Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - Пётр Столпянский

Князь Лобанов-Ростовский, богатейший человек в России, был к тому же женат на самой богатой невесте Петербурга на Безбородко, и, конечно, он мог удовлетворить свою прихоть — выстроить себе лишний дом, тем более, что он знал, что в случае ненадобности казна всегда приобретет у него этот дом. Заготовка материалов для этого дома князя началась осенью 1817 года[482], весною 1819 года дом уже штукатурился[483], а с осени дом стал заселяться; а в 1826 году в военном министерстве было заведено дело «о доме Лобаново-Ростовском, покупаемом в казну[484], таким образом князь владел этим домом всего 6 лет. Это обычное явление для Петербурга — вельможи строят дом, затем дом ему оказывается не нужным, или вельможа разоряется, и казна покупает его дом для какого-либо своего учреждения. Весьма понятно, что дом, который строился для частного лица, не подходит для казенного учреждения, учреждению приходится стесняться, ютиться не так, как нужно, особенно плохо было, если дом покупался для учебного заведения — классы были темны, неудобны, но на это не обращали внима ния, надо было поддержать того или другого вельможу... Отметим, что в доме Лобанова-Ростовского была одна из первых литографий Петербурга[485].

Теперь мы приступаем к изучению другой замечательной постройки этой местности Петербурга — Исаакиевскому собору и, сравнивая эту постройку с Адмиралтейством, мы сразу сможем понять разницу между высоко-художественной постройкою и просто художественной, разницу между эпохою развития архитектурного вкуса и его упадком... Повторяем уже не раз высказываемую нами мысль о некоторых особенностях Петербурга — в нем строения сконцентрированы в нескольких пунктах, и эта концентрация очень удобна для наглядного изучения памятников архитектуры. Ведь словами нельзя описать архитектурного сооружения, описание словами далеко не дает того эффекта, который достигается самим сооружением. Но подведя зрителя к сооружению, поместив его в такое место, откуда открывается особенно удачный вид на сооружение и — вследствие того обстоятельства, что рядом стоит другое сооружение — возможно сделать сравнение, так сказать, наглядное и вследствие этого получить вполне законченное цельное впечатление.

