Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Брюс Худ

Другие утверждают, что данные о рискованных поступках подростков неоспоримы. Они могут отражать некоторое культурное влияние, но далеки от того, чтобы быть случайными. Тинейджеры не хуже взрослых понимают, что является риском. Они просто считают, что некоторые риски стоят того, чтобы предпринять их ради самоутверждения.

Возрастной психолог Лоренс Штейнберг продемонстрировал, что подростки, когда они одни, выполняют симуляционные задачи по вождению, как взрослые, но когда друзья смотрят на них, идут на риск[552]. В присутствии друзей рискованное превышение скорости и проезд на красный свет у подростков возрастают на 50 %, в то время как у взрослых такого возрастания не наблюдается.

Одно из объяснений может быть таким. Центры вознаграждения в мозге подростка особенно активны в этот период развития. Таким образом, вознаграждение сверхинтенсивно, когда индивидуум достигает успеха в присутствии друзей, что делает успех намного слаще, а риск его достижения стоящим того, чтобы его предпринять. Но этого недостаточно для успеха. Для успеха нужно, чтобы тебя заметили.

Западного подростка раздирают противоречия: с одной стороны – стремление быть принятым своими сверстниками, с другой – потребность отличаться от них. Музыка, мода, фильмы и, конечно, секс – это те вещи, о которых тинейджеры больше всего беспокоятся, поскольку это помогает создать уникальную индивидуальность. Именно эти сферы являются основными темами оценки «нравится – не нравится» в виртуальных социальных сетях. Что бы вы ни выложили в социальную сеть, вы предлагаете людям откликнуться на это. Это предназначено для вещания о себе на весь мир. Количество комментариев и хитов – посещений страницы – говорит вам, и главное другим, что вы что-то значите. Люди хотят быть замеченными, и сайты социальных сетей сделали это всеобщее стремление основой своей деятельности. Подтверждение своего существования другими людьми – это то, к чему стремятся участники сетей.

Ловушка «Твиттера»

Однажды в начале этого года знаменитая британская актриса Хелен Миррен начала следить за мной. Это случилось вовсе не по пути в Лондон или Лос-Анджелес, где обладательница «Оскара», вероятно, проводит большую часть своего времени. Я в тот момент сидел за кухонным столом в своем домишке в графстве Сомерсет, устроив себе передышку, чтобы заглянуть в свой Twitter, где и обнаружил, что @HelenMirrenDBE отслеживает[553] меня. Или, по крайней мере, я думал, что это так. Мое сердце замерло.

Для непосвященных: Twitter – это сайт, где вы можете оставить любую запись, лишь бы ее длина не превышала 140 символов. Это как эсэмэски открытого доступа для всего мира, где любой, кто подписался на тебя, может прочесть твою запись или воспользоваться ссылками на изображения или другие сайты, которые могли быть включены в запись. На сегодняшний день у меня свыше 3000 подписчиков. И хотя список моих подписчиков звучит впечатляюще, я расположен довольно низко в иерархии Twitter. Индивидуумы, которых вы никогда бы не смогли представить в качестве идолов, привлекающих всеобщий интерес, обретают величие в Twitter. У Лэнса Армстронга, велосипедиста из спортивной элиты, больше миллиона подписчиков. Как и у актера Брента Спайнера (Brent Spiner). Кто такой Брент Спайнер, поинтересовался я. А не кто иной, как актер, сыгравший андроида Дэйту в сериале «Star Trek» («Звездный путь»). В мире очень много Трекеров!

Что такое есть в Twitter, что делает его столь привлекательным? Почему мы подписываемся на кого-то и хотим, чтобы на нас подписались? Вероятно, все сводится к нескольким вещам, имеющим отношение к нашему Я. Во-первых, наш мозг – это судачащий мозг. Люди ужасно любопытны и хотят знать, что происходит у других, даже о том, что те ели на завтрак сегодня. Во-вторых, человеку нравится, когда его мнение поддерживают другие. Когда кто-то позитивно реагирует на его мнение или разделяет его, он чувствует себя признанным. А если мнение отвергается или высмеивается, то его самооценка нередко снижается. Само наличие мнения, на которое подписываются или не подписываются другие, означает, что члены социальной сети разделяют одинаковые ценности и отношения к вещам.

