Конец Смены - Стивен Кинг

— Это так называют.

— Ну как, удалось выследить те дефектные устройства?

— Да я, собственно, поэтому и звоню. У вас нет адреса, куда была направлена последняя партия «Заппит Коммандеров»?

— Конечно. Я вам сейчас перезвоню и скажу.

— А можно я не буду вешать трубку? У нас дело очень срочное.

— Срочное дело по защите потребителей? — Шнайдер удивляется. — Это как-то не по-американски. Ну что ж, сейчас посмотрим, чем я могу вам помочь.

Раз — и Ходжеса снова прихватывает. Действие лекарств закончилось, они его долго не держат. Сейчас в офисе и Холли, и Джером, столпились вокруг стола. Ходжес усилием воли удерживается от того, чтобы схватиться за бок. Секунды тянутся, тянутся... минута. Две. Ходжес думает: там у него, видимо, другая линия и он забыл про меня или нет ничего...

Музыка в трубке заканчивается.

— Мистер Ходжес? Вы еще здесь?

— Здесь.

— У меня есть адрес. Получатель «Геймзи Анлимитед» — как «игра» по-английски, только через Z, если помните, и адрес 442, Меритайм-драйв. Для Фредерики Линклэттер. Это поможет?

— Конечно! Очень благодарю вас, мистер Шнайдер.

Он вешает трубку и смотрит на своих двух помощников: стройную и по-зимнему бледную — и накачанного на строительных работах под солнцем Аризоны. Они и дочь Элли, которая живет на другом конце страны, — это те, кого он любит больше всего в жизни.

Он говорит:

— Поехали, детки!

8

Брейди съезжает с внутриштатного на Вэйл-роуд возле «Гаража Тёрстона», где газуют несколько снегоуборочных машин со смесью соли и песка их водилы толкутся рядом, попивая кофе и болтая. Брейди приходит в голову мысль - подъехать и посмотреть, нельзя ли сейчас поставить зимние шины на «малибу» Библиотечного Эла, но учитывая ту толпу, которая уже стоит в гараже, понимает, что не может ждать переобувки до вечера. Он уже близко к цели и решает идти к ней. Если его там засыплет снегом, хрен с ним. Ему по барабану. Он был в том лагере уже дважды, в основном на разведке, но во второй раз кое-что туда привез.

На Вэйл-роуд снега уже на три пальца и очень скользко. «Малибу» несколько раз заносит, один раз он чуть не валится в кювет. Он сильно потеет, и от мертвой хватки за руль артритные пальцы пульсируют болью.

Наконец он видит высокие красные столбы — последний ориентир. Брейди жмет на тормоза и переходит на скорость пешехода.

Последние две мили проезжает по безымянной однополосной лагерной дороге, но благодаря нависшим ветвям деревьев здесь ехать легче, чем весь последний час. Местами дорога до сих пор голая. Это продлится до тех пор, пока не налетит основной порыв метели — а это ожидается около восьми вечера, если верить радио.

Он подъезжает к развилке, где две деревянные стрелки на столбе показывают в разные стороны. Справа — «Межвежий лагерь Большого Боба», слева — «Головы и шкуры». Где-то в десяти футах над указателями вниз смотрит камера слежения в высокой снежной шапке.

Брейди заворачивает налево и расслабляет руки. Он почти на месте.

9

В городе снега еще немного. Улицы чистые, машины ездят хорошо, но все трое на всякий случай залезли в «джип вранглер» Джерома. Дом номер 448 по Меритайм-драйв оказывается одним из таких кондоминиумов, которые в бодрые восьмидесятые повылазили на южном берегу озера, как грибы. Тогда это было крутое место. Сейчас дома почти наполовину пустые. В вестибюле Джером находит табличку «Ф. Линклэттер — 6-а». Тянется к звонку, но Ходжес его останавливает.

— Что такое? — удивился Джером.

Холли строго говорит:

— Смотри и учись, Джером. Как это делается.

Ходжес жмет какие-то кнопки, и с четвертой попытки ему отвечает мужской голос:

— Кто там?

— Служба доставки «Фед Экс»! — говорит Ходжес.

— Кто же это мне посылку отправил? — удивляется мужчина.

— Не могу знать, дружище. Новости не делаю, я их приношу.

Двери в коридор неприятно тарахтят. Ходжес открывает и пропускает всех остальных. В доме два лифта, на одном прилеплена надпись «Не работает». На том, что работает, приклеена записка: «Хозяин лающей собаки на 5 этаже, я до тебя доберусь!»

— Довольно зловеще, — говорит Джером.

Лифт открывается, они заходят, Холли роется в сумочке. Находит пачку «Никоретте» и вытаскивает одну пастилку. Когда лифт приходит на шестой этаж, Ходжес говорит:

— Если она там, говорить с ней буду я.

Квартира 6-А прямо напротив лифта. Ходжес стучит. Ответа нет, стучит громче. Опять не получает ответ, гремит в дверь кулаком.

— Уходите прочь, — слышится слабый голос по ту сторону.

Голос девочки, больной гриппом, думает Ходжес.

Стучит снова:

— Мисс Линклэттер, открывайте!

— Вы из полиции?

