Моя жизнь- это мы (СИ) - Кейт Ринка

- Ты всегда отличался находчивостью, - хмыкнул Леша.

- Жизнь обязывает, - ответил тот, снова доставая сигареты. – Я ей там цветы

покупал. Не успел отдать. Отнесешь?

- Хорошо.

Спустя несколько минут братья распрощались. Леша вернулся в дом. Он нашел

Лену в ванной комнате, как почему-то и ожидал. На его счастье она не закрыла дверь на

защелку, потому он смог беспрепятственно войти внутрь. Припухшие глаза, разводы туши

и покрасневший нос говорили о том, что она плакала. Опять. Но в его присутствии

мгновенно подобралась, и даже попыталась его убедить, что все в порядке.

- Я в норме, - соврала, хватая с полки у зеркала какой-то флакон.

Леша ничего не стал отвечать. Прислонившись плечом к дверному косяку и

сложив руки на груди, он просто смотрел, как она стирает макияж, умывается, протирает

лицо махровым полотенцем. Стоял и душил в себе уйму эмоций, кипящих в нем на

медленном огне. Он злился на ее слезы, на ее сегодняшнюю ложь, на ее любовь, в конце

концов, выедающую эту хрупкую натуру. Злился и на самого себя, на свою тихую

ревность, на свою неискренность с братом ради «его» же женщины. Как же, наверное, подло с его стороны в данной ситуации быть двуличным?

- Ты не мог бы выйти? Хочу принять душ, - попросила девушка, так и не поднимая

на него заплаканных глаз.

Он не стал слушать. Не стал и ничего говорить. Тогда и Лена решила его

проигнорировать. Повернувшись к нему спиной, она начала раздеваться. Пепельная

блузка полетела в корзину для грязного белья. Туда же и ажурный лиф. Черная узкая юбка

была стянута вниз по стройным ножкам. Фирс задержал дыхание, рассматривая

персиковую попку в таких же ажурных трусиках. До чего же ему нравилась именно эта

конкретная попка, именно ее обладательница. Как же, наверное, подло так сильно желать

ту, которую любит собственный брат?

Когда Лена зашла в ванную и задернула шторку перед его носом, Леша было

подумал все-таки оставить ее одну. Но вместо этого начал скидывать одежду. Раздевшись, он присоединился к блондинке, встав за ее спиной. Она не стала кричать и топать ногами, даже не повернулась, чтобы выпихнуть его из ванной. И позволила коснуться своей

спины, ее нежной, мокрой кожи, по которой струились извилистые водяные змейки.

- Почему ты не сказала ему о нас? – спросил Леша, не думая, почему спрашивает, он просто хотел это сейчас знать это в первую очередь. Не то, чтобы ему требовалось, чтобы брат был в курсе. Просто он хотел знать – почему?

- Не хочу быть яблоком раздора между вами.

Ответ был исчерпывающим. Причем Фирс даже был способен его понять. «Но, может быть, уже чуть позднее?» - подумалось ему, пока целовал изящное плечико, слушал

прерывистый вдох.

- Леш, прости, но я немного не в настроении.

- Это легко исправить, поверь мне, - убеждал он, опуская руки к точеным бедрам, сжимая их пальцами и уже желая оказаться меж ними.

Но руки Лены почти сразу оторвали его ладони от ее кожи. Она повернулась к

нему лицом. Леша едва подавил в себе желание припасть к маковкам приподнятой груди.

Губы так и тянулись к ее коже, такой влажной, такой блестящей от воды, такой…

манящей. Вместо этого Фирс сосредоточился на голубых глазах, которые неотрывно

смотрели на него.

- Что мне для тебя сделать? – спросил он напрямую. – Чего ты хочешь?

Лена прерывисто вдохнула. Подалась к нему, бессовестно вжимаясь своими

соблазнительными, тугими сосками в его торс.

- Это не честно, быть таким... – произнесла она, затянув паузу в конце последнего

слова.

- И каким же? – настаивал он на продолжении, находясь к ней так близко, что губы

почти касались губ.

- Хорошим, - стала осыпать его комплиментами, - внимательным, понимающим, почти… идеальным.

Широкая улыбка сама собой расползлась по его лицу.

- Ты мне льстишь, красавица. Сегодня я выяснил, что очень подлый тип.

- И в чем же заключается твоя подлость?

- В том, что я готов врать своему брату, лишь бы быть с тобой.

Лена опустила глаза:

- У меня одной такое чувство, что расстояние между нами сокращается? Или это

нормально для свободных отношений?

Эти вопросы Фирса насторожили. Он не мог не почувствовать ее напряжения.

- Тебя это пугает?

Она тяжело вздохнула и немного подумала, прежде чем ответить:

- Да.

- Насколько сильно?

- Достаточно, чтобы начать паниковать и прекратить отношения.

Черт, а вот это испугало его самого.

- Разве я давлю на тебя?

- Немного.

Леша с трудом удержался, чтобы не выругаться от такой новости.

- Каким образом?

- Ты очень настойчив, порой чересчур. Взять хотя бы то, что ты залез ко мне сюда, в ванную, когда я попросила тебя выйти.

- Я помешал тебе заниматься самоедством? Черт, Лен, перестань. Ты сейчас в

таком состоянии, что сама не знаешь, чего хочешь. Зато это прекрасно знаю я.

- Неужели? – оживилась девушка, хмуря брови. – Тогда что ты здесь все еще

делаешь?

- Хочешь, чтоб я ушел? То есть ты выгоняешь меня?

Выдернув свои пальцы из его ладоней, Лена отстранилась и сложила руки под

грудью.

- Считай, что да.

Он всплеснул руками:

- Что ж, отлично. Я так и сделаю. Разве я против? Вообще нисколько. Только

перед уходом кое-что сделаю.

Лена не успела полноценно вдохнуть, как Фирс мягко притянул ее к себе за шею и

впился в сладкие губы, который произносили слишком много лишних слов. Одно

мгновение, всего несколько влажных движений его рта и языка - и блондинка уже

задышала чаще. Еще мгновение - и он услышал ее стон, словно сдавленный крик

поражения. А потом так же резко он оторвался от ее рта, задержал взгляд на распахнутых

голубых глазах. И, наконец, отпустив, вышел из ванной и схватил полотенце.

- Видишь, я ухожу, - напомнил он ей, а заодно своей силе воли и своему

набухшему органу, который требовал продолжения банкета.

- Фирсов, ты… - выпалила блондинка сквозь тяжелое дыхание, - редкостный

засранец!

В том, что она завелась от одного поцелуя, у него не возникало никаких сомнений.

- Да, да, конечно, - смеялся он, растирая кожу сухим полотенцем и задаваясь

вопросом: «Насколько ее хватит?» - Если хочешь, чтобы я остался, тебе стоит всего лишь

попросить меня, - дал он понять, когда заметил голодные взгляды, брошенные украдкой

на его пах, словно там находилась не интимная часть тела, а вишневый пудинг.