Стальной король (ЛП) - Перри Девни

— Здесь хорошо, — прошептала она. — Не то, что я ожидала.

Я был слишком сосредоточен на том, чтобы снять с нее одежду, чтобы ответить.

Возможно, она ожидала увидеть холостяцкую ванную комнату с полотенцами, брошенными на пол, и брызгами зубной пасты на раковине и зеркале. Но я потратил много времени и денег на дизайн этого места. У меня был пол из мраморной плитки с подогревом и столешницы из координирующего материала. В облицованной плиткой душевой кабине могли разместиться пять человек. Здесь были двойные изливы и дождевая лейка в центре.

Носки, которые я надел на нее, лежали на полу, кофта исчезла. Когда я снял с нее майку и лифчик, она крепко обхватила себя руками. Ее кожа не была обычного гладкого, кремового цвета. Она была усеяна фиолетовыми пятнами и покрыта плотными, сердитыми мурашками.

— Ты можешь стоять? — Когда она кивнула, я поднял ее и осторожно поставил на ноги. Затем я занялся ее джинсами, расстегнул молнию и стянул их вниз по ногам, прихватив с собой трусики.

Она стояла голая и дрожала, пока я отступал назад и снимал с себя одежду.

Брайс прижала руку к моей обнаженной груди, когда я расстегивал джинсы. — Тебе тоже холодно.

Правда? Я не чувствовал холода. С того момента, как эта фотография попала в мой телефон, страх заставил меня оцепенеть.

— Медленно. — Я взял ее за руку, помог ей войти в душ и встать под струю. Она вздрогнула, когда вода коснулась ее кожи. На мой взгляд, она была комнатной температуры, даже недостаточно теплая, чтобы создать пар. — Слишком горячо?

— Все будет хорошо. — Она зажмурила глаза, и боль на ее лице чуть не сломила меня.

— Мне жаль. — Я обнял ее, притягивая к себе, пока вода стекала по ее плечам. — Мне так жаль.

— Это не твоя вина, — сказала она мне в грудь, отдавая мне свой вес.

Мы стояли так, прижавшись друг к другу, пока она не начала расслабляться. Тогда я прибавил горячей воды, делая поправки каждые несколько минут, пока мы не окутались коробочкой пара, и трудно было даже разглядеть ее лицо.

Только когда мои пальцы на руках и ногах начали ослабевать, я понял, как сильно я замерз. Утренний воздух был прохладным во время забега на гору, но адреналин, мое самообладание и худшие сценарии не позволили мне замерзнуть. Потом я бежал. В буквальном смысле. Мы с ребятами припарковались почти в миле от хижины, надеясь, что сможем скрыть звук наших байков. Затем мы бросились бежать.

Я никогда в жизни не пробегал милю быстрее. И каждый раз, когда я проверял, Эмметт, Лео и Исайя не отставали от нас, уворачиваясь от деревьев и упавших сучьев. Даже папа не отставал, показывая, что его ежедневные тренировки не прошли даром.

Господи, нам повезло. Мы догнали парня, хотя, когда я мчался через лес с пистолетом наготове, я охотился за Женевьевой, а не за человеком в черном.

Что, черт возьми, произошло? Когда Брайс согреется, мы поговорим. Но пока что я был так рад, что мое сердце подбирается к горлу.

Когда горячий воздух наполнил мои легкие, они расслабились. Мышцы моих рук расслабились. И когда цвет вернулся к лицу Брайс, некоторые из моих страхов улетучились.

Я держал ее под душем, пока мы почти до конца не опустошили водонагреватель. — Теплее?

Она кивнула. — Намного.

— Хорошо. — Я наклонил ее голову под струей воды, затем взял немного шампуня, намылил ей волосы и смыл.

Сегодня она пахла мной, но скоро мы займемся ее вещами. Я освободил для нее один из встроенных выступов. У нее будет столько места, сколько она захочет, потому что теперь она была здесь.

Брайс была дома.

Она была моим домом.

Когда она была чиста, я быстро помылся, смывая запах паники и ветра после поездки. Затем я вышел первый, прихватив полотенце, чтобы вытереться.

— Дай мне руку. — Я протянул свою, помогая ей забраться на коврик, пока она выключала воду.

— Я справлюсь, — сказала она, когда я встал на колени, чтобы вытереть полотенцем ее ноги.

— Позволь мне. — Я поднялся на колени и посмотрел на нее. — Пожалуйста.

