из белого дуба с нанесенной по вырезанным орнаментам позолотой особо выделялся. Десятник не разбирался в стоимости подобных вещей, но чувствовал, что их цена зашкаливает за разумные пределы.

— Глянь-ка, десятник. Та, что ж это такое?! Опять дверь куда-то. Не дом, а лабиринт целый, — возмутился Хома.

— Это верно туннель наружу, на случай облавы. Скорее всего, кто-то убёг и Бран помчался в погоню. Надеюсь, близнецов не зря оставили на улице.

Фиш еще не решил, как действовать дальше, как послышались приближающиеся шаги и тихие голоса. Дружинники, не сговариваясь, приготовились к встрече с недругами. Однако в этот момент из туннеля вывалился Хитрец, весь взъерошенный и растрепанный, на лице капли крови и разводы от сажи, плащ кое-где подпален. Наверное, с работающим на гильдию магом схлестнулся, но раз сам жив, значит, тот маг мертв. За ним, пыхтя, протиснулись Лард и Флард, между ними болтался окровавленный, связанный по рукам и ногам Безух. Фиш его сразу узнал.

— Вы как? Никто не ранен? — Первым делом спросил у дружинников Хитрец и тут же не дожидаясь ответов, скомандовал близнецам, — Бросьте это отродье Тьмы.

Молодые измененные сразу же послушались. Тело грохнулось на пол. Сквозь кляп, торчащий изо рта Безуха, послышался сдавленный стон боли.

— Пару царапин заработали, но ничего серьезного, — заверил Фиш колдуна.

— Всё проверили по пути?

— Нет. Как услышали взрыв, бросились тебе на подмогу, — ответил десятник.

— Хорошо, что бросились — плохо, что не проверили, — Хитрец покачал головой. — Лард, Флард, Хома, быстро обследуйте пропущенные покои, может, кто спрятался. Кого найдете — в расход. Обнаружите нечто непонятное или тайник какой, без меня не лезьте… мало ли.

— Мы быстро, — пообещал Хома. — За мной парни.

Когда тройка воинов исчезла из вида, Бран обратил внимание на Безуха:

— А с тобой, любезный, мы сейчас поговорим.

Глава двадцать пятая

Я не на шутку стал переживать. Уже наполовину солнечный диск показался из-за горизонта, а моих подчиненных и Рысей как не было, так и нет до сих пор. Вот куда они подевались? Ой, не к добру это… Чуйка, та, что пониже спины, так и свербит от нехороших предчувствий.

— Не волнуйтесь, Ваша Милость. Ничего с ними не случится. Уж с Браном, тьфу на него, точно ничего гадкого не произойдет, — заметив мои молчаливые метания и настроение, произнесла Долора. То ли я такой открытый, то ли в природе женщин заложен механизм эмпатии…

— Почему решила, что все будет хорошо? — решил поддержать разговор. Все не так тягостно ждать.

— Бран тот еще пёс шелудивый, даром, что рысь.

Я невольно хихикнул от такого сравнения. Как там в анекдоте…

— Он гусь, собака такая, словно свинья весь огород вытоптал, а прибить жалко, козла пернатого, — выдал я, продолжая улыбаться.

— Простите, Ваша Милость, — немного опешила Долора. — Кто собака? Кто свинья? И причем тут гусь и козёл?

— Не обращай внимания. Это я о своем, о делах баронских задумался.

Хозяйка дома посмотрела на меня странным взглядом, перевела взор на Зурима, как бы спрашивая того: господин всегда такой ударенный? На что механик еле заметно пожал плечами: понимай, как знаешь…. Ну, погоди у меня! Заставлю после двенадцатичасового рабочего дня в мастерской, еще и коровники подметать!

— Кажется, наши идут, — встрепенулся Зурим.

И точно в дверь застучали условным сигналом, и Долора кинулась открывать. В дом ввалились закутанные в плащи самовольщики. Каждый принес объемный мешок и, судя по всему, они были тяжелые. Я уже открыл рот, чтобы отчитать нерадивых подчиненных, но, наткнувшись на уставшие взгляды, решил попридержать ругань.

— Долора, будь добра сообрази для утомленных путников завтрак, — попросил я хозяйку и не удержался от того, чтобы не съязвить в адрес пришедших. — А то они несчастные всю дорогу сюда только и думали — как там господин, не переживает ли?

Нет, с ними все-таки надо провести воспитательную беседу, когда очухаются и расскажут, где шлялись и что делали. Так совсем не годится… Проворачивают какие-то делишки за моей спиной! Это ж наглость несусветная! Я, конечно человек цивилизованный, даже немножко читал про либерализм и понимаю — каждый должен иметь «право на лево». Однако меня в известность ставить они все же обязаны. Вдруг на их «лево» я тоже имею право. В конце концов, феодал я или конь педальный?