Зависть - Уорд Дж. Р.

Как романтично.

Резкое напоминание о прошлой ночи остудило ее, но он позаботился об этом, укрыв ее своим горячим, сильным телом.

— Не думай об этом, — прошептал он. — Не сейчас. Будет время, когда мы закончим.

Она коснулась его лица, жалея, что они не в отпуске где-нибудь далеко, далеко от такой работы и причины, по которой их свели вместе.

— Ты прав, — сказала София. — И я не хочу ждать ни минуты.

Век кивнул и достал последний пакетик из фольги, которых хранил в бумажнике. Закончив с ним, он снова забрался на Рэйли, и когда она раздвинула ноги еще шире, то почувствовала перемену в нем, в себе: сейчас все замедлилось.

Когда он вошел в нее нежным движением, Рэйли, глубоко целуя его, приняла его не просто своим лоном, но и своей душой.

Без слов, без сомнений, без каких-либо оговорок, они двигались вместе, наращивая импульс, интенсивность. Достигнув пика одновременно, они держались друг за друга, она — впиваясь ногтями в его спину, он — просунув под нее руки и крепко прижав к себе.

Это было самое идеальное соединение. И после, даже если ему пришлось выйти — что он и сделал — они лежали в темноте так близко друг другу, как это было возможно, их тела образовали критическую массу тепла в центре кровати.

— Ты позволишь мне остаться на ночь? — спросил он.

— Да. Да, пожалуйста.

— Я сейчас вернусь. Заберись под покрывала.

Хорошая мысль. Потому что как только он слез с нее, нахлынул холод, вызывая мурашки по всему телу.

Через несколько минут Век вернулся из ванной и присоединился к ней.

— Я занял твою половину?

— О… нет. Ночью я сплю здесь.

— Хорошо.

Рэйли перекатилась, и они легли лицом друг к другу, положив головы на подушки, их тела согревались под весом одеял.

Век провел кончиком пальца по ее щеке… подбородку… губам.

— Спасибо… — прошептал он.

Боже, она не могла вдохнуть в это мгновение.

— За что?

Последовала пауза.

— За пиццу. Она была именно такой, как я люблю.

— Нахал, — рассмеялась Рэйли.

— Иди сюда. Мне нужно держать тебя.

Она чувствовала то же самое. И когда расстояние между ними исчезло, казалось, будто она попала домой.

Положив голову на его грудь, напротив бьющегося сердца, чувствуя обнимавшие ее руки и перекинув через его ногу свою, ей было не просто уютно. Безопасно.

Пока он лениво гладил ее волосы, она закрыла глаза.

— Просто идеально.

Она могла слышать то же самое в его голосе:

— И я хочу, чтобы ты чувствовала именно это. Я хочу, чтобы для тебя все было идеально.

Перед тем как полностью отдаться сну, Рэйли подумала… что с нетерпением ждет, когда сможет сделать это снова. Не только секс. Эта прекрасная, бесценная тишина была даже лучше занятий любовью.

Но это и вполовину не так плохо.

Глава 34

Следующим утром, когда Век зашел в Главное управление, его приоритетом было не ухмыляться как конкретный засранец.

Сложная задача.

Он опоздал на час, потому что они с Рэйли увлеклись тем, что, имей он презервативы, назвали бы «прелюдией». В возникшей ситуации, с учетом того, что они не были окружены горами латекса, произошедшее было лучше самого отвязного секса, который у него был раньше… в тысячи раз лучше.

И он уже заскочил в «Уолгрин»[114] по дороге на работу и пополнил запас.

Вышагивая по вестибюлю, Век кивал людям, держась по-деловому, хотя шестнадцатилетний юнец внутри него расхаживал с важным видом, будто выиграл Суперкубок[115], «Уорлд Сириз»[116] и Кубок Стэнли за одну ночь.