Нам также нравится узнавать что-то первыми и распространять новости. Мы так делали, когда были детьми. Помните, как важно было быть первым, кто расскажет новость во дворе? Если вы были последним, кто узнавал о чем-то, то это отражалось на вашем положении в неформальной дворовой иерархии. Став первым, кто узнал о чем-то, мы подкрепляем свою собственную значимость в глазах других. Однако одна из самых больших приманок социальных сетей типа Twitter состоит в том, что вы чувствуете себя значимым, если у вас много друзей («френдов») или подписчиков («фолловеров»). Ваша самоценность подтверждается, и чем больше у вас подписчиков и друзей, тем больше вы себя цените.

Другая причина такого роста популярности Twitter (это самая быстрорастущая социальная сеть) – многие знаменитости радостно выкладывают туда свои мысли и регулярно обновляют свои записи. Прежде они были недоступны для общественности. Внезапно мы получили доступ к избранным. Аппетиты публики в отношении повседневной жизни знаменитостей неутолимы. Существует целая армия папарацци и бульварной прессы, выросшей из первозданной грязи для того, чтобы кормить массы слухами, но Twitter далеко превосходит их всех, поскольку информация исходит напрямую от знаменитостей. Конечно, знаменитости нуждаются в своих подписчиках, поскольку без фанатов они исчезают с глаз общественности, что обычно означает также – с работы. Поэтому большинство из них присутствуют в Twitter. Фактически многие нанимают писателей, которые пишут записи (твиты) от их имени, чтобы поддерживать иллюзию доступности и видимости.

Самым большим вливанием в вашу самооценку будет ситуация, когда знаменитость вроде Хелен Миррен подпишется на вас. Если кто-то с высоким общественным статусом «прифрендит» вас, вы повышаетесь в своем ранге. Это называется греться в лучах чужой славы. Многие из нас получают компенсаторное удовольствие от собственной причастности к известным людям. Не зря поклонники так одержимы знаменитыми личностями и становятся членами команд, которые их поддерживают. Спортивные фанаты, вероятно, самый яркий пример. Я слышал много споров в пабах, где фанаты ругали решение менеджера команды так, как будто это была семейная распря. Фанаты даже говорят так, словно являются членами команды игроков, используя местоимение «мы»[554].

Twitter создает иллюзию легкой достижимости кумиров. Каждый может подписаться на Twitter знаменитости. Это интересный социальный феномен, когда мы чувствуем близость с людьми, которых никогда не сможем встретить в своей нормальной жизни. Относительно открытый доступ Twitter тоже создает проблемы. Чужие люди чувствуют, что они в достаточно близких отношениях с теми, на кого они подписались, и это не сильно отличается от преследователей знаменитостей, которые пребывают в заблуждении, будто они делят жизнь со своими жертвами.

Карл Куин, австралийский журналист, указывает, что Twitter идеален для гнусности толпы. Некоторые оставляют здесь грубые комментарии, а затем передают их: «Многие из нас не уверены, являются ли знаменитости людьми из плоти и крови или они в большей степени пожизненные пиньяты[555], нуждающиеся в том, чтобы их изрядно поколотили»[556].

Проблема в том, что, как только жертва определена, люди всегда готовы присоединиться к травле. Помните, как это было на детской площадке? Присоединиться к травле было легче, чем противостоять толпе. То же самое верно и для Twitter: люди объединяются по закону толпы. Кроме того, учитывая проблему крайней поляризации (коротко обсуждавшуюся выше), которая свойственна социальным сетям, мнения и взгляды будут естественным образом сдвигаться в сторону экстремизма: те, кто соглашается с вами, подстрекает вас, и вы ощущаете потребность быть более категоричным. Вдобавок быстрые (без времени на обдумывание) коммуникации, дистанционность и анонимность. Все это делает социальные сети идеальным пространством, где мы ведем себя так, как никогда не позволили бы себе в реальной жизни.

Это поднимает важный вопрос, касающийся разницы между онлайновым Я (виртуальным) и офлайновым (реальным Я). Если мы ведем себя по-другому в интернет-пространстве, то где истинное Я, если оно действительно существует? Можем ли мы провести реальную границу? Если наши действия виртуальны и анонимны, они меньше представляют наше реальное Я?