Путешествие из Петербурга в Москву (сборник) - Александр Радищев

Где стерша зверство рать стоит:

Не скот тут согнан поневоле,

Не жребий мужество дарит,

Не груда правильно стремится, —

Вождем тут воин каждый зрится,

Кончины славной ищет он.

О воин непоколебимый,

Ты есть и был непобедимый,

Твой вождь – свобода, Вашингтон.

35

Двулична бога храм закрылся,

Свирепство всяк с себя сложил,

Се бог торжеств меж нас явился

И в рог веселий вострубил.

Стекаются тут громки лики,

Не видят грозного владыки,

Закон веселью кой дает,

Свободы зрится тут держава, —

Награда тут – едина слава,

Во храм бессмертья что ведет.

36

Сплетясь веселым хороводом,

Различности надменность сняв,

Се паки под лазурным сводом

Естественный встает устав;

Погрязла в тине властна скверность,

Едина личная отменность

Венец возможет восхитить;

Но не пристрастию державну,

Опы́тностью лишь старцу славну

Его довлеет подарить.

37

Венец, Пиндару возложенный,

Художества соткан рукой;

Венец, наукой соплетенный,

Носим Невтоновой главой.

Таков, себе всегда мечтая,

На крыльях разума взлетая,

Дух бодр и тверд возможет вся,

Миров до края вознесется

И славой новой облечется:

Предмет его суть мы, не я.

38

Но страсти, изощряя злобу,

Враждебный пламенник трясут,

Кинжал вонзить себе в утробу

Народы пагубно влекут;

Отца на сына воздвигают,

Союзы брачны раздирают,

В сердца граждан лиют боязнь;

Рождается несытна власти

Алчба, зиждущая напасти,

Что обществу устроит казнь.

39

Крутяся вихрем громоносным,

Обвившись облаком густым,

Светилом озарясь поносным,

Сияньем яд прикрыт святым.

Разя, прельщая, угрожая,

Иль казнь, иль мзду ниспосылая —

Се меч, се злато: избирай —

И, сев на камени ехидны,

Лестей облек в взор миловидный,

Шлет молнию из края в край.

40

Так Марий, Сулла, возмутивши

Спокойство шаткое римлян,

В сердцах пороки возродивши,

В наемну рать вместил граждан,

Ругаяся всем, что есть свято,

И то, что не было отнято,

У римлян откупить возмог;

Весы златые мзды позорной,

Предательству, убивству сродной,

Воздвиг нечестья средь чертог.

41

И се, скончав граждански брани

И свет коварством обольстив,

На небо простирая длани,

Тревожну вольность усыпив,

Чугунный скиптр обвил цветами;

Народы мнили – правят сами,

Но Август выю их давил;

Прикрыл хоть зверство добротою,

Вождаем мягкою душою, —

Но царь когда бесстрастен был!

42

Сей был и есть закон природы,

Неизменимый никогда,

Ему подвластны все народы,

Незримо правит он всегда;

Мучительство, стряся пределы,

Отравы полны свои стрелы

В себя, не ведая, вонзит;

Равенство казнию восставит;

Едину власть, валясь, раздавит;

Обидой право обновит.

43

Дойдешь до меты совершенства,

В стезях препоны прескочив,

В сожитии найдешь блаженство,

Несчастных жребий облегчив,

И паче солнца возблистаешь,

О вольность, вольность, да скончаешь

Со вечностью ты свой полет:

Но корень благ твой истощится,

Свобода в наглость превратится

И власти под ярмом падет.

44

Да не дивимся превращенью,

Которое мы в свете зрим;

Всеобщему вослед стремленью

Некосненно стремглав бежим.

Огонь в связи со влагой спорит,

Стихия в нас стихию борет,

Начало тленьем тщится дать;

Прекраснейше в миру творенье

В веселии начнет рожденье

На то, чтоб только умирать.

45

О! вы, счастливые народы,

Где случай вольность даровал!

Блюдите дар благой природы,

В сердцах что вечный начертал.

Се хлябь разверстая, цветами

Усыпанная, под ногами

У вас, готова вас сглотить.

Не забывай ни на минуту,

Что крепость сил в немощность люту,

Что свет во тьму льзя претворить.

46

К тебе душа моя вспаленна,

К тебе, словутая страна,

Стремится, гнетом где согбенна,

Лежала вольность попрана;

Ликуешь ты! а мы здесь страждем!..

Того ж, того ж и мы все жаждем;

Пример твой мету обнажил;

Твоей я славе непричастен —

Позволь, коль дух мой неподвластен,

Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл.

