Седьмая руна (СИ) - Каблукова Екатерина

Бонни обернулся и тяжело вздохнул.

– Если ты не в курсе, то я в розыске. Стоит мне только появиться на пороге, как меня арестуют, – пояснил Этьен.

Пес оскалился и зарычал, но полисмаг покачал головой:

– Нет, это не выход, силы слишком неравны. Да и что может случиться с Франсуазой в управлении?

Бонни жалобно заскулил, а потом кинулся к дверям.

Этьен нахмурился. Насколько он знал, васские овчарки были беззаветно преданы хозяевам и чуяли, если тем угрожала опасность. Сердце тревожно забилось. Единственное, что приходило на ум, – мадемуазель д’Эгре арестовали как пособницу убийцы. Этьен выругался. Эту возможность он не предусмотрел. Да он вообще ничего не предусмотрел, слишком опьяненный близостью девушки и тем, что между ними произошло этой ночью.

– Давай попробуем зайти с другой стороны? – предложил он псу, на всякий случай хвататая его за ошейник.

Бонни заворчал, но послушно потрусил у ноги. Этьен медленно разжал пальцы. Они подошли к боковому входу. Там людей было гораздо меньше. Этьен стал в тени фиакров, прикидывая, как незамеченным пройти в управление, когда к воротам подъехал извозчик.

– Пьер! – не колеблясь ни секунды, полисмаг окликнул напарника, выходящего из экипажа.

– Этьен? – тот нервно огляделся. – Ты в курсе, что ты в розыске?

– Да, более того, меня уже арестовали, но я сбежал, заперев де Гра в его кабинете.

– И что теперь?

– Теперь мне надо попасть в управление, – капитан Богарне улыбнулся. В голове сложился план, оставалось только уговорить Пьера исполнить задуманное. – И ты мне в этом поможешь!

– Я? Этьен, прости, но при всем…

– Ты арестуешь меня и проведешь в здание, – перебил он, прекрасно зная, все возражения приятеля.

– Что? – Пьер выпучил глаза.

– Арестуй меня! – Этьен протянул руки.

– Но…

– Пьер, было бы глупостью скрываться вечно. К тому же я не виноват. Прямых доказательств у меня нет, но и мотива убивать Мишель тоже!

– А мадам Жюйсанс? Поговаривают, ты мог убить шлюху в угоду бабке.

– Ба столько лет терпела конкурентку, с чего вдруг убивать её сейчас. К тому же Мишель начала терять товарный вид.

– Думаешь, префект поверит тебе?

– Думаю, ему придется допросить кое-кого, – улыбка Этьена не предвещала ничего хорошего. – Так что, ты исполнишь мою просьбу?

– Почему бы и нет, – Пьер пожал полечами. – Раз уж ты просишь…

– Хорошо, пойдем, – кивнув, капитан Богарне направился к входу. – Пес с нами!

– Эй, погоди, а наручники? – спохватился полисмаг и устремился за приятелем, надеясь, что его оплошность никто не заметит.

Как и предполагал Этьен, его появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Полисмаги выглядывали из кабинетов, а особо любопытные, не скрываясь выходили в коридор, чтобы поглазеть на бывшего сослуживца.

– Так и знал, что ты этим закончишь! – тот самый нахал, который недавно приставал к Франсуазе, преградил дорогу.

– Неужели?

– Именно. Яблочко от яблони… а уж о мадам Жюйсанс наслышана вся Паризьенна.

– Разумеется, ведь ты там часто бывал, пока тебя не перестали обслуживать в долг, – парировал Этьен. – Кстати, сегодня я наверняка встречусь с префектом. Мне известить его о твоих визитах в Нижний куртий?

Полисмаг вздрогнул, пробормотал что-то невразумительное и отступил. Капитан Богарне усмехнулся и мотнул головой, приказывая Пьеру продолжать путь, краем глаза следя за Бонни.

Пес становился все напряженнее, шерсть на холке вздыбилась, а глаза то и дело вспыхивали, словно у кошки. Этьен пропустил момент, когда он вдруг сорвался и с громким лаем устремился по направлению к моргу.

– Пьер, за ним! – побледнев, капитан Богарне кинулся следом, бесцеремонно раскидал магией тех, кто осмелился преградить ему путь.

Ступенька, еще одна… Казалось, что их слишком много. Лай внизу гулким эхом отражался от стен. Этьен подскочил к двери, около которой бесновался Бонни, и дернул. Заперто.

