Разбитое зеркало - Фрасис Дарлинг

— Сэр Д'Арси? — подняла голову Портия.

— Д'Арси Тревильян из Корнуолла. Сын графа Пензэнса.

— Сын графа? Ваш двоюродный брат — граф? Значит, и вы?…

— Нет, нет, нет! Все титулы принадлежат другой ветви нашей семьи. В общем, мне будет крайне затруднительно сопровождать его повсюду. Или придется разрываться на части из-за всех этих благотворительных мероприятий. Не могли бы вы хотя бы…

— Портия, у тебя куча дел, — прервал их Рикки.

Портия отмахнулась от него.

— Камилла, он ведь совсем мальчик?

— Ну, я полагаю, он ваших лет.

— О! Взрослый мужчина. А он появится на благотворительном празднике?

— Полагаю, что да. Может быть, вы согласитесь сопровождать его? Он будет, конечно, инкогнито. Никто из нашей семьи не пользуется титулами на этой стороне океана. А то возникают сложности. Сами понимаете, одинокий мужчина, аристократ, привлекательный, богатый. Такое сочетание не остается незамеченным. А то мамаши со всего города потащут к нему своих едва созревших дочек. Проще будет, если на бал он прибудет уже с дамой. Я бы сказала, очень милой дамой.

— Благодарю вас, Камилла, — сказала Портия, опустив глаза. — Буду рада помочь. Как вы говорите, повод даже очень стоящий.

— Вот и прекрасно! В таком случае вам надо подготовиться. Есть ли у вас связи, знакомства?

— Для бала, боюсь, они не очень годятся, но, надеюсь, что справлюсь успешно.

— Это очень мило с вашей стороны. Вы свободны в воскресенье? Я устраиваю у себя встречу участников организационного комитета. Обсудим наши задачи и нужды. Итак, назовем это «коктейлем в пять часов».

— А граф, то есть сэр Д'Арси?

— Что? О нет, его не будет. Д'Арси вряд ли приедет раньше, чем через несколько дней.

Портия продолжала улыбаться, стараясь скрыть свое разочарование. Камилла усмехнулась.

— Но в следующую субботу мои люди будут встречать его. Приходите! Ужин, вечернее платье. Ждем вас от восьми тридцати до девяти вечера.

— С удовольствием.

— Тогда до воскресенья! Пока! — помахала Камилла на прощание.

— Рикки, когда мы завтра освободимся в суде? — спросила Портия.

— Около половины четвертого, а что?

— Свяжитесь со Стефани, ладно? Отмените на завтра все встречи. Мне надо кое-что купить.

— Вечернее платье? — ухмыльнулся Рики.

— Да, и все, что положено к нему.

Глава тридцатая

Камилла предоставила для Портии лимузин с водителем. Конечно, Портия и сама могла бы добраться, но такими великодушными поступками нельзя пренебрегать. Да еще почти королевским жестом.

Для выхода Портия выбрала черное длинное до пола платье из шелка с закрытым воротом. Руки и спина оставались откровенно обнаженными. Вырез сзади был таким глубоким, что надеть что-нибудь под платье казалось просто немыслимым. Но английские аристократы достаточно искушены в таких тонкостях. Портия видела в английских журналах фотографии дебютанток этого года. Гвоздем сезона были наряды, надетые просто на голое тело. Хватит ли смелости Портии?

Камилла — милая Камилла — посадила Портию рядом с сэром Д'Арси. Впрочем, пока он здесь, в Штатах, называть его следовало просто Д'Арси.

Пока Портия раздумывала, как бы поостроумнее завязать разговор, он повернулся к ней и сказал:

— Эти серьги делают ваши глаза такими удивительными, позвольте заметить.

— Эт?… О! Благодарю вас. — Она прикоснулась кончиками пальцев к длинным черным каплям оникса с вкраплениями розового циркония. Она купила их в салоне Хелен Зет вместе с набором косметики в надежде, что она будет еще более эффектна. И это оправдалось. И он обратил внимание. Обычные американские мужчины этого не видят. Роман мог бы заметить, а мог бы и нет. Он скорее обратил бы внимание на вызывающее платье. А для таких мелочей нужна голубая кровь.

Сэр Д'Арси — Д'Арси — оказался интересным мужчиной, хотя для американца был слишком изможден, слишком бледен, слишком осунувшийся. Но он был не американцем, а английским аристократом, который именно так и должен выглядеть Руки и ноги были тонкие, но сильные. Тонкими были, наверное, все лучшие люди Британской империи, которые пили чай с крекерами и играли в крикет в промежутках между схватками с коварными и жестокими зулусами или еще с кем-нибудь.

Он говорил ей что-то своим вкрадчивым тихим голосом:

— …духи?

— Духи?

— Да. Позвольте спросить, духи вы выбрали сегодня?

О Боже! Нельзя же говорить ему! Ведь это были остатки на дне одного из флаконов, которые она купила в Бразилии. «Неистовство» или «Вершина страсти»? В любом случае признаваться нельзя.

— Это «Опиум», — произнесла Портия не очень уверенно.

Он поднял голову, как будто пытаясь уловить аромат, но носом вроде не шмыгал. У аристократов не приняты различные шумовые и звуковые «эффекты».

— Что вы говорите? Я чувствую что-то незнакомое. Бывает, что некоторые женщины придают духам свой неповторимый аромат.

— А вам знаком «Опиум»?

— В какой-то степени, — усмехнулся он. — Мой друг любит «Опиум» больше всего.

— Друг? Приятельница, наверное? — вырвалось у Портии, и она сразу пожалела об этом.

— Нет-нет! — со сдавленным смешком сказал Д'Арси. — Просто друг.

Ее спас официант, подавший суп. Суп был зеленый и холодный. Роман сразу сказал бы его название, а она не знала.

— Кузина Камилла сообщила мне, что я буду иметь удовольствие появиться в вашем обществе, — продолжал Д'Арси.

Какой же у него был голос! Он то тихо шелестел, то, наоборот, проникал всюду своими низкими регистрами. Настоящий артистический голос.

— Если вы не имеете ничего против! — сказала Портия, не поднимая головы.

— Против? Ни в коем случае. Я в восхищении. Любезная Камилла всегда баловала меня — но найти в городе самую красивую и очаровательную спутницу! С ее стороны это просто царский подарок.

Кончиками пальцев он легко коснулся ее обнаженного плеча. Она чуть вздрогнула.

— Простите, — произнес Д'Арси. — Боюсь, что смутил вас.

— Нет, вовсе нет, — ответила Портия, поднося к губам бокал вина. — Просто американские мужчины…

— …не ценят красоту? Не могу в это поверить. Такая женщина, как вы, должна просто привыкнуть к комплиментам.

Портия допила вино.

— Простите еще раз, это вино… Впрочем, Камилла обещала, что к следующему блюду будет подано «Романе-Конти» урожая 85 года. Никогда не нужно портить свой вкус. Это действительно стоящая вещь. И очень редкая. У графа только четыре с половиной акра отведено под этот сорт. Он уверяет, что урожай 85 года — лучший на его памяти. Не берусь судить. Я старый поклонник 69 года, но стоит ли спорить с виноделом?