Она провела рукой по моим влажным волосам. — Хорошо.

Я закрыл глаза, смакуя это легкое прикосновение. Несколько часов назад я был уверен, что больше никогда не почувствую этого. Мое горло горело, в груди жгло. Это было слишком. Эмоции. Страх. Любовь. Как, черт возьми, мне все это переварить?

Прочистив горло, заставив все это выплеснуть, я сосредоточился на своей задаче, убедившись, что каждая капля воды исчезла с ее кожи. Я выжимал воду из ее волос, пока они не стали настолько сухими, насколько это было возможно только с помощью полотенца.

— У тебя есть гребень или расческа, — вздохнула она, когда я подхватил ее на руки. — Я могу ходить.

— Мне это нужно, детка.

— Хорошо. — Она прижалась ко мне, как и раньше, на этот раз не ради тепла, а ради прикосновений.

Я отнес ее на свою кровать, срывая белый пуховый плед, который я постелил вчера утром. Утром, до того, как я узнал, что Брайс беременна. До того, как я провел ночь, работая в гараже. До того, как ее похитили.

Это было на моей совести. Навсегда, все это было на моей совести. И я проведу вечность, заглаживая свою вину перед ней.

Устроив Брайс под простыней, я крепко уложил нас обоих, повернув ее так, чтобы прижаться грудью к ее спине.

— Ты знаешь...они нашли Женевьеву? — Ее голос был испуганным и тихим.

— Пока не знаю, детка. Эмметт даст мне знать, но в данном случае, отсутствие новостей — это хорошие новости. Хорошо?

Брайс сжала мои руки, а я обхватил ее. Она вплела свои ноги в мои. И тут, когда я мог целовать кожу на ее плече, я позволил одной из своих рук скользнуть вниз и провести пальцами по ее животу.

— Как ты думаешь, все в порядке? С ребенком?

Ее дыхание сбилось. — Надеюсь.

— Я тоже.

— А ты? — прошептала она. — Ты сказал...

— Я знаю. Я сказал, что не хочу быть отцом. Когда ты сказала мне об этом прошлой ночью, я не знал, что сказать. Как отреагировать. Правда в том...я чертовски напуган, детка.

— Я тоже.

Я обнял ее крепче. — Правда?

— Да. Это было не то, что я планировала. Я думала — надеялась — может быть, когда-нибудь, когда наступит подходящее время. Когда я выйду замуж и устроюсь. Это было неожиданно, но...но я не могу сказать, что не хочу быть матерью.

Брайс была бы прекрасной матерью. Она бы боролась за своего ребенка — нашего ребенка — как воин. Она держала бы твердую руку. Она бы безоговорочно отдавала свою любовь. И я хотел, чтобы у нее был такой шанс.

Я хотел быть рядом с ней.

— Что, если из-за всего этого... — Она вздохнула. — Что, если что-то случится?

Это было у нас на уме, и никто из нас не переставал беспокоиться. Мы могли бы лежать здесь, в тепле и тишине, но наши мысли неслись вскачь. Кричали, что если.

К черту. Я смахнул с себя одеяло и вскочил с кровати.

— Что ты делаешь? — спросила Брайс, когда я открыл ящик комода из орехового дерева в спальне.

— Пойдем к врачу.

— Сейчас?

— Сейчас. — Я достал пару джинс. — Мы должны знать.

Она в мгновение ока встала с кровати. — Я не знаю, будет ли в здешней больнице нужное оборудование. Еще рано.

— Тогда мы поедем в Бозмен. — Я пересек комнату и притянул ее в свои объятия. — До конца дня мы все узнаем.

Вместо того чтобы заставить ее натянуть одежду, я нашел пару свитеров. Пояс был свернут, чтобы затянуть его на талии, низ подогнут, чтобы она не ходила по подолу. Затем я натянул ей на голову футболку и свою любимую черную толстовку Harley-Davidson.

— Ты прекрасна. — Одетая в мою одежду, ее волосы влажные и всклокоченные, глаза красные и усталые, она никогда не выглядела лучше.

— Я развалина.

Я поцеловал ее в лоб. — Великолепна. Готова?

— Нет, — призналась она. — Я не хочу плохих новостей.

— Я тоже. — Взяв ее за руки, я повел ее в гараж к своему грузовику.

Она взглянула на него, и ее плечи расслабились. — Слава Богу. Мне нужно отдохнуть от твоего мотоцикла.