Свет вечный - Анджей Сапковский

– Сначала о главном, – перебил он ее, едва она начала говорить. – С него начнем. Кто ты? Почему ты помогла мне во Вроцлаве, зачем вмешалась, когда меня арестовали? Почему ты сейчас здесь, чтоб, как утверждаешь, помочь мне освободить Ютту? По чьему приказу действуешь? Ведь очевидно, что ты не делаешь это по собственной инициативе, самостоятельно, тронутая человеческим горем…

– А почему, собственно, – она наклонила голову, – это так очевидно? Неужели я не похожа на того, кого может тронуть горе? Сначала о главном, говоришь. Хорошо, лишь уточним, что является главным. Касательно того, чтобы я представилась, пожалуй, могу согласиться. Подумав. Впрочем, ты меня уже об этом расспрашивал, в Ратиборе, весной. Имеешь право знать мои анкетные данные. И не только.

Она сорвала с головы капюшон, резким движением разметала волосы, черные и блестящие, как вороньи перья.

– Меня зовут Рикса Картафила де Фонсека. Можешь говорить Рикса. Что ты вылупился?

– Я не вылупился.

– Вылупился. Высматриваешь, где у меня нашит Judenfleck?[193] Тебе было бы легче, если б меня звали Рахиль? Или Сара?

– Перестань, пожалуйста! – К нему вернулось самообладание. – Ты представилась, спасибо, премного благодарен, для меня большая честь, мне очень приятно.

– Ты полностью уверен, что приятно?

– Полнейше. Не будем поднимать уже этот вопрос. Перейдем к другим.

– Я не могу тебе сказать, по чьему приказанию я действую. Не могу и всё, на этом закончим, больше никаких вопросов. Должно хватить того, что знаешь.

– Не хватит. Твои собственные тайны – это твое дело. Когда они касаются только твоей личности, пускай себе будут секретами. Но не тогда, когда они касаются меня. Ты чегото от меня хочешь. Я хочу знать…

– Хорошо, – тут же перебила она. – Самое время, чтобы ты это узнал. Дальше скрывать это невозможно. Я хочу от тебя точно того же, что Лукаш Божичко и Инквизиция: сотрудничества и информации. Божичко вынуждает тебя к сотрудничеству шантажом и угрозами. Я же хочу убедить тебя сотрудничать, доказывая общность интересов. В принципе, я уже это доказала. Я заботилась, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, работала за твоего ангелахранителя. А теперь помогу тебе отыскать Ютту. Я заявляю о помощи, причем, помощи неотложной, мы отправляемся уже сегодня. Разве это мало?

– Это много. Договаривай, пожалуйста.

– Ты близок к Прокопу. – Она сощурила глаза. – Находишься возле Прокоупека, Пухалы, Бедржиха из Стражницы, Корыбутовича, Краловца, знаком с Колдой из Жампаха, Пётром Поляком и Яном Чапеком. Тебя везде допускают к конфиденции. И к секретам. Я тоже хочу знать эти секреты. Мы понимаем друг друга?

– Нет.

– Ты будешь меня информировать о том, чего добиваются гуситы. Только конкретно, Рейневан, конкретно. Никаких пророчеств Малахии, никаких дат смертей и тому подобных колдовских откровений.

– Ты нас подслушала в Ратиборе. Меня и Божичка.

– Разумеется, подслушала. Ты мне тогда понравился, знаешь? Ты предоставил ему информацию, но при этом не изменил своим убеждениям, никого не предал, никому не навредил. Ясное дело, если бы не мое вмешательство тогда, Божичко заставил бы тебя открыть вещи более конкретные. А поскольку это я ему в том воспрепятствовала, будет справедливо, если эту конкретику получу теперь именно я.

– Интересное понятие о справедливости, – он встал. – Послушай, Рикса Фонсека. Я не буду твоим доносчиком. Ты не узнаешь от меня ничего. Если это было условием нашего сотрудничества, то сотрудничества не будет.

– Я на твоей стороне, – Рикса тоже встала. – Я доказала это. Я не склоняю тебя к отступничеству. Не неволю к предательству. Я хочу сотрудничества. Обоюдовыгодной кооперации.

– Обоюдовыгодной. Неимоверно.

– Повторяю, я на твоей стороне. Я также на стороне идеалов, которым верен ты.

– Ясно, – фыркнул он. – Ты всем сердцем поддерживаешь Чашу и любишь гуситское движение, это из любви ты хочешь проникнуть в Табор и шпионить за Прокопом. Это, как я вижу, политика высокого уровня. Я немного разбираюсь в политике, знаю, что у нее есть две альтернативные цели: одна – это соглашение, вторая – конфликт. Соглашение достигается тогда, когда одна из сторон изображает, что верит в чепуху, которую говорит вторая. Мы вдвоем, к сожалению, конфликтуем. Я не верю в чепуху, которую ты говоришь. И не думаю изображать, что верю.

Она просверлила его глазами.

