Рай беспощадный - Артем Каменистый

Хоть слух кричал, что опасность там, впереди, где трещат ветки и покрикивают изредка, но интуиция говорила обратное — Макс обернулся. Вовремя — успел увидеть, как стена кустарников бесшумно расступилась, выпустив длинную темно-зеленую чешуйчатую голову. Стремительно развалившись на две половины, усеянные по краям стройными рядами игольно-острых зубов, потянулась к Додику, заваливаясь на бок. Миг, и развернувшаяся пасть сомкнулась на его боках. Еще миг, и мальчик исчез в зарослях, и тут же сердце дрогнуло от дикого крика, перешедшего в тошнотворный хрип.

Никто кроме Макса это не увидел. Но Муса, обернувшись на шум, заметил валяющееся на границе зарослей копье Додика и все понял без пояснений — с отчаянным криком бросился в кусты:

— За мной! Нашего утащили!

Максу очень не хотелось бежать следом — ведь та кошмарная голова в длину была немногим меньше полутора метров. Если у твари и все остальное ей под стать, то что они ей сделают своими зубочистками? Но оставаться здесь тоже страшно, да и прав Муса — надо выручать своего.

Хотя слабо верится, что это получится… Но Муса молодец — не ожидал он от старшего такого. Можно на что угодно поспорить, что тот же Рыжий бросил бы Додика без малейших колебаний.

Мокрые ветки хлестали по лицу, набрасывали на кожу сети противной липкой паутины, под ногами хлюпала вода и прогибалась почва — настоящее болото. Почти ничего не видно и не слышно — лишь зелень со всех сторон, где-то впереди трещат ветки под ногами Мусы и время от времени кто-то хрипит. Хочется верить, что это Додик такие звуки издает, а не чудовище. И еще лягушки там квакают. Их наверное тысячи — голоса зеленых сплетаются в сплошной гул.

Заросли внезапно расступились, земля ушла из-под ног — не удержавшись, Макс покатился по склону глубокой промоины. Падение закончилось, как и следовало ожидать, внизу — в маленьком грязном ручейке. Похоже со всего острова сюда собралась дождевая вода — специально чтобы Макса искупать.

Сев, он затряс головой, прогоняя цветные разводы и летающие искорки пред глазами — приложился крепко. И тут же замер, потрясенный открывшимся зрелищем.

Чуть ниже промоина резко расширялась, склоны ее становились пологими. Там, за россыпью обломков ракушек, которых годами выносили сюда дождевые потоки, виднелся берег озера. Топкий, почти на всем протяжении поросший зарослями высокого тростника и какого-то сочно-зеленого растения вроде рогоза. Лишь местами виднелась водная гладь покрытая листьями исполинской кувшинки.

На ракушечной россыпи шел бой. Муса со своим копьем с одной стороны, чешуйчатая ящерица с высоким кожистым гребнем на спине — с другой. Длина у рептилии от носа до кончика хвоста была не меньше восьми метров, но ростом не выше прыткого татарина. Тварь видимо уже попробовала на вкус острие копья — из-под правого глаза струилась кровь. Теперь она берегла голову и все остальное, шустро крутилась, пытаясь ударить двуногую букашку хвостом, а Муса к этому не стремился и поэтому бегал кругами взмахами копья удерживая дистанцию.

Несмотря на схожий рост, бой трудно было назвать равным. И вообще, Муса был похож на человека, который догнал медведя и теперь не знает, что с ним делать, но и бросить добычу не может — косолапый не отпускает.

Макс покосился на Додика, валяющегося в стороне от схватки. Тряпичная кукла покрытая кровью от пяток до макушки — из него, похоже, вся вытекла. Даже усилившийся дождь не может ее смыть. Не нужен врач, чтобы понять — ему уже ничем не помочь.

Пробежался взглядом в поисках увесистого камня, но не нашел — одни лишь ракушки. Проклятые коралловые острова — даже бросить в гадину нечем! Сжав копье, разъяренно заорал, бросился на ящера с другой стороны. Тот, при всем своем проворстве, не мог раздваиваться и, пытаясь достать Мусу, не стал оборачиваться в сторону новой угрозы.

Макс, подбежав, со всей дури врезал в чешуйчатый бок. Плотная кожа глубоко прогнулась: такое впечатление, что тварь ватой или поролоном набита — рыхлая невероятно. Деревянное острие не справилось с упругой преградой — все усилия оказались зря. Макс все еще пытался пробить, навалился всем телом, но рывок огромной туши сбил его с ног. Упав на спину, он, не видя чудовища, инстинктивно покатился вбок, вскочил, бросился еще дальше. Вовремя — позади свистнул рассекаемый воздух. Хвостом ящер работал резво.

Обернувшись, Макс выставил чудом не потерянное копье в сторону твари. Та, не понимая, что эта примитивная палка ничего не может ей сделать, остановилась на полпути, покосилась желтым глазом с кошачьим зрачком, выставив вибрирующий кончик раздвоенного языка зашипела будто паровоз, начала отползать назад, к телу Додика, стараясь видеть и Макса и Мусу одновременно.

Сбоку встал Олег, тоже с копьем наизготовку, и, совершенно неожиданно зашипел в ответ. Ящер, удивленно повернувшись, притих, уставился как-то озадаченно.

— Драпать надо! — размазывая кровь по разбитому лицу выкрикнул Муса.

— Зачем ты вообще за ним побежал! Идиот! — прокричал Олег.

— Не знаю!

— Если развернемся, то он нападет! Догонит! Не смыться от него!

Ящеру надоело подслушивать переговоры жалких людишек — отступив назад, он ловко подцепил безжизненное тело Додика, подкинул в воздух, на лету перехватил удобнее, осторожно, не сводя взгляда с противников, попятился к стене тростника, почти бесшумно раздвигая стебли добрался до воды. Лишь на мелководье развернулся и проворно помчался вдоль берега, быстро скрывшись из глаз за стеной озерной растительности.

— Вот и все, — устало выдавил Муса.

— Получил свое, а лишнего ему не надо, — мрачно добавил Олег. — Нам повезло, что он один был…

Макс, обернувшись, увидел на краю промоины остальных: Динка, Жора, Снежок, Ботан. Кого-то не хватает. Само собой Додика нет…и не будет уже никогда. Но это еще не все. Раз, два,…семь. А должно быть восемь без Додика.

От пережитого стресса в голове хозяйствовал сумбур, и он не сразу разобрался, а когда понял, выкрикнул:

— Где Ник?!

Снежок, недоуменно обернувшись, растерянно пожал плечами:

— Не знаю! Мы все вместе бежали! Я не знаю куда он делся!

— Может тритонов два было?! — мрачно предположил Муса.

— Они вроде охотятся поодиночке, — возразил Олег.

— А может этих тритонов было все равно два! — не унимался Муса.

— Это не тритоны, — зачем-то возразил Макс. — Тритоны не такие. У них шкура как у лягушек, слизкая и с бородавками, а у этого сухая как у ящерицы.

— Это пресмыкающиеся, а тритоны относятся к земноводным, — неожиданно произнес Ботан.

Парень он был вообще-то молчаливый, зацикленный на высоких материях, вечно углубленный в какие-то свои мысли, так что Макс, похоже, впервые услышал от него столь длинное высказывание. Но ни его, ни других это не удивило — ситуация не располагает.