Десять дней, девять ночей - Ольга Рузанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ни о чем не спрашивая и ни о чем не думая, иду вслед за ним. Я снова попалась. Теряю волю, гордость, стыд, лишь бы он не отпускал моей ладони.
Останавливаемся у лифта с табличкой «Служебный». Через секунду двери открываются и мы оказываемся внутри.
- Разве можно…
- Нам можно, - перебивает Андрей, не дав договорить.
А потом вдруг берет двумя пальцами меня за подбородок и заставляет на себя посмотреть.
- Ты очень наивна, Катя… Нельзя судить людей по себе. Ни к чему хорошему это не приводит.
По телу бегут электрические заряды, я теряю связь с окружающей действительностью, и мозг окончательно отключается. Я не знаю, почему он так действует на меня. Всегда действовал. Только он. В его присутствии все мои рецепторы настроены только на него.
- Ключ, - просит он, когда мы приближаемся к моему номеру.
Открывает дверь и, легонько подталкивая меня в спину, входит следом. В комнате темно, мы не включаем свет. Лишь новогодняя иллюминация с улицы разбрасывает мутные блики по стенам и потолку.
- Позвони ей… сейчас… - тихо требует, - давай разберемся с этим раз и навсегда.
- Я не могу, у нас уже ночь… позвоню завтра.
- Звони или это сделаю я!
Закусив нижнюю губу, нахожу контакт Светы, но никак не решаюсь нажать кнопку вызова. В голове сумбур. Слишком много случившегося для одного вечера. Слишком. Но даже в таком состоянии я четко понимаю, что эта кнопка перевернет мою жизнь. Слова Андрея подтвердятся, а это значит, что меня предал самый близкий человек после мамы.
- Ну… - его голос выводит меня из оцепения, и я нажимаю вызов.
- Включи на громкую.
Света отвечает со второго гудка, наверное, сидела в своем Instagram. Вздыхаю от облегчения, когда понимаю, что я ее не разбудила.
- Катя… что-то случилось? – спрашивает встревоженно.
- Света, я в Москве, - от волнения мой голос хрипнет.
- Оу! И как?! Все получилось?!
- Света… я Андрея встретила. - в трубке повисает молчание, - скажи мне, это правда, что он рассказал? – в ответ тишина, гляжу в экран, подозревая, что связь прервалась, но нет… - Света…
- Катюнь, я как лучше хочу. Он тебе не пара, пойми. - ласково говорит она, - разбередит тебе душу и опять бросит.
- Ты не имела права… - перебиваю ее.
- Не имела права, говоришь? Ты себя летом видела? Ходила черная вся, будто кто-то умер!
Я резко отворачиваюсь от Орловского, отскакивая от него на пару метров, нелепо надеясь, что он не слышал ее слов.
- Зачем ты так? Света, не тебе решать.
- Значит, это ты названиваешь в мой офис? – врывается в наш разговор голос Андрея.
- Я! – после короткого раздумья чеканит подруга.
- Зачем?
- Уже не важно, - отвечает она и отключается.
Этого не может быть. Все нутро сжимается от боли, а тело охватывает озноб. Дрожь идет изнутри. Дрожат руки, ноги, губы. Мелко стучат зубы. По щеке скатывается слеза. Я, надеюсь, что незаметно, смахиваю ее кончиками пальцев.
- Зачем ты искал номер моего телефона? – голос звучит так сипло, что сама не узнаю его.
Андрей неслышно подходит сзади и, развернув меня за плечи, бережно прижимает к себе. Его руки скользят по спине, зарываются в волосы. Прикрываю глаза и обнимаю его за талию, утыкаясь носом в шею. Это все, что мне нужно. Обнимать и дышать им.
- Хотел все исправить, - хрипло шепчет в волосы.
Мне послышалось? Или я сплю?.. Хотел все исправить? Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, понять, шутит он или нет.
Нет, не шутит. Во взгляде столько нежности и… боли? А еще тоска, так хорошо мне знакомая.
Ведет кончиками пальцев по щеке, обводит губы и приподнимает подборок.
- Ты же понимаешь, что я никуда сегодня не уйду? - выдыхает в сантиметре от моего приоткрытого рта.
- Не уходи… - касаюсь твердых губ.
И он срывается. Впечатывается в меня губами, сразу же проникая языком в рот. Одновременно руками сдирает свитер и бюстгальтер. Отстраняется и какое-то время просто пожирает меня глазами. Я стою, не шевелясь и не закрываясь. Даю ему смотреть на себя.
- Куколка, - шелестит его голос.
Присаживается, стягивая с меня сапоги, а затем юбку с колготками. Я стою перед ним в одних черных кружевных стрингах. В то время, как он полностью одет. Кожа покрывается мурашками то ли от прохладного воздуха, то ли от его тяжелого взгляда.
Накрывает грудь ладонью, сжимает пальцами сосок. Тихий стон срывается с моих губ. Он резким движением сбрасывает с плеч пиджак и начинает расстегивать рубашку.
- Я сама, - хочу сама… я так мечтала об этом.
Андрей, не теряя времени, берется за пряжку ремня. А я за пуговицы. Медленно, одну за другой вытаскиваю их из петелек. Время от времени прерываюсь, чтобы поцеловать накачанную, высоко вздымающуюся, грудь, лизнуть твердый сосок. Вынимаю из манжет запонки и снимаю рубашку.