– Я не заставляю тебя верить. Я хочу сотрудничества, а не веры.

– Я не буду твоим информатором. И точка. Благодарю за помощь. Благодарю за предыдущие усилия, мой ангелхранитель.

– А ты ни о чем не забыл? А Ютта?

– Шантажом ты ничего не добьешься. Прощай. Бог с тобой.

– Тише, – улыбнулась она. – А то еще раввин услышит. Рейневан, я всего лишь дразнила тебя.

– Повтори, пожалуйста.

– Я дразнила тебя. Мне было интересно, как ты среагируешь. Я на твоей стороне. Не нужно мне от тебя никакой информации. Я не буду тебя склонять выдавать секреты. Ютту я помогу тебе отыскать и освободить без какихлибо дополнительных условий и обязательств. Ты хочешь найти Ютту?

– Хочу.

– Трогаемся уже сегодня.

– У меня к тебе просьба.

– Слушаю.

– Больше не дразни меня. Никогда больше.

Когда они оставили город, Рейневан несколько раз оглянулся назад, погруженный в раздумья. «Третий раз судьба забрасывает меня сюда, – думал он. – Третий раз на протяжении последних четырех лет. Под Стшегомом я встретил Шарлея, в Стшегоме увидел его в действии, когда он задал трёпку трем пижонам. Из Стшегома оба бежали от погони, которую за нами выслали. Это было летом 1425 года. Во второй раз я был под Сшегомом четыре месяца тому, в феврале, в Пепельную среду, когда бомбарды и блиды Сироток метали на город ядра и зажигательные снаряды. Следы этого обстрела видны до сих пор. Из Стшегома я уехал, чтобы искать Ютту во Вроцлаве…»

– Я искал Ютту, – обратился он к едущей рядом с ним Риксе, – во Вроцлаве. Я искал ее в Зембицах, в Белой Церкви, в Немчи, в Олаве. Я пробовал магию, безуспешно. Пробовал запугивать и шантажировать. Что теперь? Куда направляемся? Какие у нас планы?

– Подобно тебе, – Рикса Картафила де Фонсека обернулась в седле, – я тоже начала с Зембиц. Я знала обычаи князя Яна. Он привык заключать панночек, чтобы с ними давать себе волю, но не любил для этого далеко ездить. Очертив вокруг Зембиц круг радиусом в милю, можно было бы найти Ютту Апольдовну максимум за два дня, в какомнибудь замочке или монастырьке, словно Рапунцель, выглядывающую из окна своего сказочного принца. Но принца опередила Инквизиция. Рапунцель похитили, и теперь ищи ветра в поле…

Он посмотрел на нее, а взгляд, наверное, был очень выразительным, потому что она тут же посерьезнела.

– Магия ничего не даст, – сказала она, – когда применены защитные чары. Шантаж и подкуп – хорошие методы, но в отношении такого труса и прохвоста, как ксендз Фелициан. Но ты не волнуйся. Есть другие методы. Мы едем, как ты заметил, Яворским трактом. В Яворе мы навестим одну особу, которая обычно бывает хорошо проинформированной, попробуем сделать так, чтобы она захотела поделиться информацией. Но это уже завтра. Главное, чтобы мы прибыли на место утром, а я не хочу ночевать в Яворе, там слишком шпики шарят по постоялым дворам. Остановимся на ночлег в Рогожнице, «Под аистом», там безопасно, а блохи представлены в разумном и приемлемом количестве. Попридержи коня. Я должна тебя предупредить. И предостеречь.

– Слушаю.

– Мы притворяемся двумя путешествующими семинаристами, такие не вызывают ни подозрений, ни даже заинтересованности. Если ведут себя нормально. Как пристало семинаристам.

– То есть?

– На постоялом дворе они всегда берут одну комнату с одной кроватью. Тут дело в экономии денег. Как правило.

– Понимаю. А от чего ты меня хотела предостеречь?

Рикса громко засмеялась.

Хозяин двора «Под аистом», не моргнув глазом, без тени сомнения принял их за двух семинаристов, что еще больше утвердило Рейневана во мнении, что Рикса использовала камуфлирующие чары и эмпатичную магию, она наверняка также располагала амулетами типа Панталеона. Без какихлибо возражений со стороны хозяина и за невысокую цену «семинаристы» получили в распоряжение комнатушку, расположенную в мансарде и оснащенную одним табуретом и одной кроватью. Рикса без церемоний стянула курточку и сапоги, испробовала сенник и рухнула в него спиной, жестом показывая Рейневану место возле себя.

Они лежали неподвижно. В стене тикал шашель. В потолке шуршали и скреблись мыши. Рикса Картафила де Фонсека громко кашлянула.

– Это опасно, – отозвалась она, глядя в потолок. – Две особы разного пола в одном ложе. Велика угроза греха. И еще больше – нежелательной беременности. Хорошо, что нас это не касается. Мы в безопасности. Нас охраняет закон.

– Не понял.