Как спасти жизнь - Ева Картер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У «Фредди» нет времени ждать ответа, но в любом случае подобного человека не существует.
Теперь, когда Элейн ушла, у Тима есть только я.
Я снова звоню ему, когда иду к его берлоге.
– Где ты, Тим, черт возьми? Что бы ни случилось, мы можем это исправить.
Моя проклятая мантра: давайте исправим это, давайте все сделаем правильно. Моя мания исправления, принуждение, которое означает, что я всегда рядом, когда нужна, так что я могу получить этот кайф, когда все получится…
Его квартирная хозяйка сообщает мне, что не видела его со среды:
– Но он разбудил меня, потому что хлопнул дверью, словно был в гневе или спешил.
Я методично обыскиваю его комнату, испытывая отвращение к себе, но также ненавидя его за то, что он превратил меня в параноика, шпионящую жену, которая ищет улики.
Что же? Измена? Нет, это невозможно для того Тима, которого я знаю. Но всего два года назад я думала и делала то же самое, переворачивая бунгало вверх дном после того, как он оставил записку о провале на экзаменах. И святая Керри перешла к активным действиям. Спасать только Тима оказалось недостаточно – одновременно с этим я заперла Джоэла над кафе Анта, «приводя в чувство» и его. Я никогда не сомневалась в собственной магии. В конце концов я же вернула кое-кого к жизни. Все остальное по сравнению с этим – легко…
Моя голова и плечи пульсируют, а живот сводит, как будто крошечная жизнь внутри меня уже напоминает, что у нее тоже есть сердцебиение.
Впервые я позволила себе подумать о том, что Тим, возможно, покончил с собой.
Нет. Он не мог так со мной поступить.
Если только он не почувствовал, что нет другого выхода.
Мне здесь больше нечего делать, поэтому я иду обратно к станции, от холодного воздуха у меня болит в груди. Я сажусь на поезд домой и пытаюсь позвонить еще раз. На этот раз голосовой ящик включается не сразу, номер набирается и набирается.
«Тим у телефона. Вернее, если быть точным, пока не у телефона. Пожалуйста, оставьте сообщение».
– Ты должен объяснить мне, что происходит. Ты не можешь убежать от меня – по какой бы то ни было причине!
Я всю дорогу смотрю на свой телефон, но никакого сообщения нет. В Брайтоне я сажусь на автобус от вокзала до больницы и отправляюсь на поиски Лоры. Она единственный человек, с кем, по моему мнению, Тим все еще видится или общается. Если она ничего не знает, у меня нет других идей.
Я нахожу ее в диабетической клинике. Когда я рассказываю ей, что случилось, она выглядит подозрительно.
– Ты знала? – я пытаюсь прочесть по ее лицу. – Ты… вы двое? Вы ведь не вместе?
– Нет! – она улыбается, но улыбка не доходит до ее глаз. – Не могу поверить, что он поставил меня в такое положение.
– Если ты знаешь, где он, пожалуйста, скажи мне. Я должна поговорить с ним.
Она вздыхает.
– Хорошо. Я только возьму ручку.
Мое ментальное представление о городе после шести лет приема звонков на 999 дает понять, что это место находится менее чем в миле от нашего жилища. Я так устала, что беру такси.
Квартира расположена в неприметном современном квартале за Престон-парком. Когда я нажимаю кнопку домофона, отвечает женщина.
– Слушаю.
– Меня зовут Керри Палмер. Мне сказали, что, возможно, здесь остановился мой муж.
Связь обрывается. Мне что, нужно сейчас вломиться туда? Эта отвратительная драма в стиле мыльной оперы не подходит ни мне, ни Тиму.
Дверь жужжит.
– Третий этаж.
Когда я поднимаюсь по лестнице, уставшая от шестичасовой поездки туда и обратно, у меня кружится голова.
Дверь открывает женщина. Угловатая, но привлекательная.
– Меня зовут Мария.
Мне хочется спросить: вы любовница моего мужа? Вместо этого мне удается выдавить:
– Он здесь?
– Проходите, – у нее акцент – испанский или итальянский.
Тим стоит у окна, его лицо темнеет на фоне яркого зимнего света, но он определенно цел и невредим.
Я делаю шаг вперед и, хоть я этого и не планировала, изо всех сил влепляю ему пощечину. Мои пальцы покалывает. Он вздрагивает, но ничего не говорит.
– Как ты посмел сбежать после всего?
