Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки) - Герберт Вотте

_______________

* Х е д и в - титул наследных правителей Египта (1866 - 1914 гг. Примеч. пер.

* П е р с е п о л ь - столица древней Персии, севернее нынешнего Шираза. - Примеч. пер.

Как видно, мистер Беннет не слишком-то торопился помочь Ливингстону, который, "возможно, сидит на мели".

Стэнли выполняет поручения шефа одно за другим. Наконец отплывает из Бомбея на Занзибар и 26 января 1871 года высаживается там. Никому не открывает он истинных причин, приведших его сюда, даже близким к этому делу: ни американскому консулу, у которого он остановился, ни британскому консулу - доктору Кёрку, у которого он как бы случайно расспрашивает о Ливингстоне. Всем говорит, что намерен открыть истоки реки Руфиджи. Стэнли быстро сколотил отряд: добыл вьючных ослов, запасся товарами для обмена, провиантом, лекарствами, оружием, боеприпасами и сотней других вещей, нужных для экспедиции, рассчитанной на два года. Сопровождали экспедицию полторы сотни носильщиков.

Вначале у Стэнли было такое чувство, как если бы его заставили искать иголку, затерянную в стоге сена. Но после бесед с доктором Кёрком задача оказалась много проще. У Ливингстона в Уджиджи находился своего рода базовый лагерь, и если исследователя вообще можно было разыскать, то скорее всего где-то в окрестностях озера Танганьика. Поэтому добраться до Уджиджи - первая задача Стэнли. Его отряд выступил в феврале и марте пятью партиями. Ливингстон в это время шел еще на запад, к Луалабе.

Стэнли в известной книге "Как я нашел Ливингстона" подробно рассказал о своих приключениях в пути к Уджиджи. Ему пришлось проходить область военных действий между племенем вождя Мирамбо и арабами.

Поход длился семь месяцев, и наконец Стэнли добрался до озера Танганьика, невдалеке от Уджиджи. Один из его спутников, европеец, умер в пути, другого он оставил в Уньяньембе (Таборе). Стэнли неслыханно повезло: Ливингстон только что вернулся из страны маниема и остановился в Уджиджи. Еще в пути Стэнли узнал об этом. Он нашел Ливингстона в такой нужде, что перед ним предстал действительно в образе доброго самаритянина, ниспосланного небесами для его спасения.

Стэнли со своим караваном быстро пересек последнюю цепь холмов, и перед ним открылась наконец гавань Уджиджи. Он велел колонне подтянуться. Над поселением прогремел залп из пятидесяти ружей; рослый знаменосец развернул американский флаг и выступил вперед, а перед арьергардом вздымалось багряное знамя Занзибара. Время от времени повторяя залпы, караван приближался к деревне. Все жители высыпали на улицу приветствовать гостей. И вдруг улыбающийся африканец в длинном белом одеянии с тюрбаном на голове выкрикивает Стэнли по-английски: "Good morning, sir!" (Доброе утро, сэр!). Это был Суси. Сказав это, он тут же метнулся назад, чтобы сообщить доктору о прибытии американского гостя. А в это время гостю представлялся Чума.

Толпа все время росла и почти преградила путь каравану. От волнения дрогнуло сердце Стэнли. Раздвигая толпу, он, преисполненный важности, выпрямившись, как свеча, направился к выстроившимся полукругом арабам и стоявшему перед ними европейцу.

"Медленно подходя к нему, я сразу заметил, что он выглядел бледным и усталым, борода седая, на голове фуражка с выцветшим золотым околышем; одет он был в сюртук с красными рукавами и серые брюки. Мне хотелось подбежать к нему, но меня удерживало от этого присутствие людей. Я охотно бросился бы к нему на шею, но не знал, как он, англичанин, отнесется к этому. Степенно шагая к нему, я поступал так, ведомый моим малодушием и наигранной гордостью, и затем, сняв шляпу, сказал:

- Доктор Ливингстон, полагаю?

- Да, - ответил он, сопровождая слова дружеской улыбкой и приподнимая фуражку.

Я вновь надел свою шляпу, а он фуражку, затем мы сердечно пожали друг другу руки, и я в полный голос уже сказал:

- Благодарение богу, господин доктор, что мне довелось вас увидеть.

Он ответил:

- И я очень рад, что могу приветствовать вас здесь".

Стэнли передал Ливингстону сумку с письмами, привезенную с собой. Но Ливингстон, прочитав письма лишь от своих детей, принялся расспрашивать о важнейших событиях, происшедших в последние годы в мире. И Стэнли рассказал ему: об открытии Суэцкого канала, об окончании строительства трансконтинентальной железной дороги в Северной Америке, о прокладке телеграфного кабеля через Атлантику, о поражении Франции в войне с Германией и пленении Наполеона III в Седане, о том, что генерал Грант, полководец северных штатов в Гражданской войне, стал преемником убитого президента Линкольна... Ливингстон внимательно слушал, его глубоко взволновали эти новости, внезапно вырвавшие его из длительной изоляции. Только теперь дошло до его сознания, насколько он был оторван от мира. Стэнли поведал ему отрадную весть: его экспедиции британское правительство отпустило еще тысячу фунтов стерлингов.

