Путь Эвриха - Павел Молитвин

После разговора с пастухом-упанхом к занимавшему Эвриха вопросу: хватит ли хранящихся в его кошеле серебряных монет для подкупа охраняющей Врата стражи, добавился еще один: как ему быть с женщинами, которым, кроме как к несуществующему ныне племени майганов, податься было некуда? По тому, как отмалчивались встреченные ими степняки, услышав вопрос о соплеменниках Тайтэки, можно было и раньше предположить, что те чем-то не угодили Хозяину Степи, и все же аррант надеялся на лучшее, ибо слишком хорошо понимал, какая участь ожидает бездомных женщин в Вечной Степи. Теперь же, прикидывая так и этак, не видел он для них иного пути, как следовать вместе с ним к Вратам и искать убежища в Верхнем мире, где им по крайней мере не будет грозить смерть или рабство.

Распрощавшись с пастухами И отъехав от них достаточно далеко, аррант поделился своими соображениями на этот счет с приунывшими спутницами, но вразумительного ответа на вопрос об их дальнейших планах не получил. Да, собственно говоря, и не рассчитывал он услышать ничего определенного. Женщинам необходимо было время, дабы свыкнуться с мыслью, что надежды их на покровительство Ратурая рухнули и, хотят они того или нет, жить им надобно начинать сызнова.

Для самого Эвриха было очевидно, что в положении их делать это лучше в Верхнем мире, однако уговаривать и уж тем более навязывать это решение спутницам он не собирался. Во-первых, потому что искренне верил — они сами, хорошо поразмыслив, придут к нему. Во-вторых, не раз будучи свидетелем того, как людей проклинали за самые разумные и добрые советы, просто дабы отвести душу и сорвать плохое настроение, предпочитал он соображения свои высказывать, только когда его спросят, а в данном случае и так уже нарушил собственные правила. Поступал он так, впрочем, нередко, за что и не уставал всячески себя корить. И наконец, в-третьих, не мог Эврих до сих пор занять определенную позицию в споре силионских мудрецов о том, печалиться или радоваться надобно тому, что бегут люди из Нижнего мира в Верхний?

С позиции беглецов спорить было не о чем: от хорошей жизни из отчего края не побегут. Рассуждая же непредвзято, места в Верхнем мире хватит всем и чем больше вокруг хороших людей, тем лучше, однако с каждым ушедшим из Нижнего мира хорошим человеком мир этот будет делаться чуточку хуже, и значит, еще тяжелее станет жить в нем оставшимся. Последнее соображение приводило Эвриха к выводу, что ежели спутницы его сами изъявят желание идти к Вратам, то побуждаемы будут к тому объективными причинами, а ежели он станет уговаривать их, то окажет скверную услугу всем остальным жителям Нижнего мира, чего делать, разумеется, не следует…

— Не верю я этому пастуху! — прервала плавное течение мыслей арранта Кари. — После того как он рассказал про Огненное Волшебство, которым будто бы привел Хурманчак Ратурая к присяге на верность, ни единому его слову не верю!

— Напрасно. Мы уже столько раз слышали о разрушении стен приморских городов, что у меня ни малейшего сомнения в достоверности этих рассказов не возникает, — ответил Эврих. Взгляд его упал на низкие кожаные сапоги, и он с удовольствием пошевелил паль цами ног, ощущая, как тепло и уютно ему в обновке, подаренной пастухами-фастами пять-шесть дней назад. До чего же дружелюбный народ эти степняки, умеют добром на добро отвечать! Если бы не заваренная Хур-манчаком каша, одно бы удовольствие было по Вечной Степи ехать. Особенно когда дождя нет…

— Насчет проломов в городских стенах спорить не буду — может, и наколдовал этот Зачахар какую-нибудь пакость! — упорствовала Кари. — А в то, что простые воины Хурманчаковы закидали майганов шарами, изрыгающими огонь и сеющими смерть, — вовеки не поверю! Не было никогда у степняков такого оружия, а колдун, если смертоносные шары и делает, обычным воинам раздавать не будет — на них никакого чародейства не напасешься!

— Много ты в чародействе понимаешь! — беззлобно подначила подругу Алиар.

— Уж столько-то понимаю! Коли колдун такой могучий да всесильный, Хурманчаку и войска никакого иметь не надо. Взмахнет Зачахар рукой — и все перед ним на колени падут, головы покорно склонят, — продолжала девушка гнуть свое, поглядывая на Алиар исподлобья.

Отношения между подругами становились с каждым днем все напряженнее, и причину этого Эврих понять не мог. Он укоризненно взглянул на Кари, потом на Алиар, но упоминание об изрыгающих огонь смертоносных шарах увлекло его мысли в ином направлении.

После знакомства с Тразием Пэтом и Агеробарбом он доподлинно знал, что магам доступно многое такое, о чем обычные люди и помыслить не могут. Путешествие с Волкодавом по стране итигулов убедило его в том, что порой и боги недвусмысленно возвещают смертным свою волю. Чудесное спасение во время резни на «Морской деве» и странствие в чреве кита-отшельника — сегваны-то, поди, отделались легким испугом и «Крылатый змей», надо думать, достиг уже острова Печальной Березы — наводили арранта на мысль, что вмешивался кто-то из Небожителей и в его судьбу. Все это, однако, еще не означало, что любое непонятное явление следует списывать на волю богов и вмешательство магов,

Если, к примеру, вспомнить небьющуюся посуду, которую наловчился делать галирадский стекловар Остей при помощи Тилорна, или блестящие, словно из серебра сработанные, не боящиеся влаги доспехи мастера Крапивы, к изготовлению которых тоже приложил руку великий ученый с далекой звезды, то получалось, что Зачахарово Огненное Волшебство очень даже могло иметь вполне разумное объяснение. Во всяком случае, смертоносные шары, с появлением которых у шайки Хурманчака и началось его стремительное возвышение, больше походили на нечто изготовленное человеческими руками, чем на сверхъестественные молнии Агеробар-бова посоха. Посох-то, как и большинство магических атрибутов, обретал волшебную силу лишь в руках своего хозяина-мага, а глиняные толстостенные шары, разлетавшиеся на сотни смертоносных осколков, швыряли в противников самые что ни на есть обычные воины — это Кари верно подметила.

Н-да-а-а… Не захочешь, а вспомнишь рассказ Тилорна о том, как расчищал он от каменых глыб площадку для строительства Людоедова замка, а сопровождавшие этот процесс пламя и грохот Винитаровы люди тоже называли Огненным Волшебством. Трудно, конечно, поверить, что секрет сокрушительного порошка, который не пожелал Тилорн открыть сегванскому кунсу, за что и заточен был в подземное узилище, каким-то образом известен стал здешнему колдуну. Но каких только хитрых узелков не завязывает судьба, какие совпадения и встречи-не происходят в этом, да и в Верхнем мире тоже по воле богов-шутников, гораздых на вся-а-ческие затеи…