Болиголов (СИ) - Леус Сергей

Когда свет неба начал резко убывать, Роджер сказал, что пора останавливаться на ночлег. Они сошли с дороги и углубились в чашу — недалеко была известная путникам поляна на небольшом возвышении. Место было удобное как ни посмотри, единственным недостатком его было то, что о нем почти все знали. Роджер перемолвился с проводником, и они решили, что если их будут искать, то найдут в любом случае или по следам, или по шлейфам от задействованной магии, исходящей от Хлои, от проводника и даже от Джофа с Кристофом, поэтому лучше занять удобную для защиты позицию, чем быть застигнутыми врасплох в непроходимой чаще. Хлоя переживала, глядя на Роджера: она не совсем понимала, настолько ли опасно их положение или же Роджер стал слишком мнительным. Она догадывалась, что отравление Джофа — случай экстраординарный, но действительно ли это было запланированное отравление Соларусом и Хаманом или все же обычная месть неудачника Харда, никто не мог сказать. Разговоры про возможную погоню и засаду залетали в ее уши, но реальность и опасность подобных событий она представляла себе довольно смутно. Возможно, она просто все еще отказывалась в это верить. Разбойников с большой дороги им бояться не стоило, иначе об этом уже давно бы трещали и в городе, и в селении, — это понимали почти все. Тогда чего опасался Роджер? Хлоя, как и остальные, решила подчиниться воле Роджера, пока они не встретятся с магами селения и не убедятся, что Джофу ничего не угрожает, все-таки Роджер если и не старше, то точно опытнее их всех.

Погода была теплая, но начинал накрапывать мелкий навязчивый дождь. На небольшой поляне расположились довольно кучно, поставив повозку с той стороны, откуда было не подойти — если раньше повозкой бы отгородились, то сейчас ее охраняли как самое ценное сокровище. Место окурили от комаров и прочих летающих гадов, — без магических щитов Кристофа отогнать эту нечисть было довольно проблематично. Проводник натыкал вокруг лагеря несколько магических палочек, которые создавали мелкие поля и были связаны со специальным колокольчиком — такую систему активизировали на ночь, когда все переставали шастать туда-сюда. С повозки сняли тент и растянули его повыше над местом ночлега. Тент оказался довольно широким, так что если внезапный ночной ливень не будет косым, то никто не промокнет. Джофа укрыли одеялом — сейчас он не чувствовал ни тепла, ни холода, но никто не хотел, чтобы он все это прочувствовал потом, когда поправится.

Балда снял свой капюшон, отер потные волосы соломой и занялся лошадьми, Хлоя занялась костром, а проводник — рыбой. Кристофа никто не трогал, полагая, что он еще не совсем в себе, а он и не пытался их разубедить. Правда, в итоге он помог Хлое собирать хворост и притащил откуда-то неплохой сухостой. Кристоф чувствовал, что Роджер покинул его разум и больше не пытался с ним связаться, — либо его мысли были заняты чем-то другим, либо он хотел, чтобы Кристоф сам отыскал связующую нить с разумом Роджера, а значит и восстановил контроль над собственной магией.

Роджер забрал ведро из-под рыбы, два бурдюка с вином и пошел к ручью, который протекал рядом. Вернулся он с бурдюками, полными воды, сопровождаемый грустными понимающими взглядами. Балда позже еще два раза ходил за водой для лошадей и собрал для них большую охапку травы, чтобы они не разбредались в поисках подножного корма. Проводник разделался с рыбой, быстро соорудил вокруг костра полевую кухоньку и ушел отмывать руки от рыбного запаха, оставив Хлою следить, чтобы ничего не сгорело.

Вскоре все угомонились и уже сидели вокруг костра кто на чем. Пока готовилась рыба, стемнело окончательно, и тлеющие угли костра совсем не давали света. Хлоя отправила своего «светлячка» под тент, и стало довольно светло. Роджер спросил ее, может ли она гасить и включать его на расстоянии, — Хлоя попробовала, и у нее получилось. Роджер попросил Хлою оставить светлячка на ночь вверху, чтобы можно было его быстро включить, если будет такая необходимость и попросил дать ему на ночь ее магический кинжал. Хлоя согласилась, хотя и разрывалась между настороженностью и желанием покрутить пальцем у виска, Роджер становился похожим на параноика. Она решила не отставать от него и стала делать вид, будто играет на воображаемой лютне — свою она оставила в селении, даже не думая, что она ей понадобится до возвращения. Она быстро зажимала прозрачные струны на невидимом грифе и перебирала их тонкими пальцами, чем всех развеселила. Балда попросил ее спеть им что-нибудь, чтобы отвлечь от дурманящего аромата пока еще готовящегося ужина. Петь без музыки Хлое еще не доводилось, но она решила попробовать и нашла для них подходящую, хоть и довольно бестолковую балладу.

Одна́жды уви́дел прекра́сный твой ли́к,

И де́мон любви́ в мою ду́шу прони́к.

