Монах - время драконов - Роберт Ши

- Мне приятно, что ты возмущаешься из-за меня. Но жизнь дала мне трех самых замечательных мужчин из всех, кого я когда-либо встречала: моего мужа Дзамугу-варвара - великана среди людей, превосходного воина, и моего мужа Тайтаро, великана духа, и все это дало мне сына, соединившего лучшее от обоих. Я удовлетворена.

- Ты можешь быть удовлетворена, но ты не получила того, что заслуживаешь.

- Если бы каждый из нас получил то, что заслуживает, нам пришлось бы быть одновременно на небесах и в аду. То, как все произошло, имеет больше смысла.

В один из дней Вейчо послал за Дзебу и Юкио. Они встретились в тенистой роще, рядом с тропой, ведущей на вершину, нависшую над храмом.

С Вейчо был гость, круглолицый, бритоголовый монах в черной одежде.

- Обычно, - говорил Вейчо гостю, - наши храмы расположены на самой вершине горы. Но здесь вершина чересчур острая, поэтому мы построили храм ниже, а на вершине расположили маленькую хижину для медитации.

Гость улыбнулся и кивнул. Так как буддисты носили шафрановые одежды, монахи синто - белые, а зиндзя - серые, Дзебу недоумевал, какому течению следует этот монах в черных одеяниях. Его глаза, когда он смотрел на Дзебу и Юкио, были теплыми и суровыми одновременно. Он казался непоследовательным человеком, обычным монахом в стране, где существовали десятки тысяч монахов, пока Дзебу не посмотрел ему в лицо. Чувствовалась каменная твердость и прямота во взгляде, плотно сжатых губах и линии челюсти. "Он смотрит на меня, как Тайтаро", - подумал Дзебу.

- Меня зовут Ейзен. Я принес из Китая буддистское учение. Оно называется "Дзен". По-китайски - Чань.

Вейчо хмыкнул:

- Вам не удастся обратить Дзебу. Он самый упрямый зиндзя в стране. А господин Юкио слишком заинтересован в сражениях, чтобы заниматься религией. Но я думаю, что вы можете рассказать им о Китае, учитывая то, что они собираются отправиться туда. А они отплатят вам, проводив на вершину, так как сам я слишком ленив, чтобы самому сделать это.

- Мягкий зиндзя - не зиндзя, - процитировал Дзебу "Наставление зиндзя".

- Ты еще и самый нравоучительный зиндзя в стране, - заявил Вейчо. Могу я напомнить тебе, что в "Наставлении" также говорится: "В некоторых случаях мягкое служит лучше твердого. Там, где меч не может разрубить, может удушить подушка или удавить шелковый шнур". Ты можешь удивить сенсея Ейзена своей заимствованной мудростью, провожая его в хижину для медитаций.

Когда они начали подъем, Дзебу спросил:

- Что означает слово "дзен"? Я никогда его не слышал.

Ейзен рассмеялся:

- Некоторые из мудрецов потратили годы, чтобы узнать, что означает "дзен". Это слово пришло из Индии, от слова "дхьяна", что означает "медитация".

- Значит, вы исповедуете медитацию, - сказал Дзебу. - Над чем вы медитируете?

Ейзен улыбнулся:

- Некоторые из нас медитируют над вопросом: "Что такое дзен?" Другие, подобно мне, медитируют над ничем.

- Ради чего?

- Мы медитируем для того, чтобы медитировать, вот и все.

- Я не понимаю.

- Все очень просто. Поэтому это трудно понять. Они уже прошли половину каменных ступеней, проложенных среди маленьких сосен, растущих на горе. Хотя Ейзен был коренастым, дыхание его не затруднилось, и он, казалось, не испытывал никаких трудностей при подъеме.

Они продолжили разговор, основную часть которого вели между собой Дзебу и Ейзен. Юкио, который все свое детство занимался скрытно, по ночам, практикой боевых искусств и спал днем, когда предполагались его занятия философией, мог сказать немногое. Дзебу упрямо спорил, настаивая, что духовные занятия должны иметь своей целью какой-либо результат, пусть даже только второе рождение в Чистой Земле. Ейзен играючи парировал его доводы, подобно тому как Юкио уклонялся от ударов его меча на мосту Годзо. Наконец они достигли вершины, где находилась маленькая соломенная хижина, защищенная соснами, ненадежно закрепившимися корнями среди камней. За хижиной и соснами простирал к горизонту свои объятия берег, образуя залив Хаката.

Ейзен сказал:

- Очень давно отшельники, имен которых уже никто не помнит, уходили в леса и на вершины гор и размышляли, почему люди несчастны. И все приходили к одинаковому выводу: мы не должны искать счастья ни в чем. Индийские брамины учились на этой изначальной мудрости. Будда и Лао Цзы вновь сформулировали свои учения. Эта же мудрость лежит в самом сердце учения зиндзя и монахов дзен. Я нашел много общего в наших путях. Только, если вы простите мне эти слова, мы расходимся в отношении к войне. Мы, исповедующие дзен, считаем, что насилие является препятствием на пути к просвещению. Зиндзя, не задумываясь, убивают или ранят других.

- Подобно вам, мы ищем просвещения, - сказал Дзебу, - но делаем это через практику в военном искусстве. Мы учимся пренебрегать сознанием. Мы учимся любить наших противников и не бояться смерти. Даже самураи, познав принципы сражения зиндзя, смогут подняться до вашего учения, сенсей.

- Быть может, я не прав относительно военного искусства, - сказал Ейзен. - Если бы какой-нибудь самурай пришел ко мне познать учение, я не стал бы отвергать его.

Он сел у входа в хижину лицом к морю, Дзебу и Юкио сели рядом. Юкио сказал:

- Расскажите нам о Китае, сенсей. Я слышал, что император Китая сражается с варварами. Я думал пересечь море с воинами и служить ему. Очень многие из нас потеряют жизнь, оставшись здесь, многие всего лишились из-за Такаши. Быть может, мы найдем лучшую долю в Китае.

- Очень жаль, что вы не намерены, как я, учиться у китайцев. Но если не спасти от варваров Срединную империю, как они ее называют, учиться станет нечему.

- Кто эти варвары? - спросил Юкио. Дзебу знал, что эти варвары были народом его отца, но решил узнать, что скажет о них Ейзен.

- Много народов живет в степях, к северу от границ Китая. Они называются кидани, кинь, маньчжуры, татары и монголы, Они проводят жизнь на спине лошади, разводя скот и других животных. Они живут в юртах, постоянно кочуя. Время от времени идут войной на земледельческие народы на юге. Очень давно император Китая построил Великую Стену, чтобы оградить себя от их набегов, но, как всегда бывает со стенами, надежда на безопасность, возлагаемая на нее, оказалась ложной. Сто лет назад народ, называемый кидани, преодолел Стену и захватил северную половину Китая. Потом народ кинь покорил кидани. Они захватили все богатства, осели в городах и научились жить по-китайски. Сейчас пришли монголы. Они полностью уничтожили кинь. Они угрожают коренным правителям Китая, династии Сун, которая все еще удерживает южную половину страны.

- Я слышал о монголах, - сказал Юкио. - Слышал, что они не признают человеческих законов, что они свирепее тигров и медведей.