Его глаза мечутся по сторонам, останавливаясь на чем угодно, кроме меня. Позади нас тихо закрывается дверь гостиной. Эта комната совсем не похожа на бунгало: она скудно, но со вкусом обставлена мебелью с барахолки или из благотворительных магазинов. Аккуратные стопки книг служат подставками для ламп. Никакого телевизора.
Возможно, они слишком заняты разговором – или поцелуями, – чтобы нуждаться в развлечениях.
У меня перед глазами появляются мушки.
– Мне нужно присесть.
Это отвлекает его от жалости к себе, и он хватает меня за руку, подталкивая к дивану, как раз вовремя, чтобы я не упала.
– Керри. Все в порядке, я держу тебя.
Я пытаюсь заставить себя не упасть в обморок. Мне нужны ответы. Но вопросов так много, что у меня голова идет кругом, когда я пытаюсь решить, с чего начать.
– Что ты натворил, Тим? В больнице… там пациент… Фредди… – слова выскакивают, но в неправильном порядке, и чем больше я стараюсь, тем больше мушек я вижу, и, хотя я никогда в жизни раньше не падала в обморок, я понимаю, что темнота приближается, и часть меня рада этому.
7 февраля 2006
46. Тим
Оператор, конечно, узнает ее имя.
– Наша Керри Смит?!
Моя Керри Смит. Неужели это я довел ее до такого состояния?
– Да. Упала в обморок, и я держу ее на полу, положение удобное, но я думаю… Я думаю, у нее шок. У нее пограничная тахикардия на уровне 90, однако давление падает, и она то приходит в сознание, то снова теряет его.
– Наша машина уже на маршруте. Есть ли наружное кровотечение? Вагинальное, анальное?
Я смотрю вниз в область паха. Ничего. Мне следовало бы снять с нее брюки, но делать это здесь, в гостиной Марии, кажется неприличным.
Возьми себя в руки, тупой ублюдок. Я начинаю возиться с ее ремнем.
– Тим… – губы Керри полуоткрыты, и я наклоняюсь к ней.
– «Скорая» вот-вот приедет, Керри, все будет хорошо.
– Я пришла сюда… ездила туда…
– Это может подождать. Не пытайся говорить, сосредоточься на дыхании.
– Нет! Послушай меня! – она морщится от усилия.
– Где больно? Покажи мне.
Когда она показывает на свой бок, в самом низу, я пытаюсь сообразить, что бы это могло значить.
– Только с этой стороны?
Она кивает.
Односторонняя боль в подвздошной ямке. Дерьмо. Это наводит на мысль о внутреннем кровотечении, но где и почему? Думай.
– Я… беременна.
По крайней мере, мне кажется, что она так говорит. Я переспрашиваю:
– Беременна?
В свою очередь оператор переспрашивает меня:
– Керри беременна? О’кей. Сколько недель?
– Поэтому я пришла… пришла сюда… чтобы сказать тебе, – задыхаясь, произносит Керри.
Я закрываю глаза. Мой? Очевидно, что мой.
– Новый год?
Ей удается кивнуть.
– Ранний срок, – сообщаю я оператору, – не больше пяти или шести недель.
Наступает долгая пауза, и я понимаю, что оператор должен прийти к тому же выводу, что и я, в тот же самый момент.
– Они будут уже очень скоро. Я сообщу им.
Хирург входит в комнату.
– Мистер Смит здесь?
– Это я… вроде.
Мисс Элиадес делает круглые глаза.
– Черт, Тим, не так ли? Мне очень жаль, но я забыла вашу фамилию.
– Палмер. Но не волнуйтесь, прошло два года с тех пор, как я здесь дежурил. Керри – моя жена. Она… все прошло нормально?
– Да, – хирург кивает, хотя в ее глазах читается настороженность. – Давайте присядем. Брюшное кровотечение было значительным, мы сделали три операции, и сейчас она в порядке. Я ожидаю, что она полностью выздоровеет. За исключением… Ну, я уверена, вы знаете… К сожалению, внематочная беременность никак не могла развиваться… Мне очень жаль.
Я даже не знал.
Я этого не говорю.
– Маленький срок, верно?
– Около шести недель. Фаллопиева труба была слишком сильно повреждена, чтобы ее можно было восстановить, но при правильном наблюдении нет никаких оснований подозревать, что в будущем у нее не будет нормальной беременности. Вероятно, проблема возникла из-за внутриматочной спирали, так что мы и ее убрали. Я бы посоветовала в будущем использовать другой метод контрацепции, впрочем,