Достигнув вершины лестницы, он взмолился, чтобы Бритни не пристала с «утренним кофе». Эта девушка не сравнится с его Рэйли, и настало время избавить блондинку от привычки клеиться к нему. Но ему не о чем было беспокоиться. Один из тех ночных работников, новобранцев, сидел за ее столом. Век не особо знал этого офицера, но почему-то он выглядел иначе. Будто включил Хью Джекмана[117], хотя с виду больше напоминал Гомера Симпсона[118]. А Бритни? Слушала, развесив уши.

Это доказывало, что внутренний мир имеет значение… и кто мог ожидать, что такая девчонка додумается до этого?

В убойном отделе он сел за свой стол и включил компьютер. А потом, охваченный романтическим порывом, таким же незнакомым, как и неотвратимым, Век открыл свою почту, выбрал Рэйли из списка контактов и приготовился отправить ей что-нибудь.

Много места для разгула фантазии. Оооочень много.

В итоге, он набрал всего несколько слов. И нажал «отправить» прежде, чем кто-нибудь заглянул через его плечо.

Впоследствии Век просто сидел там, уставившись в монитор и гадая, правильно ли поступил… пока не осознал, что смотрел на папу «входящие», где лежал еще непрочитанный отчет судмедэксперта по Сисси Бартен.

Очевидно, парень засиделся допоздна, занимаясь аутопсией.

Век прочел его весь и посмотрел каждую из двадцати фотографий тела. На них не было ничего, что он не видел в том карьере, и, добравшись до последнего снимка с ритуальными метками, он откинулся на спинку стула и постучал пальцем по мышке.

Если ее убил не Кронер, тогда кто?

— Почта.

Век поднял взгляд на администратора с тележкой, наполненной конвертами и коробками.

— Спасибо, приятель.

Три письма. Два — внутренние. Одно — Почта США… с гашением марки в Коннектикуте. Обратный адрес? Федеральное исправительное учреждение, которое он избегал последние десять лет.

Он смотрел на конверт с таким чувством, словно получил пакет с битым стеклом.

Первым побуждением было выбросить письмо, но притяжение того, что могло оказаться внутри, сделало позыв невозможным… именно это заставило Века ненавидеть ментальную власть, которую отец всегда имел над ним.

«Позвони мне, когда станет совсем страшно».

Он не станет тратить силы, выясняя, почему, открывая конверт, он слышал в голове голос Джима Херона.

Внутри лежал листок с тремя строчками, написанными от руки изящным, плавным почерком; он олицетворял благополучие его отца, большее, чем у его предков из Среднего Запада.

«Дорогой Томас: надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Хочу, чтобы ты приехал навестить меня как можно скорее. Тюрьма разрешает принять последнего посетителя, и я выбрал тебя. Нужно много сказать, сынок. Номер ниже. С любовью, Твой Отец».

— Ты в порядке?

Век поднял взгляд. Рэйли стояла рядом с ним, все еще в пальто, сумка висела на плече, волосы были причесаны и свежевымыты.

Если бы не прошлая ночь, он бы бросил «да, в норме» и двинулся дальше. Но вместо этого, он протянул ей письмо.

Она села на стул, читая листок, и Век следил, как ее взгляд перемещается слева направо, слева направо, слева направо. Потом она вернулась к началу и перечитала послание.

— Что ты собираешься делать? — спросила Рэйли, наконец, поднимая взгляд.

— Видеть его — ментальное самоубийство. — Век потер глаза, чтобы стереть отпечаток тех слов. — Гребаный ментальный суицид.

— Тогда не делай этого, — сказала она. — Тебе не нужно, чтобы то, что он собирается тебе сказать, застряло в твоей голове до конца твоих дней.

— Да.

Проблема в том, что его отец — не единственный, державший что-то у себя на уме. И конечно, было бы замечательно стать взрослым парнем и просто уйти, но ему казалось, что он должен взглянуть в те глаза в последний раз… по крайней мере, чтобы узнать, есть ли между ними на самом деле что-то общее. В конце концов, он сходил с ума все эти годы, закрывал зеркала, по несколько раз проверял тени, ночи напролет гадая, была ли это паранойя или трезвое восприятие.