Воро́вка, укра́ла ты се́рдце мое́,

И жи́знь преврати́лась в сплошно́е бытье.

Я бро́сился в пу́ть, чтоб тебя́ отыска́ть,

И ты́ мое вре́мя укра́ла опя́ть.

Тебя́ отыска́л я в дале́ких края́х,

Где сла́ву сниска́ли твои́ сыновья́.

Твой му́ж пал геро́ем в нера́вном бою́.

И в че́сть его ба́рды все пе́сни пою́т.

Морщи́ны со мно́й и моя́ седина́,

А ты́, словно ро́за, свежа́ и юна́.

К тебе́ подоше́л я, коле́но склони́л

И взгля́дом любо́вным тебя́ одари́л.

Был в жи́зни я сча́стлив оди́н только ми́г,

Как вдру́г ты спроси́ла «Что надо́, стари́к?»

И се́рдце наза́д мне верну́ла мое́,

И жи́знь преврати́лась в сплошно́е бытье.

Только потрескивание угольев и звуки наступающей ночи аккомпанировали Хлое, но и этого было достаточно. Ее прекрасный голос звучал так чисто и звонко, что мурашки побежали по телу Балды. Ему казалось, что для каждой песни Хлоя подбирает особый уникальный оттенок своего голоса, который идеально подходит под мотив, слова и музыку. Роджер был абсолютно уверен, что это особое волшебство: либо Хлое помогала приобретенная ею магия, либо у нее была своя врожденная, уникальная, о которой она даже и не подозревала, потому что ни один маг не мог ее обнаружить. Остальные слушатели тоже были заворожены пением, и если бы во время исполнения Хлоя не кивнула смотрящему ей прямо в рот проводнику, то их ужин мог бы и подгореть. Лицо Кристофа и без слов выражало все те прекрасные эмоции, которые он сейчас все равно не смог бы выразить словами. Мысль, что по странному стечению обстоятельств он оказался в самой прекрасной на свете компании и может быть счастлив простым человеческим счастьем, в очередной раз посетила его голову. Хлоя очень сильно верила, что Джоф может слышать ее песню, а даже если и нет, то она обязательно споет ее ему еще раз, как только он выздоровеет и очнется от своего ужасного сна.

Проводник наконец-то сказал, что ужин готов, и все, как по сигналу, расхватали сочную, ароматную и довольно крупную рыбу. Это была самая вкусная речная форель, которую им доводилось есть за последние годы, — даже в Товерне такой было не сыскать. Форель хорошо пошла с еще мягким хлебом и сыром и с чистой студеной водой, — довольно необычный ужин, если сравнивать его с недавней гулянкой в трактире. Роджер неспешно отпил воды из бурдюка и передал его дальше — студеная вода еле-еле пахла вином, которое еще совсем недавно плескалось вместо нее. Остальные тоже вдыхали этот приятный аромат, и даже у Кристофа боязнь вин начала постепенно проходить.

Кроме баллады, короткий и слегка напряженный вечер разбавила легкая бессодержательная беседа, в которой ни Джоф, ни Кристоф, ни Роджер не участвовали. Целостность их компании была нарушена, и не хватало веселых, глуповатых и даже пошловатых шуток. Попытки были, но в этот вечер они не имели особого успеха, разве что сам факт этих попыток пытался заменить веру и надежду, которые, как и солнце, бессовестно, хоть и временно, похитила ночь.

Сразу после ужина пошли спать, чтобы с рассветом двинуться в путь. Хлоя оставила светлячка под тентом, а после того, как все сходили кто куда хотел, проводник активизировал систему магических полей. Роджер отвел магического жеребца от остальных и привязал к повозке. Хлоя и Кристоф легли в повозку по бокам от Джофа, а Балда с проводником настелили себе под повозкой травы и улеглись там. Хлоя вырубилась через мгновение после того, как погасила «светлячка». Кристоф еще какое-то время пытался связаться с Роджером и одновременно ждал, что тот сам свяжется с ним и даст хоть какую-нибудь подсказку, но в итоге так и заснул, отправив безмолвное «спокойной ночи» в пустоту. Балда надел свой кольчужный капюшон, спать в котором было совсем неудобно, но ему передалось волнение Роджера. Проводник лег с мечом в руке, Балда же положил возле себя секиру Джофа. Роджер сел, облокотившись о дерево напротив повозки и закрыл глаза. Он долго размышлял, что было лучше: расположить всех вот так, в повозке и рядом с ней, или же всем надо было лечь более широким кругом. Все зависело от конкретной ситуации, но ни один вариант ему не нравился. Когда начал моросить мелкий дождь, он перебрался к повозке и сел, облокотившись о колесо. Все спали крепко, и только проводник и Роджер спали чутко. Правда, Роджер иногда открывал глаза и прислушивался к шороху, но, поняв, что это мелкие ночные хищники, засыпал снова, — диких животных он опасался меньше всего.