Сказания старой Праги. Чудеса и тайны древнего города - Адольф Вениг

Мордехай Майзл был невероятный богач. Он жил в Праге в 1558–1601 годах и разбогател благодаря торговле, но главным источником его богатства было то, что он давал деньги в долг знатным господам и даже самому императору Рудольфу II, которому часто недоставало наличности. Но из своих денег Майзл щедро одаривал квартал, в котором жил: он велел вымостить улицы еврейского гетто, построил там больницу, бани, расширил кладбище, а также всячески заботился о своих единоверцах. Выстроил он им в Праге и синагогу.

А ведь происходил Мордехай Майзл из бедной семьи. О том, как он разбогател, повествует предание так:

Ребе Ицхак, главный раввин Пражского еврейского гетто, отъехал как-то по делам из Праги и возвращался домой поздним вечером. Дорога шла лесом, и когда въехали они в лес, была уже тьма-тьмущая. Видно было едва на шаг вперед, и кучеру ничего не оставалось, как идти пешком рядом с лошадьми, ведя их под уздцы. Через какое-то время между деревьями неподалеку от дороги показался какой-то желтый свет. Ребе приказал кучеру остановиться. Потом он слез с повозки и направился через лес на этот свет. Подошел ближе и видит: между деревьями светится большая куча золотых и серебряных монет, а рядом с ней стоят два маленьких человечка и горстями сыплют деньги в мешки. Они так старательно это делали, что и не заметили ребе Ицхака. А его одолело любопытство, и он окликнул человечков:

– Скажите мне, для кого все это богатство?

Тут один из человечков сердито ответил ребе:

– Не для тебя.

И в тот же миг исчез, а с ним и куча денег и полные мешки. Остался там один человечек, который готовился собрать в мешок несколько золотых. Ребе повторил вопрос и получил тот же ответ, что и прежде.

– Так для кого же? – настаивал ребе Ицхак.

И тут человечек сказал ему, что это для кое-кого из Пражского еврейского гетто, но имя назвать не хотел. Он только добавил, что ребе помешал их работе и тем самым навредил своему единоверцу.

– Скажи хотя бы, когда он получит эти деньги! – не отставал ребе с расспросами.

– Когда выйдет замуж твоя дочь, ребе Ицхак!

Ребе был поражен и этим ответом, и тем, что человечек знает его по имени. Он смотрел на золотые монеты и спросил человечка, можно ли ему их собрать.

– Нельзя, – последовал ответ. – Можно только обменять, если хочешь.

И вот ребе Ицхак дал человечку три дуката, и ему было позволено взять в обмен на них три золотых. Едва он положил их в кошелек, человечек исчез, а вокруг сгустилась тьма. Ребе счастливо вернулся к своей повозке, идя на голос кучера. Ему ребе потом объяснил, что встретил какого-то угольщика; не хотелось ему рассказывать правду. Он уселся в повозку, кучер повел коня, и вскоре они миновали лес. Еще не настало утро, как они доехали до Праги.

Уже дорогой, а потом и дома размышлял ребе о том удивительном видении и о значении слов, сказанных человечком. Наконец он сказал себе:

– Кому предназначены все эти деньги, тот наверняка их и получит, включая те три золотых, что я выменял в лесу. Посмотрим, что будет!

Подумав так, он завернул один золотой в тряпочку и выбросил из окна на улицу. И после этого наблюдал, укрывшись за окном, что произойдет. Люди ходили по улице, много их ходило, но на грязную тряпочку никто не обращал внимания. Только к вечеру заметил ребе бедно одетого парнишку, который прибежал откуда-то, посмотрел на мостовую и, заметив тряпочку, подскочил к ней, поднял ее и убежал прочь.

– Неужели это был тот, кому достанется клад? – спросил сам себя ребе.

Ему не хотелось в это верить.

И на следующий день он сделал то же самое с другим золотым. И глядь! Снова прибежал тот бедный паренек, как будто зная, что его ждет, и забрал золотой в тряпочке.

То же самое случилось и на третий день с третьим золотым.

Теперь уже ребе был уверен. Желая познакомиться с тем счастливым бедняком, он велел, чтобы служащий общины объявил на улицах, что он, ребе Ицхак, потерял три золотых и хочет того, кто их нашел, достойно наградить. Едва это было объявлено, в дом ребе прибежал тот самый бедный парнишка и сообщил, что он нашел эти золотые.

– Но я принес только два, – добавил парнишка сокрушенно, – третий я отдал матери; она торгует старым железом, и ей нужны были деньги. Но она отдаст золотой, как только деньги соберет.

А когда ребе спросил парнишку, как это так случилось, что он трижды приходил к его дому за золотым, завернутым в тряпочку, рассказал ему Мордехай – так звали парня, – что трижды был пробужден от сна незнакомым голосом, который велел ему идти вечером на улицу, где стоит дом ребе, и что там он найдет золотой.

Так ребе удостоверился, что Мордехай действительно тот, кому достанется клад. Он выяснил, что это сын бедных, но почтенных родителей, отец его стар и слеп, а мать кормит себя и семью, торгуя старьем. И пошел он к родителям Мордехая и сказал, что хочет взять мальчика к себе, чтобы воспитывать его как собственного сына. Родители обрадовались, но Мордехай не хотел, заботясь о том, кто будет водить слепого отца трижды в день в синагогу. Ребе был рад, что мальчик такой хороший. И в конце концов договорились, что Мордехай будет жить в доме ребе Ицхака, но днем может ходить к отцу.

Слепой Салом Майзл и его жена очень радовались тому великому счастью, которое улыбнулось их сыночку, и призывали Божье благословение на голову ребе. А тот привел Мордехая домой и обращался с ним, как с собственным сыном.

Было тогда молодому Майзлу пятнадцать лет. Он хорошо учился и прекрасно разбирался в торговых делах. Через семь лет отдал ему ребе Ицхак свою дочь в жены.

Сразу после свадьбы отправился ребе с зятем в тот лес, в котором приключился с ним когда-то удивительный случай. Но он не сказал молодому Майзлу, почему они туда едут. И хотя они оставались в лесу целую ночь, не увидели там ни маленьких человечков, ни кучи денег. Недовольный возвращался ребе домой. По настоянию зятя он рассказал, что недавно видел он сон о кладе в том лесу. Больше не рассказал он ничего.

Еще дважды отправлялся ребе с зятем в тот лес, но все напрасно. Тут уж сказал он сам себе, что все это было только искушение и морок, что это дьявол прельстил его тем видением. Злость его обратилась против зятя, он часто повторял:

– Я мог бы отдать свою дочь за любого богача, а вот ведь – зять у