Альфа и Омега. Книга 3 (СИ) - Сейд Анна

— А что Йон? — спросила Нора, тоже возвращаясь к уборке.

— Йону все нравится, — пожала плечами я. — Ну, не все, конечно, но, по крайней мере, те привилегии и преимущества, которые у него сейчас появились. Он всегда хотел жить такой жизнью, я вижу это. Теперь он может позволить себе купить все, что угодно, а еще ощущает себя таким… важным и значительным. Ему нравится играть на равных со всеми этими альфами, перед которыми он раньше был вынужден сгибаться в три погибели. И я все это понимаю, но…

— Но что?

— Но мне кажется, что игра не стоит свеч, — через силу призналась я. — Нам теперь больше никогда не видать спокойной предсказуемой жизни. И эти звонки — только одна из проблем. Йон постоянно не со мной, постоянно в работе, и я слишком хорошо понимаю, что не имею права предъявлять ему претензии из-за этого. Он как будто стремится обеспечить наше будущее за счет нашего настоящего. А что, если будущего вообще не будет? Мы теряем дни, теряем возможность быть семьей, наслаждаться друг другом… ради чего? Я боюсь, что все это плохо кончится. Я не могу перестать думать об этом.

— Ты вообще… слишком много думаешь, Хана, — беззлобно заметила Нора. — Слушай, Йон тебя любит, ясно? А ты любишь его. И вы нашли друг друга, что в нашем безумном мире уже огромная удача. А все это дерьмо рано или поздно успокоится. Да, быть женой большого босса это испытание не для слабонервных, но, как по мне, тебе просто надо уже принять этот свой новый статус и перестать оглядываться на прошлое, которого все равно не вернешь. Ты больше не Хана Росс, ты теперь Хана Гу, жена одного из самых могущественных альф Восточного города. И тебе не пристало хныкать в уголке и пугаться телефонных хулиганов. Возьми себя в руки, женщина, и смирись с той позицией, куда тебя поставила судьба. Знаешь поговорку про лимоны и лимонад? Вот и перестань страдать, что тебе не дают яблок. Я готова руку дать на отсечение, что половина девочек Дома убили бы за то, чтобы быть на твоем месте. И не только из-за ваших денег и остального, сечешь? Йон объективно шикарный мужик, с какой стороны ни подойди, и прямо сейчас ты все портишь только потому, что не можешь отцепиться от своего прошлого. А тебе бы уже пора это сделать, пока не стало слишком…

Она не договорила, вдруг отвлеченная чем-то, и я нахмурилась, глядя, как омега расширившимися ноздрями втягивает воздух.

— Чувствуешь? — спросила она.

Я последовала ее примеру и поняла, что она права — в воздухе определенно витал запах, которому тут было совсем не место.

— Как будто… дымом пахнет, — не очень уверенно произнесла я. — Может, девчонки костер во дворе разожгли?

— Может быть, — кивнула Нора, но по ее лицу я видела, что она совсем в этом не уверена. Мы переглянулись, а потом одновременно направились к дверям зала, и уже, подойдя к ним, я услышала женский крик.

Дым прокрался в помещение едва различимой туманной пеленой, концентрируясь у потолка и толчками просачиваясь сквозь запертые двери. Я не успела протянуть руку к их ручке, потому подруга толкнула створки черенком метлы, и тогда в зал большим протяжным выдохом вкатилось темное облако.

— Что за… — пробормотала Нора, отступив на шаг назад, а я настолько обомлела от увиденного, что не смогла даже шелохнуться, ощущая, как дым теплым одеялом обнимает мои ноги и поднимается выше, к лицу.

— Пожар, — выдохнула я. — Дом горит.

— Горит? Какого Зверя он горит? — взвизгнула омега.

Я, повинуясь инстинктам, схватилась за уже порядочно нагревшиеся дверные ручки и дернула их на себя, перекрывая ход дыму внутрь зала. В горле болезненно саднило, и я, не сдержавшись, зашлась в душащем приступе кашля, откатываясь назад и судорожно озираясь по сторонам в поисках другого выхода.

— Можно… через кухню, — предложила Нора, словно прочитав мои мысли. — Хана, что вообще происходит?

— Я не знаю, — одними губами ответила я. — Но нужно поскорее выбираться отсюда.