К 1706—1707 году[486] начались предварительные работы по устройству первой церкви во имя св. Исаакия в Петербурге— в день рождения императора Петра приходится память о святителе Исаакии — понятно, что в городе Петра должна быть церковь, посвященная этому святому, и вот в 1706—1707 году составили роспись, что надлежит построить при Адмиралтейском дворе церковной утвари в церковь св. Исаакия; вслед за этим появилось распоряжение об устройстве печей в этой вновь устраиваемой церкви[487], затем произошел ряд переделок в том здании, которое предполагалось отвести под новую церковь[488], и, наконец, 30 мая 1710 года произошло освящение первоначального Исаакиевского собора[489] — что же представляла из себя эта первоначальная церковь? Даем слово первому историку Петербурга Богданову[490]: «сперва сия церковь построена была из того, что при Адмиралтействе был большой чертежный анбар, в котором рисовали чертежи для корабельного строения, который тогда стоял на лугу против Адмиралтейских ворот, по когда вместо оного построен иной чертежный анбар, тогда Его Величество повелел в оном в 1710 году построить в нем церковь во имя преподобного Исаакия, в память дня рождения своего, в которой отправлялась Божия служба по 1727 год» — как видим, Петр поступил и скоро и просто — чертежный сарай сделался церковью — над входом устроили небольшую колокольню, в которую повесили один маленький колокол, а на противоположном конце воздвигли небольшую же главку с крестом над алтарем; помещалась эта церковь напротив Гороховой, приблизительно там, где теперь Александровский фонтан. Такое приспособление сарая к церкви говорит о том, что в это время Петр не считал еще положение Петербурга крепким и прочным, военное счастье могло повернуться, и шведы могли вернуть отнятую от них Ингерманландию. Но только положение окрепло, только Петербург мог назваться столичным городом, Петр вспоминает об этой скромной Исаакиевской церкви и 6 августа 1717 года[491] производит закладку уже каменной церкви во имя того же святого, причем церковь должна своим внешним видом соответствовать тому событию, в честь которого она строится. Проект церкви составляет значительный архитектор Петровского времени Маторнови, место выбирается за Адмиралтейством, на берегу Невы, ближе к последней, чем нынешний памятник Петра I. Как же производится постройка? Ответ на этот вопрос дает очень характерный рапорт подрядчика по постройке. Рапорт датирован 27 мая 1720 года[492], т.-е. на третий год постройки: «Слушали подлинное доношение Ярославского уезда морского флота поручика Травина от крестьянина Якова Неупокоева, что он договорился в городовой канцелярии построить на Адмиралтейской стороне церковь Исаакия Далматского из государевых всех материалов своими мастеровыми и работными людьми и окончить оную в нынешнем 720 году; и в 719 году у оного строения было материалов малое число; и делая у того строения с мая но июль месяц с наемными 60-ю человеками, а с июля месяца за неимением материалов работы никакой не было, о чем де он в оной канцелярии подавал доношения, однако же по тем его доношениям материалов никаких к тому строению не отправлено. А в нынешнем де 720 году того строения за неимением материалов и делать не починал, а по договору де ежели оное строение в нынешнем 720 году не окончено, положен на нем штраф с наказанием и что того на нем не взыскалось»... Обычная история русской действительности, когда по бумаге все благополучно, а на деле совсем иначе. По заключенному контракту церковь должна была быть закончена в 1720 году, подрядчику за неоконченные работы грозили жестоким наказанием, а на самом деле работы производились всего-навсего лишь 2 месяца, май и июнь, и работало на этой постройке только 60 человек. Богданов дал[493] нам такое описание этой церкви: «начали строить каменным строением 6 августа 1717 (как видно из донесения подрядчика настоящей постройки не производилось), а совершенно 1727 года (в конце описания Богданов, как увидит читатель, сам себе противоречит, церковь никогда не была вполне закончена), строил каменных дел подрядчик Яков Нарпонов (Неупокоев, Богданов здесь допустил ошибку), а рисунок делал ей архитектор Маторнови. Длина церкви 281/2 сажени и 31/2 вершка, ширина 91/2 сажени и 3 вершка (любопытна эта точность в вершках!). Стены толщиною при окнах 3/4 аршина и 2 вершка, а с пилястрами, что промеж окон 1 аршин 5 вершков. Ширина поперек от южных дверей 153/4 сажени и 2 вершка. Внутри церкви 8 столпов, ширина 13/4 аршина, толщиною 1 аршин 5 вершков. Большие столпы, что под куполом в 21/2 арш. и 2 вер. толщины. Круглые столпы у двух папертей толщиною 1 аршин 5 вершков, вышиною до гзмызов 7 арш. 7 вершков. Колокольня вышиною 12 сажень 2 аршина и 21/2 вершка, ширины 5 сажень 81/2 вершков, в толщину стены 2 аршина и 2 вер. Еще к той же церкви придано с обеих сторон галлереи глухие со окошками для укрепления стен и сводов; до бывшего в 1735 году пожара в сей церкви были деревянные своды, кои сгорели, а оные побочные галлереи сделаны только для укрепления стен, дабы оные от тяжести сводов не повредились. Над оною колокольнею купол большой и один лантернин был, а сверх того маленький куполец и на нем поставлен был крест медный, вышиною до креста 6 сажень и колокольня вышиною была и со шпицем 18 сажень. Крест вышиною 7 футов и 8 дюймов, поперек 5 футов и имел 4 сияния, длины в 3 ф. и 4 д., вызолочен был червонным золотом, также и другой крест, который на церковном куполе. Яблоко, которое было на шпице колокольни, медное, позолоченное, мерою в округлости в 1 с. 5 ф. и 6 д. Купол большой над церковью, и над ним маленький, обитый белым железом, а прежде пожару обито было простым железом, также, как и кровля, покрыто все железом. При сей церкви на колокольне были преизрядные часы с курантами, такие ж, какие и на Петропавловской колокольне имеются, на которых били часы, полчаса, четверти и минуты. После 12-ти часов 1 час играли куранты. Оные часы с петропавловскими вывезены были вместе из Амстердама, даны 35 т. рублей. Иконостас в сию церковь сделан и поставлен, также и освящен в 1727 году. Галлереи около колокольни сделаны для подкрепления оной в 1742 г., и тако сия церковь и поныне (1753 г.) строением не окончена и колокольня стоит без шпица».