Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24 - Роберт Хайнлайн

— У нас нет выбора, — заявил Хаксли, не сознавая даже, что нарушает этикет. — Быть может, вы дадите каждому задание, Старейший?

Хоу пристально посмотрел на него.

— Нет, Филип. Нет. Продолжайте. Работайте! Хаксли, опомнившись, ругнул себя за бестактность и тут же принялся за дело:

— Вы поможете мне, мастер Линь. Бен!

— Готов!

Они прочно сцепили свой разум и попросили Линя показать им противника и все необходимые данные.

— Понял? Помощь нужна?

— Мне хватит дедушки Стоунбендера.

— Ладно. Ноги в руки — и пошел.

— Можешь поставить галочку. — И Бен улетел, стремительно рассекая воздух.

— Это задание для вас, сенатор Моултон.

— Понял. — Моултон также улетел.

Хаксли давал задания, и братья улетали, по одному или парами, чтобы выполнить то, что на них возложено. Никто не спорил. Многие знали задолго до Хаксли, что день начала действий обязательно наступит, и только ждали, спокойно занимаясь текущими делами, чтобы семя созрело во времени.

В особняке на Лонг-Айленде, в звуконепроницаемом, надежно запертом и охраняемом кабинете без окон, с вычурной мебелью собралось пятеро сообщников трое мужчин, женщина и нечто в кресле-каталке. Нечто в кресле с чудовищной яростью смотрело на четверых своих собеседников, смотрело без глаз, ибо бледный лоб его гладко переходил прямо в щеки.

Халат, свободно подоткнутый вокруг кресла, не скрывал того, что у существа не было ног.

Оно ухватилось за подлокотники.

— Я что, все время должен думать за вас, идиоты? — спросило оно тихим приятным голосом. — Вы, Артурсон, не помешали Моултону протолкнуть в Сенате этот законопроект о Шасте. Маразматик. — Последнее слово прозвучало ласкающе.

Артурсон заерзал на стуле.

— Я обследовал его разум. Законопроект был совсем безобидным. Он шел в обмен на сделку о долине Миссури, я же вам говорил.

— Значит, вы уверены, что обследовали его разум? Ха, да он устроил вам специальную экскурсию по своим мозгам, болван вы этакий! Законопроект о Шасте! И когда только вы, безмозглые идиоты, поймете, что от Шасты вечно одно беспокойство? — Существо одобрительно улыбнулось.

— Ну откуда мне было знать? Я думал, может, лагерь на горе будет раздражать их… ну, тех, вы понимаете, о ком я говорю.

— Безмозглый идиот. Недалеко то время, когда я обнаружу, что вполне могу обойтись без вас. — Существо не стало ждать, пока его собеседник осознает угрозу, и продолжило; — Ладно, хватит об этом. Нужно действовать, чтобы исправить положение. Они перешли в наступление. Агнес…

— Да, — отозвалась женщина.

— Ваши проповеди должны набрать обороты!

— Я сделала все, что в моих силах.

— Этого мало. Нам нужна волна религиозной истерии, которая смоет к чертовой матери Билль о правах до того, как лагерь на Шасте закроется на лето. Нужно действовать быстро, не упуская момента и чтобы все эти дурацкие законы нам не мешали.

— Но это невозможно!

— Заткнитесь. Все возможно. На этой неделе в ваш храм поступят пожертвования, и вы используете их на широковещательные телепрограммы. А в нужный момент найдете нового мессию.

— Кого?

— Брата Артемиса.

— Этого ничтожного пьянчужку? А меня, значит, побоку?

— Вы свое получите. Но на должность мессии не претендуйте; страна не примет женщину-лидера. Вы вдвоем возглавите поход на Вашингтон и осуществите государственный переворот. «Сыны семьдесят шестого» пополнят ваши ряды в уличных боях. Вимс, это ваша задача.

Человек, к которому существо обратилось, возразил;

— Мне понадобится месяца три-четыре, чтобы их натаскать.

— Получите три недели. И постарайтесь справиться. Третий мужчина, до сих пор молчавший, спросил:

— Что за спешка, шеф? Зря вы так паникуете из-за нескольких ребятишек.

— Это уж мне судить. Вам же нужно выбрать время так, чтобы повальные забастовки связали страну по рукам и ногам во время нашего похода на Вашингтон.

— Мне бы парочку какие-нибудь инцидентов.

— Вы их получите. Займитесь профсоюзами, лигу торговцев и коммерсантов я беру на себя. Организуете мне завтра маленькую забастовку. Выставите пикеты, а я позабочусь о том, чтобы нескольких пикетчиков подстрелили. Пресса будет наготове. Агнес, произнесите по этому поводу проповедь.

— С каким уклоном?

Существо закатило несуществующие глаза под потолок.

— Я что, обо всем должен думать? Это же элементарно! Пошевелите мозгами.

Третий мужчина осторожно положил сигару и спросил:

— И все-таки, шеф, объясните, что за пожар?

— Я вам уже сказал.

— Нет, не говорили. Вы закрыли свой разум и не даете нам прочесть ваши мысли. Вы давным-давно знали про лагерь на Шасте. К чему вдруг эта спешка? Может, вы решили слинять? Давайте-ка начистоту. Как вы можете ждать от нас послушания, если сами хотите смыться?

Безглазое существо внимательно взглянуло на него:

— Хэнсон, — сказало оно нежным голосом, — вы что-то совсем обнаглели в последнее время. Может, хотите помериться со мной силами?

Его собеседник взглянул на свою сигару.

— Я не против.

— Померяемся. Только не сегодня. Сейчас у меня нет времени выбирать и обучать новых подручных. Так вот, я вам скажу, отчего мы спешим. Я не могу разбудить Бринкли. Он выпал из общения. У нас нет больше времени…

— Вы правы, — сказал вдруг чей-то голос, — Времени у вас больше нет.

Все пятеро, как марионетки, повернули головы в ту сторону, откуда исходил голос. Плечом к плечу в кабинете стояли Эфраим Хоу и Джоан Фримэн.

Хоу посмотрел на существо.

— Я ожидал этой встречи, — весело сказал он. — Я, можно сказать, давно мечтаю о ней.

Существо выбралось из каталки и двинулось по воздуху к Хоу. Его рост и манера передвигаться создавали неприятное впечатление, что оно идет на невидимых ногах. Хоу просигналил Джоан.

— Оно начинает. Ты сможешь удержать остальных, милая?

— Думаю, что да.

— С Богом! — И Хоу постарался сосредоточить все знания, полученные за сто тридцать лет непрерывного труда, на одной-единственной цели — на телекинетическом контроле. Он избегал контакта с разумом злобного существа, противостоявшего ему, и направил все усилия на то, чтобы разрушить его физическую оболочку.

Существо остановилось.

Медленно, очень медленно, как это бывает с неосторожным ныряльщиком, когда его сплющивают морские глубины, или с апельсином, попавшим в соковыжималку, сокращались пространственные пределы его существования. Невидимая сфера заключила его в себя и уменьшила.