Несмотря на мои попытки это предотвратить, дым наполнил помещение буквально за полминуты, забиваясь в горло и выжигая ноздри изнутри. У меня закружилась голова, и я на секунду подумала, что прямо сейчас потеряю сознание, но усилием воли мне удалось удержаться на ногах. Мы с подругой вкатились в кухню, с недавних пор расширенную и соединенную с главным залом, и там Нора рухнула на пол, слабеющими руками цепляясь за одну из кухонных тумб. Захлопнув за нами дверь, я метнулась к раковине, надеясь хотя бы смочить полотенца и использовать их для дыхания, но из натужно загудевшего крана не пролилось ни одной капельки.

— Какого… — не поняла я.

— Они перекрыли воду, — просипела омега, тоже изнемогая от кашля и прижимая обе ладони к рвущейся изнутри груди. — Хана, они хотят изжарить нас живьем.

Я не позволила этим ее словам даже на мгновение задержаться в собственном разуме — не сейчас. Сейчас было вообще неважно, кто были «они», чего «они» хотели — и существовали ли вообще на самом деле.

Подойдя к окну, я несколько раз дернула раму, но та категорически отказывалась мне поддаваться — старые деревянные окна в этой части Дома еще не успели заменить на новые.

— В коридоре огонь, — услышала я голос Норы за своей спиной. — К выходу не пройти.

Я обернулась. Омега стояла около двери, ведущей в коридор — той, которой была в кухне еще до ремонта. В лице Норы, кажется, не осталось ни кровинки, и, глядя ей в глаза, я прочла в них то, что она, наверное, не могла заставить себя произнести вслух: нам было отсюда не выбраться.

— Ну уж нет, — мотнула головой я. — Я не для того вчера вышла замуж, чтобы сегодня сдохнуть тут.

С этими словами я схватила стоявший тут же табурет, на котором обычно сидел дежурный по картошке, и швырнула его в окно. Стекло с неприятным протяжным звуком треснуло, но не разломилось, и мне пришлось ударить его еще дважды. К этому времени кухня вокруг превратилась уже скорее в туманный образ самой себя, и каждый вдох обжигал горло так, словно я в самом деле дышала огнем.

— Вылезай, живо, — скомандовала я, тяня на себя как будто наполовину отключившуюся Нору. Омега перебирала ногами неохотно, и мне пришлось буквально на себе дотащить ее до окна, но потом, схватившись за раму и загнав себе под кожу несколько застрявших в ней осколков, она пришла в себя. Шипя и матерясь, Нора перекинула свое худенькое тело наружу, и я сразу же последовала за ней, почти не почувствовав удара об землю при падении — благо всего с первого этажа.

Несколько секунд я просто лежала на спине, глядя на клубы темно-серого дыма у себя над головой и размышляла о том, что больше ни за что не встану на ноги, как бы меня ни уговаривали. Но потом, услышав надсадный кашель Норы, сперва повернула к ней голову, а потом, обретя второе дыхание, потянулась к ней и села. Девушка выглядела совсем скверно, и мне было странно осознавать, что сама я, несмотря на жгучую боль в горле и груди, чувствую себя почти нормально. Ну, насколько нормально может чувствовать себя тот, кто наглотался дыма и едва не сгорел заживо.

Происходящее отказывалось укладываться у меня в голове — все случилось так быстро и внезапно, что я до сих пор не была уверена, что это не сон или не чья-то глупая шутка. Но вселенная явно не собиралась давать мне времени на то, чтобы прийти в себя и все осознать.

— Хана! Нора! Вы в порядке, слава Зверю!

К нам подбежала Поппи, растрепанная, измазанная в копоти, похожая на ведьму из дикого леса, я сперва даже ее не узнала.

— Как это случилось? — спросила я, продолжая обнимать за плечи все еще кашляющую Нору. — Замыкание?

— Я… не уверена. Девочки говорят, кто-то бросил коктейль молотова в окно. Но я сама не видела.

— Коктейль… молотова? — почти по слогам повторила я. — Поппи, что за бред вообще?

— Я не знаю, не знаю, — раздраженно отмахнулась она. — Первый этаж вспыхнул почти мгновенно, там же все деревянное… Я… так рада, что вы выбрались.

— А остальные? — кажется, я всерьез задумалась об этом только сейчас. — Ория, Агата, девочки? Поппи, все выбрались?