«Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах - Валерий Шамбаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все-таки у сектантов оставались свои люди среди придворных. Удерживали великого князя от крайних мер. Доводы св. Иосифа он отверг и казнить сектантов опять не решился. Но в июле того же года у Ивана III случился удар, отнялись рука, нога и глаз. Это во многом изменило его настроения. Осенью вместе с сыном он отправился в паломничество по святым обителям. Побывал в Троице-Сергиевом монастыре, в Переславле, Ростове, Ярославле. Делал вклады, молился, каялся в легкомыслии, в пренебрежении монастырями, советами старцев. Каялся во внушенных ему проектах отобрать церковные земли.
Этой поездкой, покаянием государь прощался и с нелегким бременем власти. В Кремле стал распоряжаться Василий. Он совещался с больным отцом по разным вопросам, Иван III еще восседал на торжественных приемах. Но он понимал: осталось недолго. В июне 1504 г. утвердил завещание. Оставлял державу Василию. Но св. Иосиф Волоцкий полагал, что за государем остается весьма важный долг. Обратился к духовнику великого князя, архимандриту Митрофану, напомнил об обещании карать еретиков. Грозил карой Божьей, если он с подобным грузом предстанет перед престолом Всевышнего. На этот раз Иван III согласился.
В декабре 1504 г. состоялся еще один Освященный собор. Только сейчас осуждение жидовствующих было доведено до конца, руководителей секты приговорили к смерти. Глава посольского ведомства Федор Курицын уже умер. Но были осуждены его преемник и брат, дьяк Волк Курицын, Дмитрий Коноплев и духовник Елены Волошанки Иван Максимов. Их сожгли в срубе. Некраса Рукавова, архимандрита Кассиана с братом и еще нескольких сектантов казнили в Новгороде. Остальных осужденных разослали по тюрьмам и монастырям. Тогда же, в январе 1505 г., умерла в темнице Елена Волошанка. Может быть, заключение и переживания подорвали ее здоровье, но не исключено, что ее умертвили тайно. Хотя семейный «сор из избы» Иван Васильевич не выносил, Елену похоронили в Воскресенском соборе рядом с отравленной Софьей, рядом с другими великими княгинями. Ее опального сына Дмитрия содержали со всеми возможными удобствами. В заключении он имел большой штат прислуги, мог распоряжаться собственными обширными владениями. Но на свободу его не выпустили, он преставился в 1509 г.
Заключение
Мы остановились на грани XV и XVI столетий. Но это отнюдь не означает, что после разгрома сектантских заговоров «пятая колонна» в нашей стране исчезла и история предательств оборвалась. Наоборот, изменников становилось все больше! Князья и бояре целыми стаями повадились убегать на Запад. Искали «свобод», убежища, силились получше устроиться за рубежом. А за это расплачивались, помогая вражеским ударам по родной стране, выдавая ее секреты.
Сколько заговоров вызревало при дворах Василия III, Елены Глинской, Ивана Грозного! Сколько жизней оборвали убийцы, как лихо торговали крамольники отечественными землями, идеалами, верой! Была и Смута, апофеоз общего предательства, когда русская знать, города, даже простые люди вообще запутывались, кому же они сейчас служат, а кому уже изменили? Ну а дальше грянули победоносные войны. Российские границы сдвигались, страна прирастала новыми областями. Но западных противников били, а число «западников» при этом умножалось. А в дополнение к своим, «исконным» предателям заявила о себе многочисленная плеяда освобожденных, украинских…
Словом, «пятая колонна» никуда не делась. Но эпоха, которую мы образно называем «Древней Русью», завершилась. Иван III и Василий III объединили разобщенные княжества и городские республики в обновленную монолитную державу. Родилось царство. Менялись структуры управления, росло благосостояние и могущество страны. Духовные и политические ориентиры возвысились до Третьего Рима. Хотя при этом трансформировалось и предательство. Менялись масштабы измен, их цели, механизмы заговоров. За рубежом развивалось искусство идеологических диверсий. Но это уже, наверное, станет темой для другой книги. О «пятой колонне» в Российском царстве.
31 августа 2015 г. от Рождества Христова,
п. Монино