47

Но нет! где рок судил родиться,

Да будет там и дням предел;

Да хладный прах мой осенится

Величеством, что днесь я пел;

Да юноша, взалкавый славы,

Пришед на гроб мой обветшавый,

Дабы со чувствием вещал:

«Под игом власти, сей, рожденный,

Нося оковы позлащенны,

Нам вольность первый прорицал».

48

И будет, вслед гремящей славы

Направя бодрственно полет,

На запад, юг и всток державы

Своей ширить предел, но нет

Тебе предела ниотколе,

В счастливой ты ликуя доле,

Где ты яви́шься, там твой трон;

Отечество мое, отечество драгое

На чреслах пояс сил, в покое,

В окрестность ты даешь закон.

49

Но дале чем источник власти,

Слабее членов тем союз,

Между собой все чужды части,

Всяк тяжесть ощущает уз.

Лучу, истекшу от светила,

Сопутствует и блеск и сила;

В пространстве он теряет мощь,

В ключе хотя не угасает,

Но бег его ослабевает,

Ползущего глотает нощь.

50

В тебе, когда союз прервется,

Стончает мнений крепка власть;

Когда закона твердь шатнется,

Блюсти всяк будет свою часть;

Тогда, растерзанно мгновенно,

Тогда сложенье твое бренно,

Сдрогаясь внутренно, падет,

Но праха вихри не коснутся,

Животны семена проснутся,

Затускло солнце нов даст свет.

51

Из недр развалины огромной,

Среди огней, кровавых рек,

Средь глада, зверства, язвы томной,

Что лютый дух властей возжег, —

Возникнут малые светила;

Незыблемы свои кормила

Украсят дружества венцом,

На пользу всех ладью направят

И волка хищного задавят,

Что чтит слепец своим отцом.

52

Но не приспе еще година.

Не совершилися судьбы;

Вдали, вдали еще кончина,

Когда иссякнут все беды!

Встрещат заклепы тяжкой ночи;

Упруга власть, собрав все мочи,

Вскатясь горе, потщится пасть,

Да грузным махом вся раздавит,

И стражу к словеси приставит,

Да будет горшая напасть.

53

Влача оков несносно бремя,

В вертепе плача возревет.

Приидет вожделенно время,

На небо смертность воззовет;

Направлена в стезю свободой,

Десную ополча природой,

Качнется в дол – и страх пред ней;

Тогда всех сил властей сложенье

Развеется в одно мгновенье.

О день! избраннейший всех дней!

Мне слышится уж глас природы,

Начальный глас, глас божества;

Трясутся вечна мрака своды,

Се миг рожденью вещества.

Се медленно и в стройном чине

Грядет зиждитель наедине —

Рекл… яркий свет пустил свой луч

И, ложный плена скиптр поправши,

Сгущенную мглу разогнавши,

Блестящий день родил из туч.

1783 (?)

«Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?»

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?

Я тот же, что и был и буду весь мой век.

Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Дорогу проложить, где не бывало следу,

Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,

Чувствительным сердцам и истине я в страх

В острог Илимский еду.

Начало 1791 (?) г.

«Почто, мой друг, почто слеза из глаз катится…»

– Почто, мой друг, почто слеза из глаз катится,

Почто безвременно печалью дух крушится?

Ты бедствен не один! Иной среди утех

Всесчастлив кажется, но знает ли, что смех?

Улыбка на устах его воссесть не может,

Змия раскаянья преступно сердце гложет, —

Властитель мира, царь, он носит в сердце ад.

– Мне пользует ли то? Лишен друзей и чад,

Скитаться по лесам, в пустынях осужденный,

Претящей властию отвсюду окруженный,

На что мне жить, когда мой век стал бесполезен?

– Воспомни прежни дни, когда ты был любезен

Всем знающим тебя, соотчичам, друзьям,

Когда во льстящей мгле являлось всё очам,

Когда во власти был веселий на престоле;

Когда рок следовал твоей, казалось, воле,

Когда один твой взор счастливых сделать мог.

– Блаженством всё сие я почитать не мог.

Богатство, власть моя лишь зависть умножали;

В одежде дружества злодеи предстояли;

Вслед честолюбию забот собранье шло;

Злодейство правый суд и судию кляло;

Злоречие, нося бесстрастия личину,

И непорочнейшим делам моим причину

Коварну, смрадную старалось приписать

И добродетели порочный вид придать.

Благодеянию возмездьем огорченье.

– Среди превратности что ж было в утешенье?

– Душа незлобная и сердце непорочно.

– Скончай же жалобы, подъятые бессрочно.

Или в пороки впал и гнусность возлюбил,

Или чувствительность из сердца истребил?

– Душа моя во мне, я тот же, что я был.

– Дела твои с тобой, душа твоя с тобою.