Тем временем в знак гостеприимства арабы преподнесли им угощение: мясные пирожки, кур, жареную козлятину с рисом. Стэнли велел достать из багажа бутылку шампанского, припрятанную для такого случая, и серебряные бокалы. И Ливингстон, только что жаловавшийся на отсутствие аппетита, усердно принялся за еду, неоднократно повторяя: "Вы принесли мне новую жизнь!" До самой ночи вели они дружескую беседу.

"Под пальмами Уджиджи дни проходят мирно и счастливо, - писал Стэнли. - Мой друг окреп, настроение у него улучшилось". Стэнли по сути дела оказался хозяином, и довольно гостеприимным. Его повар готовил обеды для обоих; из багажа достали хорошие столовые приборы и посуду: вилки, ножи, блюда, чашки, серебряные ложки, серебряный чайник; пригодился и персидский ковер, на нем сервировал стол хорошо вымуштрованный слуга.

Вскоре к Ливингстону вновь вернулась жажда деятельности. Этого только и ждал Стэнли - его сокровенный план был давно готов. Он как бы невзначай спрашивал, бывал ли доктор на северной оконечности Танганьики. Его интересовало, соединяются ли Танганьика и расположенное севернее озеро Альберта, открытое Бейкером. Ливингстон высказал сомнения по этому поводу, но наверняка он не знал, так как в свое время ему не удалось туда добраться.

- Господин доктор, на вашем месте я попытался бы исследовать эти места еще до того, как я покину Уджиджи. Географическое общество придает большое значение такому исследованию. Там полагают, что вы единственный человек, способный провести его. Если я хоть в малейшей мере могу пригодиться вам, то, пожалуйста, можете располагать мной. Правда, в Африку я прибыл не как исследователь, но охотно согласился бы сопровождать вас. У меня есть все необходимое для этого: гребцы, ружья, ткани, бусы...

Такое путешествие вместе с Ливингстоном для Стэнли было бы великолепным случаем разузнать у доктора все, что хотел Беннет, а заодно в географических исследованиях связать свое имя с именем Ливингстона, пользовавшегося уже мировой известностью.

В тот момент Ливингстона не очень интересовало, соединяются ли Танганьика и озеро Альберта или нет, у него были свои планы. И тем не менее он принял предложение готового к услугам молодого человека, который как бы отдавал себя в распоряжение старшего и более опытного. Но на самом деле Стэнли лишь навязывал ему свою волю. "Жду ваших приказаний, - заверял он Вы ведь слышали, даже мои люди называют вас "великим господином", а меня "малым господином". Было бы неприлично, чтобы "малый господин" отдавал приказы". Действительно, приказывал только "большой господин", но, разумеется, то, чего желал "малый господин"! Позже Ливингстон понял, что этот молодой американец отобрал у него поводья руководства Но он, разумеется, смолчал. Нравилось ли ему это? Возможно. Ведь он был уже не тот человек, которого раньше спутники считали вспыльчивым, настойчивым, неуступчивым, поскольку он всегда подчинял их своей воле. К тому же материально он полностью зависел от Стэнли, и Ливингстону не хотелось оставаться в долгу перед человеком, которого он считал своим спасителем, надо было хоть чем-то отплатить.

И они поплыли на север по озеру Танганьика в огромном челне, вместившем обоих путешественников, шестнадцать гребцов, двоих проводников, повара Стэнли и молодого араба. На северной оконечности озера оказалась бухта, в которую вливалась река Рузизи; реки, вытекавшей из озера, они нигде не обнаружили. Следовательно, воды Танганьики не вливаются в озеро Альберта и Танганьика не имеет связи с Нилом Тем самым предположение, что Нил якобы берет свое начало из Танганьики, отпало, задача была выполнена Спустя месяц путешественники возвратились в Уджиджи.

За что примется теперь Ливингстон? У него не было никакого снаряжения для новой экспедиции.

Стэнли предлагал ему съездить сначала в Англию, воспользоваться заслуженным и настоятельно необходимым отдыхом, а потом со свежими силами вернуться в Африку, чтобы завершить свои планы. Стэнли приводил всевозможные доводы, чтобы побудить Ливингстона съездить на какое-то время на родину. Ему, разумеется, очень хотелось привезти в Европу не только сообщение, что пропавший исследователь жив, но и показать его там. Знаменитый Ливингстон, национальный герой Англии, рядом со спасителем Генри Стэнли, высоко ценимым своим шефом, но пока еще не признанным миром! Захватывающая перспектива. Правда, прямо этого он не высказывал, но эти мысли ясно сквозили между строк дневника Стэнли. Это было бы венцом его трудов по спасению Ливингстона и вместе с тем началом собственной славы. Только ради этого стоило приложить старания, чтобы уговорить Ливингстона.