Он бы мог сказать «да», не впервые с выхода на пенсию он залезает в шкуру детектива, но инстинкт подсказывает ему этого не делать.

— Нет. Я Билл Ходжес. Мы когда-то виделись, мельком, в 2010 году. Когда вы работали в...

— Да, помню.

Слышно, как открывается один замок, второй. Открывается цепочка. Открываются двери — и в коридор резко тянет дымом. Женщина в дверях держит между большим и указательным пальцами левой руки наполовину выкуренный жирный косяк. Она худая — на грани истощения — и бледная, как сметана. На ней полосатая футболка с надписью: «ВЫКУП ДЛЯ ПЛОХИХ ПАРНЕЙ, БРЕЙДЕНТОН, ФЛОРИДА». Ниже добавлено «ПОСАДИЛИ ВАС? ЗАЛОГ С НАС!», но эти слова плохо читаются, потому что на них кровавое пятно.

— Надо было мне вам позвонить, — говорит Фредди. Хоть она и не смотрит на Ходжеса, он понимает, к кому на самом деле она обращается. — Надо же было, я о вас думала. Вы же в тот раз остановили его, не так ли?

— Боже мой, мисс, что случилось?! — спрашивает Джером.

— Пожалуй, я слишком много вещей собрала. — Фредди показывает на два чемодана за спиной, в гостиной. — Надо было мамку слушать. Она говорила: никогда не бери в дорогу слишком много!

— Да нет, он, видимо, не о чемоданах, — объясняет Ходжес, показывая на свежее кровавое пятно на футболке Фредди.

Он заходит, Джером и Холли тоже. Холли закрывает за собой дверь.

— Да я понимаю, о чем он, — говорит Фредди. — Говнюк в меня стрелял. А когда я начала таскать из спальни чемоданы, снова кровь пошла.

— Позвольте посмотреть, — говорит Ходжес и делает шаг в сторону Фредди, но та отступает на шаг и скрещивает руки — трогательно, точь-в-точь как Холли.

— Нет. Я без лифчика. Болит сильно.

Холли выходит вперед, отодвинув Ходжеса.

— Покажите, пожалуйста, где ванная. Можно я посмотрю?

Для Ходжеса она говорит вполне нормально — спокойно, — но жует свою никотиновую жвачку как бешеная.

Фредди берет Холли за запястье и проводит мимо чемодана, на мгновение задержавшись, чтобы затянуться. Выпускает дым, как сигналы, по мере того, как говорит:

— Оборудование в соседней комнате. Справа. Заходите и смотрите. — А потом уже обычным голосом: — Если бы я столько вещей не собрала, меня бы здесь уже не было.

Ходжес сомневается. Он думает, что Фредди упала бы в обморок прямо в лифте.

10

«Головы и шкуры» не такие большие, как Имение Бэбино на Шугар-Хайтс, но, черт побери, почти такие. Огромные, невысокие и расползлись во все стороны. За ними, под снежным склоном, — озеро Чарльз, которое со времени последнего приезда Брейди замерзло.

Он паркуется перед основным зданием и медленно идет в западную часть, дорогие ботинки Бэбино скользят по снегу, который все усиливается и усиливается. Охотничий кемпинг стоит на открытом пространстве, поэтому здесь уже есть, где поскользить. Ноги мерзнут. Брейди жалеет, что не взял с собой сапоги, и снова напоминает себе: обо всем не упомнишь.

Он берет ключ от генераторного сарайчика из коробки электросчетчика, а ключ от избушки — в сарае. Генератор — новенький «Дженерал Гардиан». Сейчас он молчит, но, видимо, позже раскочегарится. Здесь, в этих чащах, электричество выбивает почти в каждую бурю.

Брейди возвращается в машину за ноутбуком Бэбино. В лагере есть вай-фай, и ему нужен только компьютер, чтобы держать связь со своим проектом и быть в курсе всех новостей. Ну и, конечно же, «Заппит».

Старый добрый «нулевой заппит».

В избушке темно и холодно, и сначала он выполняет вполне прозаические действия только что приехавшего жильца: включает свет, выставляет термостат. Главная комната большая и обита сосновыми досками, люстра в ней сделана из полированной кости северного оленя — когда-то они здесь водились. Посередине зияет место для костра, обложенное диким камнем, — в таком можно жарить хоть носорога. Над головой крест-накрест — толстые, прокуренные за много лет балки. У стены — буфет из вишневого дерева на всю длину комнаты: в нем стоит шеренга из, наверное, пятидесяти бутылок; некоторые почти пустые, некоторые с целыми печатями. Мягкая мебель старая, подобранная вразнобой, обита плюшем: глубокие кресла, гигантский диван, на котором за долгие годы было отжарено немало девок. Здесь, кроме охоты и рыбалки, происходило немало внебрачного траха. Шкура перед очагом принадлежала медведю, добытому доктором Элтоном Маршаном: он уже получил свою большую операционную на небесах. Головы животных на стенах и чучела рыб — трофеи почти десятка других врачей, прошлых и нынешних. В частности, здесь есть красивый олень с шестнадцатью пятнами, его Бэбино подстрелил сам, когда еще был собой. Не в сезон, ну и хрен с ним.