– Откройте! – он стукнул кулаком по серебру и охнул. – Дьявол, она горячая!

– Кто? – запыхавшийся Пьер показался в коридоре. За ним следовало несколько полисмагов. Они опасливо косились на капитана Богарне, но не решались применять против него магию.

– Дверь. Серебро раскалилось.

– Святая Хель… – пробормотал кто-то за спиной полисмага. – Но это значит…

– Магию некромантов…

– Кто-то поднял тела?

– Да, – Этьен осекся и с шумом втянул в себя воздух. – А еще там бханг… Ломайте дверь!

– Что?

– Ломайте дверь, это приказ! – Этьен рявкнул так, что возражать никто не посмел.

Привыкнув в нестандартных ситуациях подчиняться тем, кто выше по званию, полисмаги попытались навалиться на дверь, но сразу же отскочили:

– Горячо!

Словно в подтверждение их слов серебро, которым была обита дверь, вспыхнуло магическим пламенем.

Кто-то из полисмагов выругался.

– Да что там происходит? – охнул Пьер. Этьен не ответил, в отчаянии смотря на дверь. Серебро не позволяло применять магию, и полисмагу оставалось только скрежетать зубами, осознавая свое бессилие. Металл раскалился докрасна и начал медленно стекать на пол.

Этьен прищурился. Защитный слой металла источнчался, и можно было попробовать ударить магией. Тогда, не выдержав давления с двух сторон, дверь попросту взорвется. Но что будет с теми, кто находится внутри? Серебристая струйка, извиваясь, потекла к его ногам.

Бонни тревожно заскулил, заглядывая Этьену в глаза.

– Отойдите, – скомандовал он, решаясь.

– Этьен…

– Пьер, просто уйди и уведи остальных, я не ручаюсь за результат, – он поднял над головой руки, в которых переливался магический шар. Раз, два…

Засов громыхнул и дверь со скрипом отворилась.

– Фран! – наперегонки с Бонни Этьен кинулся в прозектроскую. Франсуаза лежала у дверей, над ней, гнусно облизываясь, склонилось умертвие. Бонни зарычал, кидаясь на защиту хозяйки.

– Бонни, назад!

Огненный шар сорвался с пальцев. Сморщенное обескровленное тело вспыхнуло, жертва подняла голову.

– Люси! – узнал Этьен.

Она вскрикнула, в этот момент магия охватила ее, превращая в факел.

– Фран! – запустив еще один шар в остальные тела, жадно чавкающие в углу, полисмаг подхватил девушку на руки, прислушался к едва заметному дыханию.

– Этьен, что… здесь произошло? – Пьер замер в дверях. За его спиной толпились остальные полисмаги, пытаясь заглянуть в комнату. Судя по звукам в коридоре, кому-то из них это удалось.

– Не знаю.

Запах бханга, крови и сожженной плоти смешивался воедино. Желая как можно быстрее унести Фансуазу, Этьен направился к дверям.

– Никому не входить и ничего не трогать! – распорядился он. – Оцепите все и известите префекта! Я буду у себя в кабинете. Бонни, за мной!

Прижимая к груди бесчувственное тело девушки, он направился к лестнице, по которой уже спускались полисмаги, привлеченные шумом.

– Богарне?

– Что случилось?

– Вы? Здесь?

– Франсуаза?!

Граф д’Эгре в сопровождении префекта показался на лестнице. Бесцеремонно расталкивая всех, он кинулся к Этьену и замер.

– Что с ней? – он растерянно переводил взгляд с дочери на полисмага.

– Потеряла сознание. Я собирался отнести ее в свой кабинет.

– Хорошо, пойдемте! – граф протянул руки, чтобы забрать девушку, но Этьен упрямо мотнул головой и только крепче прижал к груди драгоценную ношу.

– Я сам!

Взгляды скрестились.

– Как вам будет угодно, – понимая, что спорить сейчас глупо, граф д’Эгре посторонился.

– Но ведь Богарне следует арестовать, – робко попытался возразить кто-то из толпы.

– С капитана Богарне сняты все обвинения. Он незамедлительно может приступить к своим обязанностям, – голос префекта перекрыл возбужденный гул толпы. – Капитан, я жду вас с объяснениями по поводу происшедшего!

– Разумеется. Как только мадемуазель д’Эгре придет в себя, – кивнул Этьен. – И прикажите, чтобы никто не входил в прозекторскую. Там жгли бханг!